— Там наверху у меня есть жена. Я не могу так… быстро.
— Мишка сказывал, у стояков жен не бывает, — прошептала Танька. — Сказывал, черти вы. Сверху падаете людей смущать.
— Много он знает, — ответил Алексей. — Черти разве сверху падают? Тогда уж ангелы. Бог-то ваш где обретается? Наверху.
— Нет, — неожиданно сказала Танька. — Бог в земле живет, под нами.
«Интересно, — подумал Зайцев. — А если бы судьба загнала их на деревья, где бы жил их бог?»
— А что же ты меня, черта… — Алексей хотел было сказать «домогаешься», но смягчил вопрос: — Что же ты меня приютила? Грех ведь это.
— Грех не приютить, — назидательно проговорила Танька.
— Так черта же, — не отставал Зайцев.
— Черта тоже бог сотворил. Тоже дитя его. Чичас вот черт, а потом, глядишь, человеком сделался.
«Забавная философия, — подумал Алексей. — Очень по-русски: ангелы и черти спокойно кочуют с неба на землю и наоборот. Только привыкнешь голову задирать, а там уже Сатана обосновался».
— А Мишка ваш — кто? — поинтересовался он.
— Дурачок, — ответила Танька.
— Это понятно. Почему у него руки и ноги целы?
— Дома сидит, — пояснила хозяйка.
— Может, он тоже стояк? — почесывая голову, спросил Зайцев. Танька промолчала, но через некоторое время ответила:
— Был стояк. А вон вышел весь, человеком сделался.
«Вот паразит! — про себя возмутился Алексей. — Небось какой-нибудь уголовник или дезертир. Отсиживается. Господи, нашел, где прятаться… А ведь он знает, что такое Устав, и специально людям головы морочит. Все правильно, дикарям нужны такие книги, которые невозможно прочитать. Неважно, что в ней написано. Тайна и незнание — основа любой веры. Харю бы начистить этому бесноватому философу. Как земляной червь, рыхлит мозги кудияровцев и сам же потом сеет».
— А за что же бог гневается на вас, если вы богоносцы? — задал каверзный вопрос Зайцев.
— Предали потому что, — со вздохом ответила Танька. — Сказывают, дерево у нас в Кудияровке росло. Плоды на нем очень вкусные, а исть нельзя было. Бог не велел. Ан нет, нашлись ослушники. Поели, вот и пришли лихие люди…
— Все-все, хватит, — остановил ее Алексей. В устах кудияровки рассказ о Древе познания выглядел столь нелепо и не ко времени, что он не выдержал.
«Прав был Юнг, — закрыв глаза, подумал он. — Люди так и живут в состоянии первобытной бессознательности и не меняются. А ницшеанский «правильно умозаключающий» человек — фантазия несчастного одиночки, придуманная для самоуспокоения и самоуважения».
Зайцева все более охватывала злость. Разговор с Танькой был ему до отвращения скучен, спать не хотелось, а молча лежать он опасался — кудияровка все настойчивее оглаживала его, и все явственнее в ее приставаниях ощущалась безапелляционность хозяйки положения. Кроме того, Алексей понял, что боится ее, как боятся крупное животное, не зная его повадок. Дожидаться следующей кормежки становилось невмоготу, возвращаться к прерванному разговору или заводить новый было противно, и Зайцев капризно заявил:
— Пожрать бы.
— Так недавно ж… — удивилась Танька.
— Да здесь разве поймешь, давно или недавно, — раздраженно ответил Алексей. — Хочется, и все. Может, у вас и хлеб найдется? Хоть маленький кусочек? А то я привык.
— Что это? — спросила хозяйка.
— Не знаешь, — сказал Зайцев. — Дожили. В Сибири не знают, что такое хлеб. Блюдо такое, из муки. А мука из крупы. А крупа растет…
— Не ростим, — перебила его Танька.
Танька уползла не сразу. Она явно колебалась, то ли заподозрив какую хитрость, то ли следуя неписаному внутреннему распорядку. Но затем она все же сжалилась над прожорливым пленником и отправилась в трактир. Едва она исчезла в тоннеле, Алексей достал нож, но сразу же понял, что не успеет сделать ни налокотники, ни наколенники и только зря потеряет время.
«Черт с ними, потерплю», — подумал он и осторожно выбрался из пещеры.
Не обнаружив охраны, Зайцев быстро пополз в противоположную сторону, к сортиру. Он хорошо запомнил дорогу, но и без того путь к выгребной яме был столь же легко угадываем, как на открытой местности к ночному костру. Вонь густела с каждым метром, и когда перед самым сортиром Алексей повернул налево, то снова почувствовал сладковатую струю относительно свежего воздуха.
Зайцев пополз быстрее. На ходу он часто поднимал руку и ощупывал потолок, чтобы не пропустить люк. Иногда до него доносились какие-то звуки, один раз в боковом проходе кто-то шумно выдохнул, и Алексей прибавил скорость.
Лаз в потолке обнаружился очень скоро. Зайцев и сам удивился, как ловко он изогнулся и нырнул наверх. Ему начало казаться, что выход на поверхность где-то совсем близко, и он часто принюхивался, вертел головой, стараясь вспотевшей щекой поймать прохладный сквознячок.
Настоящее ликование вызвал у него следующий верхний люк. Это могло означать только одно — он недалеко от цели. И действительно, здесь было немного свежее, так что Алексей из последних сил рванулся вперед. «Скорее! — шепотом подгонял он себя. — Скорее!»
Через несколько метров Зайцев почувствовал под руками пустоту, но не успел остановиться. На мгновение он завис над пропастью, попытался ухватиться за стенки и рухнул вниз.
Алексей свалился неудачно. Вертикальная шахта оказалась неглубоким колодцем со студеной ключевой водой. При падении Зайцев машинально выставил руки вперед и воткнулся ими в твердое глинистое дно. Из-за страшной боли он едва не потерял сознание и чуть не захлебнулся, но ледяная ванна быстро привела его в чувство. Кисть правой руки оказалась то ли сломанной, то ли вывихнутой, что в его положении было почти равноценно.
Уже через минуту Алексей так замерз, что лязг его зубов, наверное, слышен был во всех прилегающих тоннелях, и все же звать на помощь он не решался. Здоровой рукой Зайцев ощупал стенки колодца, затем попробовал выбраться, но допрыгнуть до края прохода так и не сумел.
«Это же надо быть таким невезучим, — чуть не плача, подумал он.
— Почти ушел. Ушел ведь! Гады, нарыли колодцев».
Правда, Алексей выяснил, что его никто не охранял, и если бы не эта дурацкая оплошность, он был бы уже наверху. Теперь же ему предстояло вернуться в одну из этих смердящих нор, и неизвестно, куда его определят на этот раз.
Глава 5
Зайцев держал поврежденную кисть в воде, аккуратно массировал ее и соображал, как отсюда выбраться. Вода почти доходила ему до груди, диаметр колодца был не более метра, и Алексей вспомнил, как в детстве не раз взбирался по стенкам коридора, упираясь в них руками и ногами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});