Твилль весь светится. А детишек приглашают в соседние дома угощаться сладостями.
Человек снова замолчал и, разразившись громкими рыданиями, прокричал сквозь слёзы:
– Они всё сожгли!
– Передай Галивугру, что мы не воины и не враги,– заговорил Горен, опустив руку на плечо старика,– Но о дурных делах царицы знаем, и не только по чужим словам. Поэтому мы здесь. Твилль лишь один из многих городов, пострадавших от рук Жоскур. И таких будут ещё сотни. Существа земли должны объединиться, чтобы остановить царицу. Проведи нас в Твилль и помоги встретиться со старейшиной города. Мы должны призвать народы подняться против наследницы. Нельзя позволить Жоскур принять власть. Она погубит наш мир.
– Трон правителей занимает владыка Каврий. И он ещё не скоро освободит это место для своей дочери,– произнёс Гал, поднимаясь со своего места,– Но как он мог позволить Жоскур сотворить такое с Твиллем? Ведь повелитель всегда чтил Невмешательство.
Старик прошёл в центр комнаты, открыл стоящий у стены плетёный травяной сундук и, согнувшись, принялся в нём старательно рыться.
– Великий Царь умирает. Он давно болен и уже близок к своему последнему дню,– сказал вурмек.
Медленно опустив крышку сундука, Гал застыл на месте.
– Вы принесли мне худшую из вестей,– пробормотал он,– При таком наследии, смерть правителя положит начало страшным временам.
Уставившись перед собой, человек потянул руку к своей сумке и, зачерпнув из неё пригоршню, забросил её в рот. Мечтательно закрыв глаза, Гал сделал несколько жевков. По лицу старика поплыла довольная улыбка. Лицо его вытянулось, преобразившись из безумного в полусонное и опьяневшее. Однако, уже через мгновенье под удивлёнными взглядами вурмека и девушки Гал с отвращением выплюнул съеденное и завертелся по комнате, судорожно что-то разыскивая. Заметив на столе кусок от плода, он с хищностью набросился на него и, обливаясь соком, съел в один миг.
– Чтоб тебе, Галивугр! Я уничтожу этот рассадник исступления! – яростно крикнул старик, срывая с себя сумку,– Сколько ещё ты намерен травить меня своими погаными грибами? Нет, не отвечай! Не хочу тебя слышать! Ни слова больше, ни звука! Твой голос для меня как яд!
Вытряхнув содержимое сумки, Гал разодрал её в клочья, и принялся давить ногами рассыпавшиеся по полу остатки грибов.
– Надо идти в Твилль,– внезапно остановившись, сказал он,– Отправимся сейчас же, немедленно! Харак нас доставит туда к утру. Дайте мне только собрать в дорогу немного еды и можем ехать.
Сказав это, Гал бросился к двери, распахнул её и оказался стоящим перед стеной проливного дождя.
– Ну, уж нет,– выпалила Денизьям,– Пока не кончится дождь, я отсюда не выйду. Я забыла, когда последний раз нормально ела и спала,– она подошла к растянутому от стены к стене плетёному лежаку и, уложившись в него, добавила,– Поесть, по всему видно, нам не посчастливиться. Да, и спать в одном доме с безумным не безопасно. Но отлежаться я себе позволю. И помни, чокнутый оборванец, я не спущу с тебя глаз ни на минуту!
И опять Гал не заметил колких слов Денизьям. Закрыв дверь, он снова подошёл к сундуку.
– Девица права,– сказал старик, достав из него пару мятых, местами порванных штанов и два пледа, вывязанных из соломки, – Надо переждать дождь.
Он скрылся за ворохом высохших папоротниковых листьев и появился уже переодетым.
– Похвастать богатыми нарядами у меня не получится. А вот предложить сухое одеяло, вместо ваших мокрых вещей, я могу,– смеясь, сказал вурмеку Гал.
Подойдя к Денизьям, старик подал ей один из пледов, но та в ответ лишь заворчала и пренебрежительно отмахнулась от него. Горен, напротив, с радостью согласился сменить вымокшую одежду. И уже скоро, укутанный в плед он сидел за столом вместе с Галом и прихлёбывал из глиняных кружек горячий травяной чай. Ужин, поданный хозяином дома, оказался очень скромным. Состоял он из орехов, лесных фруктов, и нескольких видов съедобных трав. Вурмеку такая пища пришлась в самый раз. Он уплетал её с завидным аппетитом, да и Денизьям не стала отказываться от угощения. Расслабленно раскинувшись, она покачивалась на подвесном лежаке и, раскалывая орехи ножом, ловко забрасывала их себе в рот.
Недавняя драка в память о себе оставила на телах вурмека и человека немало ссадин и синяков. Но Горен и Гал не думали о них. Они были слишком увлечены разговором о земной царице и хотя временами спорили, не соглашаясь друг с другом в суждениях, дальше разногласий уже не заходили. В этот вечер Галу не пришлось противостоять и самому себе. Были ли тому причиной выброшенные стариком грибы, или его безумие на время затаилось, но Галивугр не вторгался в сознание человека.
Время бежало быстро. Котелок с чаем опустел, и собеседники решили, что пора отходить ко сну. За неимением кровати, Гал приготовил вурмеку спальное место на крышке сундука, а сам устроился на сухих папоротниковых листьях. Денизьям уже давно спала. Она задремала ещё до полуночи, несмотря на своё обещание следить за стариком. Позабыв обо всём, девушка лежала среди оставленной ею ореховой скорлупы и сладко посапывала. Гал погасил лампу. Маленький бамбуковый домик вместе с его обитателями погрузился в темноту.
За стенами жилища лесного отшельника, не утихая, шёл дождь. Щедро поливая лес водяными струями, он убаюкивающе шуршал листвой деревьев и, захватывая свежие запахи мокрой зелени, разносил их далеко по округе. Ночные насекомые и пичуги молчали. Укрывшись под листьями растений, они беззвучно ожидали завершения дождя, наслаждаясь окружающим их покоем. Слизень Гала так и остался стоять у ограды дома своего хозяина. Его не тревожили ни бесконечные потоки воды, ни лужа, в которой он остановился: Харак спал крепким и безмятежным сном. А дождь всё лил и лил. Казалось, небо выплеснуло на владения Безумного Гала всю влагу, что собрало облаками с земли. Лишь к рассветному часу ливень стал стихать и совсем прекратился, когда солнце поднялось над лесом.
В это время старик уже не спал. Он засветло был на ногах и готовился к отбытию в Твилль. Собрав всё необходимое в две тряпичные сумки, Гал водрузил их на спину слизня и отправился в небольшой сад, разбитый вблизи домика. Там, среди густой листвы плодовых деревьев, нежась в её прохладной тени, человека ждали ящерицы. В своей зелёной окраске они были неприметны для постороннего глаза, но Гал хорошо знал каждую и поэтому без труда смог их обнаружить. Завидев хозяина, ящерицы не бросились к нему. Они продолжали сидеть на своих местах, лениво поглядывая по сторонам. Старик умиленно расплылся в улыбке, взял в руки одну, самую крупную ящерицу, и поспешил погладить и наградить поцелуем всех остальных. Пообещав привезти из Твилля каждой длиннохвостой по жирному сверчку, Гал посадил подхваченную им ящерицу на