Вихрь…
Габсбург отступал и нападал, преодолевая заслон моих сил и напирая своими. Мастерски уворачиваясь и в то же время используя призыв духа, чтобы заблокировать технику, либо же просто заслониться.
Вихревая Гильотина…
При каждом столкновении, при каждом выпаде и блоке, сокрушительная ударная волна, что разносилась и ударялась о барьер ошеломляла защитный купол и всех зрителей. Барьер сотрясался так, словно каждый удар сопровождался безумным толчком тектонических плит. А дребезжание и звон оружия под ухом с каждой секундой в чутких реанорских ушах отзывался оглушающим набатом. За мельчайшую долю мгновения накал поединка пробил все мыслимые и немыслимые предположения. Битва же шла не на одном жалком куске земли. Нет! Вовсе нет! Она шла по всему ристалищу. Десятки фантомных силуэтов. Десятки обманок. Сотни ложных манёвров. И сотни таких же смертей. Две неуловимые тени сражались на пределе физических сил. Любое неверное движение. Один неверный шаг мог привести с смертельному ранению или же к гибели. Вавилон сегодня сотрясался от происходящей ошеломляющей битвы. И сотрясался он не только на словах, но и на деле.
Интенсивность боя пробила все мыслимые и немыслимые рамки и устремилась высоко ввысь. Земля под ногами, непроницаемое покрытие арены, под взмахами и ударами разбушевавшихся клинков, под их разрушительными волнами, под рывками, а также силой ног и используемых техник, всё это стремглав стало приходить в негодность. Вавилон пел, вопил и дрожал. Люди нервничали и ужасались, а моё сердце с каждой пройденной секундой распалялось лишь сильнее и требовало больше.
Больше крови! Больше отнятых жизней! Прибавить еще одного глупого смертника к огромному сонму существ, истребленных Жнецом Бездны.
Выпотрошить! Разорвать! Уничтожить!
Реанорский транс, реанорские навыки, реанорское безумие, вся суть требовала продолжать. Мир под напором духа и эфира в моих глазах стал окрашиваться кровью. Животный оскал самопроизвольно исказил лицо. Звон орудия, дребезжание силы духа, смертельные выпады в опасной близости от лица и тела лишь подстёгивали сына Реанора требовать всё больше и больше.
Битва продолжалась!
Обороты судьбы и сражения не утихали ни на один миг. Краем глаза мне даже удалось увидеть, что половина арены уже оказалась на ногах, а сердца многих готовы были вырваться из груди от столь шокирующей войны, что предстала перед их глазами.
Мощь духа из тела Габсбурга выплёскивалась настоящим гейзером, каждая атака сабель Австрийского походила на смертельный ураган и лишь скрестив с ним клинки я смог понять, что сила его уже была на ранге младшего воеводы. Будущий император Австро-Венгерской Империи оправдывал свой авторитет.
Скорость, ловкость, выносливость, сила, восприятие, воинское мышление. Балинт славился всеми этими данными. С каждым разом, с каждой пройденной секундой, с каждой пролитой каплей пота его натиск только продолжал увеличиваться. Горе-папаша наступал. Алый оттенок его духа стал скапливаться и насыщаться, начиная преобразовываться в багровые тона, а туман всё сильнее сгущался. Сначала вокруг его тела, а затем стал заполонять и арену, и в тот же миг множество смертельных лоскутов силы лавиной вырвались из призванного марева. Вначале единицами, после уже десятками, а затем и сотнями. Силуэт же Австрийского с неуловимой глазу скоростью стал бесноваться по всему Вавилону во множестве мест, пытаясь с нескончаемой жаждой добраться до моего бренного тела.
Покажись алая дрянь!
Рокочущая и ревущая алая молния устремилась к барьеру, в очередной раз сотрясая и поражая тот безумной и яростной силой стихии. Сражение уникумов поражало и разрушало своей силой и мощью всю округу.
Плащ алой молнии Реанора…
Пагуба дома Нор-Ата… Рассекающий вал…
Но этого оказалось мало…
Пагуба дома Нор-Ата… Разрубающий вал…
Впервые с начала боя арена оказалась обагрена кровью. Нет! Вовсе не теми жалкими каплями, что пропускал духовной покров. Кровь была серьезна. Она принадлежала как мне, так и Балинту.
Изо рта у того вырвался слабый рык, мне же пришлось хоть и на секунду, но скривиться и резко выдохнуть. Причем случилось это одновременно. Рассекающий вал смог напрочь смести технику Габсбурга, но и на несколько секунд развеять призванный туман, а разрубающий вал не только ощутимо приложился по защитному покрову духа, но и стерев туманную вуаль тот добрался до тела моего противника. Для него это было весьма ощутимо.
Вот только и мне пришлось подставиться под туманную технику. Плащ под сокрушительным напором силы продержался пару секунд, и остатки сизых лоскутов растерзали мою рубаху, оставляя от неё лишь дрянные лохмотья. А стоило протяжно выдохнуть и невольно взглянуть вниз, как на теле стали проявляться несколько рассеченных полос собственной кожи и плоти, из которой немного ниже вначале неспешно засочилась, а после начала быстро вытекать живительная кровь.
Арена вначале ахнула, после охнула и, наконец, начала пробуждаться, словно от глубокого сна. Затем же как по волшебству всех присутствующих на ногах напуганных людей разом стало больше. Гораздо больше.
‒ Значит, ты грандмагистр! ‒ безумно хохотнул я, глядя на то, как мой разрубающий вал оставил на Габсбурге почти аналогичное ранение, которое простиралось диагонально от плеча и до самого бедра. ‒ Грандмагистр второй степени… против архимагистра третьей степени! Чудесно! Нет! Прекрасно! ‒ внезапно рассмеялся я, всё глубже поддаваясь реанорскому трансу и своему безмерному