насаженная на штатив железная спица. Наставник зафиксировал место выстрела рукояткой и круто провернул лезвие по кругу. Голова отделилась от тела, и спустя мгновение животное перестало рыть копытами землю. Наставник даже не запачкался кровью. Вся процедура заняла не больше трех секунд.
Наставник отошел на шаг и стряхнул голову с тычка. Она осталась дожидаться падальщиков с выпавшим из пасти языком.
– Дадите подержать?! – Ти-Цэ вскочил с колен и потянул руки к восхитительному оружию.
– Еще чего! Убери хваталки, ткнешь еще кого-то случайно, и его тоже добивать придется. Научись начала обычным ножом нормально владеть.
– А если покажу навыки и вы убедитесь, что с ножом обращаться умею – дадите?
– Только по лбу, если возьмешь тычок раньше, чем через год, – ответил Наставник. Ку-Ро рассмеялся. Ти-Цэ обиженно уронил руки на бедра. – Займемся изучением тычка в лагере. Пока рано.
– Сегодня я еду в город, – объявил Наставник, когда еще засветло обескуражил детей окончанием тренировки. – Завтра продолжим. Марш по домам.
– Пап, – встрепенулся Ку-Ро, – можно с тобой?
– Домой! – отрезал он и усмирил раскрывшего было рот сына взглядом. – Нечего за мной таскаться, я туда еду по делам.
Наставник развернулся и зашагал в сторону города, поставив в разговоре жирную точку. Ку-Ро плотно склеил губы и потупился, но заметил на себе взгляд Ти-Цэ. Он грозно поинтересовался, на что тот уставился, и тоже круто повернулся, но в сторону своего древа.
Впервые Ти-Цэ услышал, как Ку-Ро называет Наставника отцом. И не зря: похоже, ему такое обращение не понравилось.
– Это из-за того, что я здесь? – вырвалось у Ти-Цэ.
– О чем ты вообще? – спросил Ку-Ро через плечо.
– Ну… – Ти-Цэ решил не отступать, раз уж начал. – Наставник не позволяет тебе называть его отцом, чтобы мы с тобой, вроде как, были на равных даже сейчас?
Ку-Ро с ненавистью стрельнул в него взглядом, но ничего не ответил. Только ускорил шаг и больше уже не оборачивался. Ти-Цэ постоял так еще немного и медленно пошел в сторону собственного дома.
С одной стороны, ему нравилось, что Наставник равняет его, Ти-Цэ, к сыну, но с другой – понял теперь истинную причину ненависти Ку-Ро к себе, да и прохлады к другим ученикам тоже. Если так подумать, Ку-Ро и вовсе не имел отца, так как вынужден был делить его со всеми остальными.
Чувство вины и торжества боролись за первенство в сердце Ти-Цэ. Ку-Ро можно было бы и посочувствовать, но… его ли это проблемы? Ти-Цэ любил Наставника, и если действительно придется отказываться от родителей, то никого ближе учителя у него не будет. Он был только рад безразличию Наставника к сыну. Может, он от него уже отказался? И в его душе найдется место для кого-то другого?
Ти-Цэ улыбнулся себе под нос и прибавил шагу.
***
Еще пару дней после того, как отец показался из гнезда, Ти-Цэ продолжал тренироваться в компании Наставника и Ку-Ро: папа выглядел счастливым, но каким-то с древа рухнувшим и совершенно выбившимся из сил. С блаженной улыбкой на странно припухших губах он съел несколько персиков на пару с такой же будто пьяной матерью и лег спать, благословив сына на поход к другому самцу за знаниями вялым взмахом руки.
Когда отец восстановил запас сил, Ти-Цэ, к облегчению Ку-Ро, пусть и не долгому, стал мелькать у них перед глазами реже. Он брал уроки или просто носился по лианам на перегонки с отцом трижды в неделю, а дважды – все равно убегал в лес к Наставнику. Хотел бы чаще, но папа настаивал, чтобы еще два дня на неделе он уделял всей семье – матери, сестре и родственникам выше по ветвям.
Вместе они ходили к источнику, слушали на берегу пение рыб, ловили на мелководье аксолотлей и купались. Ти-Цэ был ошеломлен, когда нашелся показатель, по которому он с отцом отставал от сестры и матери: самки прекрасно плавали, и как не тужился юноша, ему не удалось обогнать ни их, ни даже прапрабабку. Он таращился на отца в ожидании, когда обомлеет и тот, но папа только целовал дамам руки и признавал свое безоговорочное поражение. Ти-Цэ не понимал, как можно с этим смириться, и продолжал бесполезные попытки догнать сестру, которая нахально показывала ему язык и ускользала от него снова и снова.
Ти-Цэ нашел способ отомстить Ка-Ми за ее невыносимое поведение на источнике: картинно ловил за уши розовых кроликов, которые застенчиво зарывались мордочкой в опавшие лепестки персиковых древ всякий раз, когда к ним приближались йакиты. Он делал вид, что собирается распороть кролику живот и съесть прямо по пути к дому, и Ка-Ми поднимала высокочастотный визг. Жители древа, под ветвями которых они проходили, потрясали кулаками и просили родителей угомонить своих детей. Да только если бы каждый ребенок и подросток в долине прекратил свои игры, над этой сладко пахнущей землей повисла бы разрывающая барабанные перепонки тишина.
Больше всего Ти-Цэ любил вечера, когда они всем семейным древом любовались тем, как вспыхивают светлячки, и пели песни. Никто заранее не сговаривался, просто с третьей, а еще чаще – с пятой ветви в какой-то момент раздавались два голоса, самки и самца, которые делили на двоих одну чарующую песню. Затем подхватывал кто-то еще, потом еще, и вот уже все древо пело звездам о том, как им живется на земле. Иногда Ти-Цэ казалось, что он слышит больше голосов, чем было на самом деле. Возможно, все те, кто давным-давно слился с древом, присоединялись к своим любимым потомкам.
Предпоследний день каникул и последний день совместной с Наставником и Ку-Ро тренировки они посвятили суровому уроку ботаники, который Наставник добавил в их учебную программу на десерт.
Он учил детей опознавать и добывать съедобные и целебные растения, а если ученики грубо ошибались, Наставник заставлял их съедать находку, чтобы они запомнили побочный эффект каждого из них. Как на зло, если ошибку допускал Ку-Ро, то отделывался головокружением и легким недомоганием, в то время как Ти-Цэ доставались куда более серьезные симптомы. Ноги от отравления отказывались его держать, горло сжималось удушающими спазмами, и он уже готовился к тому, что его окончательно свалит в могилу лихорадка, но Наставник продолжал смотреть на него с бесстрастным любопытством. Только когда из-за Ти-Цэ они стали слишком замедляться, Наставник раздраженно развернулся и привалил к дереву умирающего юношу.
Мужчина огляделся, отыскал взглядом круглый нарост на одном из деревьев, похожий на болячку, и рубанул по нему походным ножом. Наскоро выскреб когтями кору и получил что-то вроде неглубокой чашки. Он сел на корточки рядом с Ти-Цэ, сорвал с куста мерзкого вида жилистый плод и выдавил его содержимое в самодельную посудину. Поискал глазами необходимый ингредиент и приказал Ку-Ро подать