– Я тебя слушаю, моя хорошая! И сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь и вырвать тебя из когтей твоего супруга! Как он смеет обижать тебя, когда ты – воплощение преданности и нежности?
Дрожа всем телом, с трудом переводя дыхание, Леонора повисла у него на шее.
– Сегодня, сейчас ты узнаешь правду! Она давно тяготит меня, и надо было сразу рассказать… Прошу, поцелуй меня! Дай мне силу!
Он слегка отстранился и стал целовать ее в шею, над краем кружевного воротничка платья. Духи с нотками ванили и тепло ее нежной белой кожи привели его в возбуждение.
– Моя любимая, любимая… – Он стал расстегивать миниатюрные крючки на ее приталенном корсаже. – Моя ненаглядная, идем в спальню! Потом ты откроешь мне все, что у тебя на сердце. Я так мечтал о тебе, но думал, ты приедешь завтра. И вдруг ты здесь, сейчас…
Доказывая ей свое желание, он схватил руку Леоноры и прижал ее к своей ширинке. Даже если это недвусмысленное приглашение и возбудило его любовницу, она постаралась этого не показать.
– Нет! Пожалуйста, только не теперь! – взмолилась она плаксивым тоном. – Я пришла к тебе за лаской и утешением! И мне очень нужно, чтобы ты меня выслушал. Это важно.
Любовный пыл судьи поугас, и он разжал объятия. Любовница окинула его печальным взглядом.
– Ты много раз спрашивал, как зовут повитуху, которую уличили в абортивной практике. Я знаю эту женщину, Альфред, но мои сомнения мешали мне выдать ее. Теперь с сомнениями покончено, ведь это из-за нее, из-за этой порочной девки Гильем чуть меня не убил! Клянусь, если бы не Николь, я бы не отделалась пощечиной, хотя и ее хватило, чтобы я чуть не умерла! Думала, у меня голова расколется… Он хотел меня задушить, это точно, чтобы избавиться раз и навсегда от жены, ставшей обузой! На мое счастье служанка услышала шум, вбежала в комнату и спасла меня от наихудшего. Но он все равно меня убьет, не сегодня, так завтра!
Леонора произнесла свою тираду очень быстро, вздрагивая, словно бы заново переживая боль и унижение. Она старалась выглядеть как можно более жалкой. Судья поддался на уловку – ласково погладил ее по плечу.
– Говори, не бойся! Я сумею тебя защитить. Мы подадим в суд прошение о раздельном проживании![21] Лезажам придется оплатить аренду жилья для тебя и детей, а также выплачивать тебе содержание. Мы без труда подберем для вас в окрестностях прекрасный дом с садом!
– Где ты будешь меня навещать! Альфред, мы ведь будем видеться?
– Нам придется соблюдать осторожность. Твоя репутация, да и моя тоже, должны оставаться безупречными. Если наша связь станет достоянием гласности, это серьезно осложнит бракоразводный процесс. А теперь расскажи мне все по порядку, с именами и всеми подробностями.
– Виновница всех моих бед – повитуха Лубе, она живет на улице Мобек в Сен-Лизье. Если ничего не предпринять, она доведет меня до смерти!
– Ты должна назвать мне ее имя, Леонора! И мне нужны все детали.
– У нее на воротах есть табличка, ошибиться невозможно! И в городке ее все знают. Ее отец – сапожник, а покойная мать – повитуха. Но только…
– Что – только? – спросил судья мягко. – Ты сама сказала, что эта женщина доведет тебя до смерти. Она и твой муж – любовники?
– Альфред, это длинная история, я все никак не могла собраться с силами, чтобы тебе рассказать. Ходила вокруг да около, как говорит моя горничная, моя славная и верная Николь. Вчера в разговоре я упоминала повитуху Лубе, но под другим именем. Помнишь, я говорила об Анжелине де Беснак, колдунье с глазами фиалкового цвета?
– Как же, прекрасно помню! Но какое из этих имен – настоящее? Или она использует дворянскую приставку к фамилии, чтобы придать себе больше значимости?
– Часто выгодный брак дает женщине и богатство, и положение в обществе. Я боялась, что никто мне не поверит, поэтому и не спешила ее изобличать.
Леонора вздохнула. Любовник поспешил ее обнять, потом мягко подвел к обитому кожей широкому креслу у окна. Он сел и устроил ее у себя на коленях, как отец, который хочет утешить огорченное дитя.
– Я верю тебе на слово, потому что ты – невинная жертва! Едва увидев тебя, я сразу это понял.
– Ты такой добрый, Альфред, такой милый! Господи, как бы я хотела, чтобы мы встретились раньше, до Гильема, и я стала бы твоей женой, а не его! Вместе мы были бы так счастливы!
– Да-да, конечно… А теперь, моя козочка, расскажи мне об этой женщине.
– Все началось, когда мы приехали в Сен-Лизье, примерно год назад…
В доме Жоржа и Аржантины Ларте на улице Нёв, через четыре дня, суббота, 27 мая 1882 года
Анжелина баюкала крошку Сиприена, а молодая мать смотрела на них и улыбалась. Аржантина оправилась после трудных родов и выглядела очаровательно в розовой ночной сорочке, с заплетенными в косы белокурыми волосами.
– Я никогда не забуду ночь, когда он родился! – заверила она повитуху. – Вы явились, словно добрая фея, чтобы спасти нас с сыночком! Жорж теперь только о вас и говорит!
– Это моя работа, Аржантина.
– Мамочка права, ты – настоящая фея! – воскликнула сидящая на материнской кровати Агата.
Черноволосая и голубоглазая, в отца, девочка повторяла каждое движение Анжелины, укачивая свою тряпичную куклу. Однако это не мешало ей время от времени с восхищением поглядывать на маленького братика.
– Анжелина, у нас с мужем к вам просьба, – продолжала молодая мать. – Вы станете крестной матерью Сиприена? Если бы не вы, его бы не было на свете, да и меня, наверное, тоже.
Просьба эта не удивила Анжелину. Это практически стало традицией – приглашать в крестные матери к младенцу женщину, которая помогла ему появиться на свет.
– Очень мило с вашей стороны, но не думаю, что это удачная мысль. Вчера вы сказали, что проживете в Арьеже не дольше пяти лет, потому что мечтаете перебраться всей семьей в Америку. Как же я смогу заботиться о своем крестнике, когда он будет далеко?
– Это верно, но ведь все эти пять лет вы сможете его навещать! Наш pitchoun будет расти у вас на глазах… Я называю его так, когда прикладываю к груди, правда, Агата?
– Да, мамочка.
Анжелина положила уснувшего малыша в колыбель, занавешенную тюлью, и с минуту задумчиво на него смотрела.
– Скоро у вас родится свой, – мягко проговорила Аржантина. – Это ведь ваш первенец? Вы хотите мальчика или девочку?
– Я с благодарностью приму и сына, и дочку, – ответила Анжелина, размышляя над тем, насколько скоро все узнают, кто настоящие родители Анри. Она не питала на этот счет иллюзий: кумушки быстро разнесут новость по городу.
– Аржантина, скажу вам правду. К сожалению, я не увижу, как будет расти Сиприен. Через месяц мы переезжаем. Мой супруг унаследовал имение в Лозере, и мы решили перебраться туда всем семейством. Даже мой отец с мачехой едут с нами. Его зовут Огюстен Лубе, но вы с ним, наверное, еще не встречались. Он сапожник и живет с моей мачехой, Жермен, возле рыночной площади. Последние четыре дня, возвращаясь от вас, я захожу к нему и уговариваю его поехать с нами. Сначала он бушевал и осыпал меня упреками, но в конце концов согласился.