Дорога вела через Гракское имение.
— Бабулю тоже возьмем с собой?
— Не возьмем, — ответила тетя.
— Почему не возьмем?
— Самому в бричке места не хватает, куда еще твою бабулю.
— А она разве не хочет к маме ехать?
— Хочет или не хочет, не в этом дело!
— Не в этом дело! Не в этом дело!
Мальчику понравилось выражение, и он нараспев повторял его, пока не надоело.
Солнце поднималось все выше, наступило время завтракать. Петерис свернул с дороги на небольшую полянку, к кустам. Лошади навесили торбу с овсом, а Эльвира развязала корзину. Кроме завернутого в газету хлеба там были три бутылки кофе.
— Пить! — попросил Ильмар: тянуть привычный напиток из бутылки куда заманчивее, чем пить, как обычно, из кружки.
— Погоди, маменькин сынок. Потерпеть не можешь!
Мальчик так жадно глотал кофе, что закапал себе всю грудь.
— Ишь, поросенок!
Ильмару дали толстый ломоть хлеба с жареным мясом.
— Ну и нарезала, как нищим.
Ильмар понял, что тетя имеет в виду бабушку. Зацветший хлеб застревал в деснах, от жирного мяса мутило.
— Так есть хотел, прямо умирал. А теперь привередничает, — бранилась тетя.
— А это… Это мне тоже дадут? — Ильмар показал на круглую булочку, привезенную вчера тетей из Риги.
— Ешь черный хлеб! Сильным будешь. Какой прок от белого? Как солома. Что ешь, что не ешь, — поучал Петерис сына.
Но черствый черный хлеб не шел в горло. Ильмар, понурив голову, пальцами крошил хлеб.
— Не станет Алисы, кто его баловать будет, — вполголоса заговорила Эльвира.
Петерис наморщил лоб и не ответил.
— Ну, на, на! Ешь эту булочку, раз невтерпеж.
Но теперь Ильмару уже расхотелось.
— О господи! Не повезло тебе в жизни, — сказала Эльвира Петерису и тяжело вздохнула.
— Чего уж тут! — проворчал Петерис, порывисто махнув рукой, словно отогнал невидимую осу. Совсем как Лизета, когда была чем-то недовольна.
Потом они опять все ехали и ехали, а дороге не было конца. Эльвира Ильмара на коленях больше не держала, его посадили рядом с ней, на месте отца, а Петерис устроился на раме, так было сподручнее отгонять веткой слепней. Ильмар почти не смотрел на дома вдоль дороги, на деревья, скотину и людей, его теперь занимали огромные наглые слепни. Он охотно поменялся бы с отцом и махал хворостиной, но просить об этом бесполезно.
Солнце уже приближалось к зениту, когда они через каменные ворота въехали в аллею и остановились против большого белого здания. Петерис привязал лошадь, одернул костюм. Эльвира, послюнявив носовой платок, вытерла Ильмару лицо, а сама посмотрела в зеркальце и поправила волосы.
— Это же замок, — сказала она.
— Совсем белый.
— Да, белый.
— Мама теперь живет там?
— Не живет, а лечится.
Петерис с Ильмаром остались на широком крыльце, вовнутрь пошла одна Эльвира.
— Мама выйдет? — опять спросил Ильмар.
Петерис не ответил. Он казался сердитым, так что Ильмар больше ничего не спрашивал. Появилась Эльвира:
— Она, кажется, в саду. Можно тут пройти.
— Чего проходить-то… — начал было Петерис. Все же пошли по гравийной дорожке вокруг замка.
Всюду были люди. Одни медленно прогуливались, другие сидели на скамьях, разговаривали друг с другом или читали книги, а иные, опустившись на шезлонги, дремали.
— Во что это они одеты? Это платья или пальто? — спросил Ильмар, увидев нескольких мужчин в халатах.
— В домашние халаты.
— Так они ведь не дома?
Подошла молодая улыбающаяся женщина и, взглянув на Ильмара, спросила:
— Вы, должно быть, к Мамочке?
— Да.
— Ей уже сказали, она пошла искать вас. Я позову ее. Погодите!
Молодая женщина быстро ушла.
Из замка вышла Алиса и сразу увидела своих. Она тоже была странно одета — не то в пальто, не то в платье. Мать показалась Ильмару немного чужой.
— Сыночек мой!
— Только не целуй его! — предостерегла Эльвира.
— Нет, нет. Я лишь…
Алиса погладила Ильмара по головке, затем привлекла мальчика к себе. Ильмар ощутил необычную, шероховатую ткань.
— А знаешь? Ты совсем неплохо выглядишь. Как-то моложе стала, полнее, — признала Эльвира.
— Тут ведь хорошо, — словно чувствуя за собой какую-то вину, ответила Алиса.
Все были смущены и не знали, о чем говорить.
— Пройдемте подальше в парк, где нет людей, — предложила Алиса. Она была взволнована, словно спешила куда-то.
— Что-то здесь так мало лавок? — заговорил Петерис, который все время молчал.
— Вообще-то хватает, но в такую хорошую погоду все, кому можно, во дворе.
Наконец они нашли свободную скамейку и сели. Здесь было прохладно, кругом росли высокие деревья, а впереди, за мелкими кустами черемухи, тихо журчала вода.
— Что там? — спросил Ильмар.
— Речка, сынок. Такая же, как у нашего дома.
— Пойду посмотрю?
— Куда это? — возмутилась Эльвира и дернула Ильмара к своим коленям.
Взрослые заговорили об усадьбе, о работах, о том, как тут лечат и кормят, Эльвира рассказала, что приехала вчера, бросила Фрициса и маленького Виестура на взморье. Ильмар заскучал.
— Я только немножко посмотрю, — не вытерпел он.
— Пускай идет, — разрешила Алиса.
— Упадет в воду.
— Тут не глубоко.
Ильмар продрался сквозь кусты и увидел речку. Совсем не такую, как дома, а с камешками на дне, и вода текла очень быстро. Сквозь вершины деревьев просвечивало яркое солнце, камешки сверкали. Ильмар сперва наклонился, затем соскользнул на мокрый, скрипучий гравий. Погрузив руку