– Не шути так! – Она все-таки улыбнулась. – Забудем об этом. Мы вместе, и мы неразлучны.
Он ответил нежным «конечно!», лег рядом, задул свечу и укрыл их обоих одеялом, потому что Анжелина успела замерзнуть. Так, обнявшись, они и заснули.
Не прошло и получаса, как кто-то тихонько постучал в дверь супружеской спальни.
– Энджи, поспеши! – послышался голосок Розетты. – Магали Скотто во дворе! Это я ее впустила. Она говорит, дело плохо, и тебе надо поторопиться, пока не случилось худшее. Речь идет о даме с улицы Нёв.
– Бегу!
Луиджи зажег свечу. За пять минут повитуха Лубе надела платье, чулки и туфли, повязала волосы платком.
– У меня было предчувствие! – Она была очень встревожена. – До скорого, любовь моя!
Из комнаты пациентки послышался плач проголодавшегося младенца.
– Я проверю, все ли у них в порядке, – угадала мысли старшей подруги Розетта. – Об этом не беспокойся.
– Спасибо!
Анжелина спустилась на первый этаж, зашла в диспансер, чтобы взять халат и саквояж. Лампу зажигать не пришлось: было достаточно света молодого месяца. В окно она увидела свою коллегу. Магали нервно меряла двор шагами.
– Вот и я! – воскликнула Анжелина, выходя во двор. – Рассказывай!
– Видит бог, это ужасно! Доктор Бюффардо должен скоро прийти. Я послала за ним, потому что придется резать дитя на куски прямо в материнском лоне![18] Я не знаю другого способа спасти несчастную. По ее словам, срок беременности – чуть больше семи месяцев, но, когда я стала ее осматривать, она стала кричать от боли, а потом у нее отошли воды. И плод очень крупный. Ну, мне так кажется…
– Ты сомневаешься или знаешь наверняка, Магали? Говори как есть!
Провансалка едва поспевала за Анжелиной, которая бежала по улице Мобек по направлению к колокольне.
– Скорее, Магали! Я знаю, как пройти на улицу Нёв через переулок! Почему же ты ждала так долго и не позвала меня сразу? И смогу ли я теперь что-то сделать…
– Я сваляла дурака, да! Я то и дело говорила себе, что ты могла бы сделать ей твой знаменитый массаж – тот, что придумала твоя мать! Но мне хотелось сделать все самой. Доказать, что я не хуже… Это ты можешь понять? И теперь, если бедняжка умрет, это будет из-за меня.
– Не обвиняй себя. Бывают случаи, когда, увы, ничего сделать нельзя, – покачала головой Анжелина. – Некоторые акушеры от безысходности прибегают к кесареву сечению, однако ужасающее количество пациенток при этом умирает. Но иногда все проходит благополучно.
Занятая своими мыслями, Магали промолчала. Несколько минут спустя женщины вошли в дом роженицы. Здесь царило смятение, слышался плач и приглушенные крики. В кухне двое мужчин присматривали за огромной кастрюлей на печи. Крышка над ней подпрыгивала под воздействием горячего пара. Одетая в черное старушка сидела на нижней ступени внутренней лестницы и молилась, перебирая четки. Никто даже не заговорил с ними, как если бы семью уже поразило горе, сделав всех глухими и слепыми.
– На втором этаже, первая дверь по левой стороне, – тихо сказала Магали. – Спасибо, Господи, доктор еще не приехал!
– Мог бы прийти пешком, – заметила Анжелина, быстро взбегая по ступенькам.
На лестничной площадке она увидела девочку. Та сидела на паркете, прислонившись спиной к стене и обхватив руками колени. Ей было лет семь или восемь, и она плакала, едва слышно бормоча молитву.
– Тебе лучше пойти вниз, моя хорошая, – сказала ей Анжелина.
Девочка испуганно посмотрела на нее.
– Нет! Я хочу увидеть маму! Я хочу, чтобы она не умерла! Бедная, она так кричит! Я хочу, чтобы ей стало лучше…
Из-за двери послышался душераздирающий вопль. Бледная как смерть, Магали перекрестилась.
– Иди сама, Анжелина! Я не могу.
– Совсем стыд потеряла? Эта дама – твоя пациентка. Ты должна быть с ней рядом, помогать и утешать до конца!
– Говорю тебе, я просто не могу!
– Ладно! Тогда отведи хотя бы девочку вниз. Со взрослыми ей будет спокойнее.
– Я отведу. И ты иди скорее! – пробормотала Магали, подавая девочке руку и помогая ей подняться. – Теперь, когда пришла Анжелина, с твоей мамой все будет хорошо.
– Мадам, это правда? Вы спасете маму? – спросил ребенок, с надеждой глядя на повитуху.
– Я не знаю, но сделаю все, что смогу. Доктор нам поможет. Погоди! Как зовут твою маму?
– Аржантина![19]
– Какое красивое имя! Ну-ка, беги скорее вниз!
Анжелина толкнула приоткрытую дверь и увидела монахиню из госпиталя, сидящую у кровати со спинкой из полированного дерева. Женщина рослая и тучная, она с трудом удерживала в постели роженицу – миловидную блондинку лет тридцати. Живот ее казался огромным, волосы были мокрыми от пота.
– Повитуха Лубе! – воскликнула монахиня. – Мне понадобится ваша помощь. Я совсем выбилась из сил, а мадам никак не хочет успокаиваться.
– Пойдите подышите воздухом и отдохните. Я позабочусь о вашей пациентке. Тем более что нам надо поговорить наедине.
– Это у вас вряд ли получится. Мадам бредит, она тоже измучилась!
– Доверьтесь мне, сестра!
– Я полностью вам доверяю.
С этими словами монахиня церемонно кивнула, встала и вышла. Стоило ей уйти, как Аржантина привстала на постели и испуганно посмотрела по сторонам.
– Кто… кто вы?
– Меня зовут Анжелина, я повитуха. Мадам, не следует так волноваться! Чем больше вы нервничаете, тем труднее вашему малышу будет появиться на свет.
– Я хотела забыться. Та, другая повитуха, вдова Берар, все повторяла, что придется убить дитя, разрезать его на куски, чтобы я не умерла. Малыш идет попкой, да?
– Сейчас я вас осмотрю и тогда выскажу свое мнение. Дочка сказала, что вас зовут Аржантина. Прекрасное имя! Надеюсь, вы позволите мне обращаться к вам так? Странно, мы никогда не встречались в городе…
– Мы переехали в Сен-Лизье в феврале, когда еще лежал снег. Мой супруг работает на бумажной фабрике, он старший мастер в бригаде.
– Меня в то время не было в городе. Мы с мужем совершали паломничество. Аржантина, пожалуйста, лягте ровно, чтобы я могла прослушать ваш животик.
Размеренная речь и ласковый голос Анжелины помогли роженице успокоиться. Она глубоко вдохнула, и черты ее лица смягчились.
– Снова схватка! – сообщила она. – Они участились!
– И это очень утомляет, не правда ли? Но теперь, когда мы беседуем, вам стало легче их переносить. Ощущения те же, что были у вас, когда вы рожали вашу дочь?
– О нет! Свою малышку я родила прямо на вокзале, как только мы вышли из поезда Лион – Тулуза. Видели бы вы лица прохожих! Жорж, мой супруг, растянул в руках свое пальто, чтобы хоть как-то меня прикрыть. Официантка из вокзального ресторана помогала мне как могла. И все прошло очень быстро, а в этот раз я мучаюсь уже много часов, и ничего!