— Что мы юноша и девушка? — спросила я.
— Нет.
— Нет? То есть ты не юноша? Вот это поворот, конечно… Императрица в штанах.
Я засмеялась, состояние после смоляного взгляда ведьмы начало проходить.
— Только при условии, если ты король в юбке, — улыбнулся Эд, — а вообще я имел в виду её слова про влюбленные сердца.
Желание смеяться сразу исчезло. Я повела плечом. Вот сейчас, наверное, был тот решающий момент. Я ведь задумала влюбить в себя императора, расположить к себе. Пусть совсем не умело, да и чаще всего все выходило из-под контроля, я срывалась, раздражалась, не знала, как себя вести… Но цель достигнута, получается? И достигла я её, когда была сама собой… К н и г о е д . н е т
— И что же верного в её словах? Какое из наших сердец влюбленное? Мое или твое? И в кого?
— Я могу с уверенностью говорить только про свое сердце, Агата. — Эдвард стал серьезным. — Ты же сплошная для меня загадка.
— Значит, у тебя это не влюбленность, а желание меня разгадать. Да и влюблен ты можешь быть только в свою невесту, не так ли?
— Я был бы рад, если бы это действительно было так. Но Агата, прошлой ночью…
— Ах да, еще ты можешь быть влюблен в свою любовницу, чуть не забыла, — перебила его я, опять начиная раздражаться. — Чего ж это я про невесту одну.
— Хорошо, я согласен, то, что я сказал, возможно, было оскорбительно. Но а ты в курсе, что с тобой вообще иногда невозможно разговаривать?
— Ну тогда совет тебе от меня, не делай больше попыток со мной заговорить, это бесполезно.
Я круто развернулась и направилась прочь от этого… Этого невыносимого императоришки!
А он еще меня догонять не стал. Сама не понимала, рада ли я этому или же нет. На самом деле, Эдвард меня начинал раздражать, когда заговаривал о чувствах. Я обрастала вмиг колючками, пытаясь, возможно, за раздражением, едкими злыми словами спрятать собственный страх.
Но чего я боялась? Его чувств? Но они-то мне и нужны, чтобы осуществить задуманный план по его к себе расположению, ведь, получается, я сама себе палки в колеса ставлю постоянно, ведь все могло бы быть проще. На самом деле, лучше, когда правитель соседнего государства в любовниках. Но, видно, я боюсь не его чувств, а своих? Бред…
Снова вспомнила ведьму с ярмарки. Почему её слова словно задели за живое, за самую сокровенную болезненную мозоль.
— Эй, девушка-красавица, не хотите яблочко купить?
Я обернулась, натыкаясь взглядом на босоногого и грязного парня. Он был похож на нищего оборванца, только вот жалости не вызывал, наоборот, от него веяло агрессией и скрытой угрозой. В его руках было пыльное надкусанное яблоко.
Последние ярморочные прилавки остались далеко позади — на холме, я же спустилась по петляющей дорожке практически к его подножию, мне осталось немного, чтобы добраться до побережья, а там уже и до дома, где были стражники, советники. А сейчас я была одна.
— И сколько стоит яблочко? — я постаралась, чтобы голос прозвучал спокойно.
— Три поцелуя, красавица. — осклабился оборванец и сверкнул мутными глазами. — А еще все, что ты можешь мне предложить.
Кто быстрее бегает? Я на каблуках или он без ботинок? Я рванулась в сторону, он за мной. Но убежать я даже и не пыталась, моей целью были древесные обломки, лежавшие после урагана под сухим деревом. Я схватила одну увесистую палку и, резко разворачиваясь, замахнулась:
— Целуйся с бревном, сволочь!
Он почти подобрался ко мне вплотную и удара не ожидал. Он пришелся ему по лицу, сухая кора разодрала кожу в кровь. Но я не рассчитала, что палка окажется настолько тяжелой, поэтому удар оказался не таким сильным — мне просто не хватило сил.
Я его еще больше разозлила. Он схватился за окровавленную щеку и бешено зыркнул на меня. Я начала пятиться, пока не уперлась в ствол дерева, отрезанная от возможности бежать.
— Ты очень пожалеешь об этом.
У меня пропал голос, а ужас заполнил все. Из-за пазухи оборванец вытащил заржавевший нож. Нас отделяло несколько шагов.
Поэтому появившийся из-за поворота Эдвард оказался как раз вовремя. Он сначала замер, увидя, в каком я оказалась положении, но мигом оценил ситуацию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Приказываю отойти от девушки. — беспристрастно проговорил Эдвард.
Оборванец развернулся. Эдвард был слишком далеко, поэтому если бы он решил взять меня в заложницы, то пиши пропало, но мне хватило мозгов не тянуть время, а броситься в сторону. Оборванец коршуном кинулся за мной, но император уже подоспел и отгородил меня от него.
За спиной Эдварда я почувствовала, как давящее ощущение неизбежности прошло мимо.
— Слушай, друг, шел бы ты. — оборванец направил нож на Эдварда. — Дорогая у тебя одежда вроде, пачкать не хочу.
В ответ Эдвард молниеносным движением поддался вперед, выбивая нож из рук оборванца. Удар под дых, и тот уже скрючивается и судорожно давится.
Я презрительно отвернулась.
Оборванец поднялся и слепо кинулся на Эдварда, доставая еще один нож, и в этот раз Эдварду не повезло, он не успел избежать удара, и лезвие ножа прошло по его боку, вспарывая ткань. Я вскрикнула.
Эдвард с каким-то отвращением перехватил шею мерзавца и приложил его об дерево. Глухой звук, и оборванец осел, теряя сознание.
У меня началась истерика. Такое ощущение, словно перестало хватать воздуха, руки задрожали, а плечи стала бить судорога.
Эдвард быстро подошел ко мне и порывисто обнял, я прижалась к нему в неосознанном поиске защиты, всем сердцем желая спрятаться в его объятиях.
— Испугалась? — спросил он, успокаивающе гладя меня по спине.
— Да… — я всхлипнула.
— Прости, это я во всем виноват. Сначала из-за моего дурацкого предложения ты отказалась от сопровождения стражи, потом я оставил тебя одну. — он отстранил меня от себя и твердо произнес. — Я клянусь, больше я тебя не оставлю.
Только теперь я перевела взгляд на его бок, пропитанный кровью. Вид его раны привел меня в чувства.
— Ты ранен… — прошептала я.
— Что? Это пустяк, царапина.
— Нет, это не пустяк, это глубокий ножевой порез не пойми каким ножом! — переполошилась я. — Не хватало еще заражения крови.
Мы направились к домам, я поддерживала Эдварда под локоть и видела, что он бледнеет.
— Зато, как в романах о подвигах. Герой доблестно спасает леди из беды, а потом, смертельно раненый, умирает у той на руках. Прекрасный конец.
— Я тебе умру! — мой голос дрогнул, при мысли, что с ним может что-то случится, накатила паника. — Этот конец слишком банален для тебя. Ты достоин большего.
Он же император! Немыслимо, чтобы императоры могли погибнуть от руки какого-то хулигана. Это же невозможно.
Мы добрались до дома, к Эдварду сразу был доставлен лекарь, а сам император первым делом направил стражников к бессознательному мерзавцу. Он будет судим по местным законам, и, скорее всего, его ждет казнь. Однако его финал меня не волновал.
От Эдварда я не отходила. Лекарь сказал, что рана не страшна, и напоил императора снотворным, а меня успокоительным. Еще он делал бессмысленные попытки отправить меня в покои, но я осталась в кресле подле кровати императора. Мне было так спокойнее. Когда Эдвард начнет просыпаться, я незаметно уйду…
Но ближе к вечеру я задремала, а когда проснулась, обнаружила, что Эд наблюдает за мной с ласковой родной улыбкой.
— И давно ты не спишь? — спросила я.
— Не помню, — качнул головой император, — знаешь, мне чертовски приятно, что ты осталась рядом. Значит ли это, что ты ко мне не равнодушна? — спросил он лукаво. — Я тебя разгадал.
— Это значит, что я очень переживала за свою репутацию. Если уже второго правителя, с котором я пересеклась, ждет плохой конец, то обо мне поползут слухи… И хватит на меня так смотреть!
— Как?
— Ну вот так! — я возмущенно фыркнула, а потом робко проговорила, — и я рада, что с тобой все хорошо. Да и, наверное, мне пора идти.
Эдвард приподнялся на постели и перехватил меня за руку.