лучше переждать
их бойню в безопасности.
Оказавшись под землёй, они ещё долго слышали далёкие крики и грохот грома, а чёрные, окровавленные тени, тянули свои липкие пальцы всё дальше и дальше.
— Смерть, — вдруг сказал Бушуй, — я чувствую… смерть.
Глава XXIII. Предел
Иссохшая голова Кинжала рухнула на снежный ковёр, вывалив чёрный, покрытый чёрными волдырями, язык. На месте выдавленных глаз образовалось два чёрных колодца.
Однорукого вырвало.
Когнос щёлкал своими спавшими вниз челюстями, шелестел сотней рук под своим плащом и плавил снег под собой, обращая его в чёрную жижу. Десятки глаз на его уродливых лицах пульсировали, то увеличиваясь, то уменьшаясь, пахло от него как от тысячелетнего трупа. Длинные клочки тряпок свисали с его длинного, одутловатого тела.
Виктор Зверев стоял недалеко от демона, сжимая пальцы рук в кулаке. Сердце его клокотало, норовя вырваться наружу, но он старался держать себя в руках. Странное чувство овладело им — то ли жажда, то ли голод, вперемешку с ужасом, который оплёл его грудь.
— Ты… хитрец… — шептал Когнос, то исчезая, то появляясь впереди, позади, слева и справа. — Моё-ё-ё… — Демон протянул длинные горбатые руки к Виктору, но тот поднял кулак, от которого исходило чёрное пламя.
— Только попробуй, — прошипел парень, — и отправишься в Ад.
«Я хотел скормить этого идиота демону, но теперь… — Виктор чувствовал, как странное возбуждение пропитывает каждую клетку его тела, как она проносится сладким потоком по его внутренностям. — это чувство… такое… приятное?»
— Кто ты? — Когнос щёлкнул челюстью, и правая голова расплылась в жуткой улыбке. — Кто? — Вторили остальные головы, корча жуткую ухмылку. Виктор старался держаться ровно, но демон поистине его пугал. Чего только стоило длинное конское тело, который укрывал плащ. Но Зверев знал, что под этой чёрной просторной одеждой скрывается панцирь из человеческих костей. Запах от урода шёл такой, что недавняя пища ползла всё ближе к горлу.
Тучи начали не спеша стягивать лазуритовый небосвод, скрывая приветливые солнечные лучи в громадах чёрных туч.
— Я хотел призвать тебя, чтобы принести жертву, — наконец, произнёс Зверев, попытавшись сказать это как можно громче, но голос его не слушался и дрожал, как осенний лист. — Нам не стоит враждовать.
— Вражда, — повторил Когнос и растворился в воздухе. Спустя мгновение, Зверев почувствовал холодное дыхание, трупный запах и то, как холодные пальцы вгрызаются в его тёплую кожу. Он было развернулся и рефлекторно ударил зарядом энергии, но позади никого не оказалось. — Вражда… — Зверев заметил демона только когда тот сам этого пожелал. Когнос держал своими длинными мёртвыми руками Однорукого, и кожа стала в цвет его, Однорукого, волосам.
— Если кровь поделится кровью, то тишь поделиться тишью… — прошептал демон и одна из рук, на длинных, почерневших пальцах которой блестели бронзой и золотом перстни да цепи, обхватила шею Однорукого и сжала приятную человеческую кожу.
«Нет! Не смей его трогать», — хотел крикнуть Виктор, но вместо этого прорычал:
— Он мой.
— Ты хочешь… моей крови… брат?
«Какой из меня брат этому чудовищу? Трёхглавый ублюдок совсем прогнил и едва на человека похож…»
Мёртвые руки выросли из прожжённой липкой тьмой земли и обхватили ноги Зверева.
— Ты… глупец, — хрипло засмеялся демон, оказавшись прямо перед носом Зверева. Запах смрада и смерти ударил в лицо парню и того едва не вырвало. — Ты говорил… говорил с ним, взял его силы, поделился своей душой… Но Владыка проклял тебя… Мы это видим… — прошептали левая и правая головы, сверкая чёрными колодцами глаз, — мы видим… Но ты не брат нам! — Одна из голов раскрыла свою уродливую пасть и на длинном языке заморгали чёрные глаза. Демон издал звук, от которого сердце ушло в пятки. — Теперь ты наше лакомство, ведь Повелитель одарил тебя своей частицей. И мы её заберём, заберём, чтобы Владыка нами гордился и был нами доволен… Хи-хи-хи…
Сначала одна, затем две, три, десять, двадцать и скоро уже сотня рук змеями плелась вокруг тела Зверева. Парень стоял, глядя на ослабшего, растёкшегося на снегу Однорукого и всё его нутро приказывало ему бежать, бежать, в любое место, лишь бы подальше от смрада и смерти, от этого ужаса и страха, заползшего в душу.
Он увидел перед собой сестру. Маленькую, большеглазую. Она плакала кровавыми слезами.
Когда длинная, холодная рука раскрыла ему рот, то вдруг отпрянула и Когнос вырвал из себя тихий, сдавленный стон. Рука дёргалась и трепыхалась, пожираемая чёрным огнём. Зверев вдохнул как можно глубже.
«Либо я сделаю это сейчас, либо никогда. Либо сейчас, либо никогда».
На секунду между ними повисло молчание, и атмосфера натянулась, как гитарная струна. Тварь бурила Зверева своими десятками червоточин на месте глаз, щёлкала челюстями и перебирала руками. Виктор Зверев стоял на месте и медленно втягивал в себя свежий морозный воздух.
Он знал многое. Техники призыва, иллюзии, разрушения, барьеры… Десятки ночей, которые он провёл в одинокой библиотеке, где лишь иногда являлись люди, наполнили Виктора Зверева знанием. Но практика была ещё под большим вопросом. Он базово владел клинком — этому их учил Акела, в перерывах между нагоняев Соломона, он даже немного умел пользоваться Инквизитором. За короткое время в «Князе» он выучил техники восстановления, которые спасли не одну жизнь… Тогда, в заброшенной школе он выучил пару удерживающих заклинаний, но… Всё это было разрознено, разодрано по клочкам, в нём было много знаний и кроха практики. Отсутствие чёткой системы грозило завлечь его в могилу. Всё, на что он надеялся — это таинственный контракт, который он заключил с Владыкой Ада. Контракт, о котором он толком ничего и не знал.
Когнос проклял человеческий род и тогда-то всё и началось. Демон исчез из поля зрения и появился позади, вцепившись в Виктора холодными руками, норовя проломать кости. Заряженные пламенем удары заставили Когноса взвыть и снова переместиться. Теперь он стоял подле трёх слипшихся друг с другом берёз и снова ухмылялся. Одна из его голов раскрылась так широко, что почти достала до земли. В следующее мгновение из неё полчищами бросились огромные, размером с кулак, скарабеи, тут же утонув в снегу. Зверев успел насчитать десяток-другой, прежде чем почувствовал, как кожу прогрызают бритвенно острые, крошечные клыки.
— Пошли вы! — он сложил руки знаком Паладина, и чёрные змеи окутали его тело. Скарабеи, успевшие пробраться под одежды, взвыли и в воздухе запахло палёным.
«Знаки, которые вы складываете руками, всяко эффективнее заклинаний, которые вы проговариваете вслух, — говорил Соломон на одной из лекций. — Однако же, умение же складывать знак и вместе с этим заряжать его словом, позволит вам усилить созданную технику.