руку. Он удивленно обернулся. Смерил старуху презрительным взглядом, после чего двинул ей по уху. Няня упала, Арина бросилась ее поднимать, а Федор, не обращая на них внимания, обрушил на Подружку град быстрых ударов. Собака взвыла и убежала, поскуливая.
- Как ты посмел на няню руку поднять, животное? - Арина закричала. Слезы струились по ее щекам.
- Что хочу в своем доме, то и делаю, - спокойно ответил он и так же спокойно стегнул нагайкой по плечу жены. Арина охнула, прижала руку к больному месту.
- Чтоб ты сдох, окаянный! - Няня потрясла в воздухе сухоньким кулачком.
- Ты быстрее сдохнешь, дура старая. - Он замахнулся, ухмыляясь сквозь зубы. Арина, забыв о боли, вцепилась в его руку.
- Меня убей, только няню не трогай!
Егоров руку не вырвал. Посмотрел издевательски, как бы говоря, убью, какой разговор, после чего чмокнул Арину в костяшки пальцев. Она отдернула руку, словно поцелуй ее обжег, и повела трясущуюся няню в дом.
Через месяц старушка умерла. Еще через месяц Егоров пристрелил Подружку. Так Арина осталась одна.
* * *
Лето прошло вслед за весной. Осень наступила. Дождливая, хмурая, серая осень. Арина почти не выходила из дома, разве только в садик, да и то ненадолго. Бронхит обострился. Девушку душили кашель и отчаяние. Единственным развлечением был дом. Арина обследовала его по новой. Нашла чердак с грудой всякого хлама, рояль в дальней комнате, шкаф, один ящик в котором был забит фотографиями. Последняя находка обрадовала ее больше других. Сложив фотокарточки в коробку, она закрылась в своей комнате и принялась их рассматривать.
На многих были запечатлены члены семьи Федора. Дед - точная копия внука, но более сухопарая, съежившаяся от возраста; отец, совсем не похожий на сына - интеллигентный, светловолосый, очень приятный. Одна карточка привлекла особенное внимание Арины, на ней в полный рост была изображена девушка, очень похожая на нее. Те же черты лица, та же осанка. Лиза? Арина перевернула фотографию, на обороте прочитала - «Екатерина». Кто же она? Девушка напрягла память. Как звали предыдущих жен Федора? Кажется, Нонна и… Екатерина. Значит, вторая супруга была похожа на Арину и на Лизу. Или не так. Катя похожа на Лизу, а Арина на Катю. Хотя, скорее всего, и та, и другая похожи на Елизавету, что и привлекло Федора в них. «Здесь кроется страшная тайна», - подумала Арина и начала перебирать оставшиеся непросмотренными фотографии. «Нонна», - прочитала она и перевернула карточку. Ее ждало разочарование. Женщина, смотревшая с фотографии, была совсем не похожа на Лизу. Дородная, с толстой шеей и массивными плечами брюнетка казалась угрюмой, строгой и старой, хотя ей не могло быть в момент запечатления больше тридцати. Арина перетрясла оставшиеся фотографии, но найти искомую - Лизину - не смогла. Насмотревшись на застывшие лица незнакомых ей людей, она отнесла коробку назад.
С тех пор тайна егоровских женщин не давала Арине покоя. Она еще раз обследовала дом в надежде узнать что-нибудь интересное. Однажды поиски ее привели к комнате, в которой она никогда не была. Во все остальные вход был беспрепятственным, но эта запиралась на ключ, а тот хранился в неизвестном месте. Арина долго пыталась вскрыть замок шпилькой - все безрезультатно. Что же прячет Егоров за этой дверью? Уж не головы ли убиенных им жен, как в сказке о Синей Бороде? Ее передернуло от мысли, что в скором времени и ее златокудрая головушка займет почетное место на стене странной комнаты. Арина решила во, что бы то ни стало попасть внутрь. Пусть даже ей это будет стоить жизни.
Для начала она обследовала дом с внешней стороны, прикидывая, не сможет ли она попасть в комнату через балкон. Оказалось, что нет. Ко всему прочему окна, а их имелось три, были наглухо закрыты ставнями. Не это ли темная комната, в которую Федор грозился заключить ее? Обнаружилась еще одна странность - кроме широкой печной трубы на крыше можно было увидеть еще одну, тонкую, располагающуюся над «темной комнатой». Камин? Или еще печь, для сожжения трупов?
Больше Арина медлить не стала. Вечером, когда все уснули, она пробралась к заветной двери и вскрыла ее топором.
В комнате стояла кромешная тьма. Арина вошла, приподняв над головой зажженную свечу.
В нос ударил запах пыли. Пламя свечи заиграло на стене, заколебалось от легкого, проникшего в комнату извне ветерка.
Арина огляделась. Ничего страшного в помещении на первый взгляд не было. Скорее наоборот - комната была обставлена с большим вкусом. Кресла, диван, комод, на стенах гобелены. Видно, что Егоров пытался стилизовать помещение под гостиную английского особняка. Именно поэтому, наверное, в комнате имелся и камин, который Арина сначала не разглядела. На первый взгляд ей показалось, что противоположная двери стена просто выложена из кирпича - странная прихоть архитектора, - но, приглядевшись, она поняла, что провал в ней не что иное, как дыра камина. Потом Арина увидела чугунную решетку, поленницу, валяющуюся поодаль кочергу. Пройдясь по комнате, она избавилась от дурного предчувствия. Обычная гостиная, разве очень пыльная, словно в ней годами не убирались. Ну и головы, висящие на стене, не очень приятная вещь. Да не человечьи же, а всего-навсего звериные: кабаньи, лосиные. Егоров явно пытался придать помещению английский лоск, создав что-то типа охотничьего домика джентльмена. Зачем ему только? И к чему эту комнату так тщательно запирать? Загадка.
Арина направилась к выходу. Она уже жалела, что взломала эту дверь - стоило рисковать ради трех звериных голов на стенах, - и со страхом представляла, что будет, когда Егоров вернется и увидит раскуроченный замок. Арина поспешила убраться подальше из этого пыльного мрачного помещения, со стен которого на нее взирали мертвые глаза. Она почти достигла круга света у двери, как запнулась обо что-то. Арина наклонилась. У ее ноги валялся чей-то портрет в рамке. Девушка подняла его. Хрупкая светловолосая девочка с ангельским личиком смотрела с картины широко открытыми голубыми глазами. Арина пригляделась, поднеся свечу совсем близко. Ангелочек на портрете был не так юн, как показалось вначале. Скорее на картине была изображена девушка-подросток в пору своего первого цветения. Незнакомка была очень красива и как две капли воды похожа на Арину.
Та самая Елизавета? Почему, если Федору так дорога его сводная сестра, он столь небрежно отнесся к ее портрету? К тому же холст оказался проткнутым чем-то острым в двух местах, и, похоже, целенаправленно. Арине расхотелось уходить. Она прошлась по комнате вновь.