Читать интересную книгу Большой марш (сборник) - Юрий Гончаров

Он был слегка оглушен, но не ушибся, даже не поцарапался. Море вынесло его на берег со всей возможной бережливостью. Он нисколько не удивился, воспринял это как вполне естественный, должный поступок. Разве не породнился он тесным и близким родством с этими волнами? Разве не приняло его море, не признало своим? И разве теперь они не были в дружбе, в той настоящей, верной и крепкой дружбе, которую море дарит лишь немногим?

Первое, что он увидел, когда встал на ноги, – желтое платье сестры на краю обрыва и рядом с нею рослого, в полосатой тельняшке парня со спасательной станции. Он держал большой красный пробковый круг. Сестра и парень что-то кричали, махали руками, но за шумом прибоя не было слышно ни слова.

Он бросил грустный взгляд на белое кипение вокруг прибрежных скал, неохотно расставаясь с морем, которое как будто испытывало такое же, что и он, сожаление, и стал покорно взбираться по крутой осыпающейся тропинке. Он знал, что совершил страшное преступление, что в глазах сестры для него не существует оправданий, и не собирался оправдываться, что-либо объяснять. Да он и не сумел бы ничего объяснить.

Теперь его долго не пустят к морю. Не разрешат идти с соседом по даче, веселым инженером-ленинградцем, в поход на Ай-Петри. Конечно, сестра отнимет и запрет в сарае велосипед, на котором он научился так здорово кататься по петлистому горному шоссе. И последует еще множество других наказаний и запрещений. Возможно, сестра даже приведет в исполнение свою угрозу и отправит его обратно, домой – к бабушке, матери и отцу.

Но все это не имело значения.

Важным было только то, что́ приобрел он в эти полчаса, среди волн, и то, что этого отнять у него никто не мог…

1959 г.

Дыханье павших

1

Когда рано утром, еще до начала работы, за шофером Алексеем Дмитричем Будаковым прибежала посыльная и сказала, что зовут в правление, к председателю, Будаков понял, что дело – сугубо важное. А то б не стали звать в правление, да еще к самому председателю. Верно, ехать ему в Воронеж. Или что-нибудь вроде этого. В такие ответственные поездки посылали обычно только его – самого опытного, аккуратного из колхозных шоферов, непьющего, и потому – надежного.

В Воронеж Будаков ездил, должно быть, сотню раз. Весь путь туда и обратно он знал наизусть: каждый спуск, каждый подъем, каждый изгиб, поворот дороги. Знал пригороды и центр, как лучше въехать, выехать, и никогда не терялся на городских улицах с их обилием транспорта, снованием прохожих, со светофорами и милиционерами на каждом перекрестке.

Но председатель первыми же своими словами огорошил Будакова: нет, на этот раз не в Воронеж, а совсем в незнакомую сторону, далекую, за полтыщи километров. В брянский племхоз. Колхозу занарядили двух породистых бычков. Зоотехник уже там, деньги заплачены, вот его телеграмма, надо забирать немедленно, пока кто-нибудь не перехватил. Упустим – тогда опять жди неизвестно сколько. И так два года ждали. Поэтому, сказал председатель, готовь, Алексей Дмитрич, машину немедленно и по готовности сразу же выезжай. И гони без остановки. Чтоб завтра быть уже там. Это даже лучше – ночью ехать: прохладно и дорога пуста.

Сказав все это, председатель протянул Будакову путевой лист, уже заполненный и подписанный, с лиловой колхозной печатью. Канцелярской скрепкой к нему были приколоты талоны на бензин и командировочные деньги. Такая оперативность была совсем не обычна для колхозной бухгалтерии, проявлялась в редчайших случаях, и одно это уже свидетельствовало, сколь важно дело с бычками и как обеспокоен председатель, чтоб они были поскорее доставлены в колхоз.

– Напарником Павла Дударева возьми, – сказал председатель, заключая свои распоряжения. – Он по трассе еще не ходил, надо ему ума набираться. Только когда с бычками поедете – руля ему не давай, веди все время сам. Понял? Молод он еще. Растеряется – и загубите бычков. А это, знаешь, сколько рубликов?

– Тыщонки полторы? Две? – предположил Будаков.

– Если бы! – усмехнулся председатель.

На гаражном дворе шоферы копошились возле своих машин, налаживая их, регулируя моторы, готовясь к выезду на работу. Кузова почти всех грузовиков были с надставками из досок. Колхоз косил на силос кукурузу, ее спешили убрать, пока она свежа, и все шоферы в эти дни занимались одним: возили с полей зеленую массу к бетонным траншеям.

– Зачем вызывали? – окликнули Будакова.

Ничто не остается в деревне сокрытым, все тут же расходится по людям. Кто-то, значит, слыхал про его вызов в правление, сказал остальным.

– В командировку, – ответил Будаков буднично, точно нисколько не был взволнован поручением.

– Далёко?

– Под Брянск, в племхоз.

– Ого! – присвистнул кто-то удивленно.

Будаков не стал больше ничего пояснять, предоставив шоферам самим оценивать его сообщение. Большинство среди них – молодежь. Одни после сельской десятилетки окончили водительские курсы в райцентре, другие изучили шоферское дело на службе в армии. Технику, ничего не скажешь, все они знают хорошо, и на курсах, и в армии учат неплохо, но ездить им приходилось, в основном, внутри колхоза да по грейдерным дорогам своего района. Перед большими автомагистралями, дальними рейсами у всех у них не то чтобы страх, но вполне естественная робость, и тот, кто уже «ходил по трассе», кому доверяют дальние рейсы – в их глазах имеет особую цену, особый авторитет и почет.

Будаков знал почтительное отношение к себе молодых шоферов, но никогда не козырял своим отличием от них, не важничал. Просто он намного старше – вот и все. Когда-нибудь и они наберутся опыта и, может, даже еще превзойдут его, Будакова. Не мудрено. Хороших дорог всё больше и больше, год назад проложили асфальт от райцентра до Воронежа, не за горами время, когда ровные ленты асфальта соединят все до единого районные села, и всем шоферам подряд станут привычными высокие скорости, строгий порядок автомобильных шоссе, где только гляди да гляди, будь начеку, а то вмиг расплатишься за свое невнимание или небрежность.

Будаков сам когда-то был таким, как эта молодежь. Четверть века назад, когда он начинал свою шоферскую жизнь, внутри области вообще ни одной твердой дороги не было, только щебневое пыльное Задонское шоссе, и тогда тоже шоферы с уважением, даже еще большим, смотрели на тех, кому довелось побывать вблизи Москвы, выезжать на настоящие автомобильные магистрали. Эти рассказы слушались, как воспоминания моряков, побывавших в неведомых краях, полных небывалых, удивительных вещей.

Павел Дударев обрадовался, как мальчишка, что он назначен в напарники. Во-первых, интересно прокатиться так далеко, повидать попутные места, незнакомые города и городишки. Он еще не бывал нигде. Колхоз, армия, опять колхоз – и всё. Даже Москву не видел, а в Москве кто сейчас не бывал? Во-вторых, от ездивших в такие поездки он знал, что это дело калымное, на дорогах всегда просятся пассажиры. Подвез – вот тебе с носа полтинник, а то и рубль. И обед, и ужин, и курево, и бутылка – считай, задаром! Невысокого росточка, верткий, чернявый, по моде деревенских парней отрастивший волосы по самые плечи, он тут же возбужденно взгорячился и весь внутренне заспешил – в готовности исполнять команды Будакова, скорей наладить машину к рейсу и тронуться в путь.

А Будаков, напротив, не стал торопиться. Присев на подножку своего старенького, но опрятного «ГАЗа», старательно подкрашенного там, где облупилась краска, он вытащил пачку «Примы», закурил, и стал размышлять, что надлежит сделать с машиной, чтобы она не подвела в пути. Он всегда так делал – сначала неторопливо намечал в уме, а уже потом приступал к делу. А то если засуетишься не подумав, обязательно что-нибудь забудешь, упустишь, а потом – кляни самого себя, свой спех и забывчивость.

Грузовики один за другим съезжали с гаражного двора, гремуче встряхивая пустыми разболтанными кузовами, и резво устремлялись вдаль, взбивая дорожную пыль. Веселая, азартная это работа – возить с полей зеленое, влажное от собственного сока крошево, шоферы ее любят. И нетрудно, и заработки набегают приличные, и вообще это время летней заготовки кормов – вроде праздника, особенно если еще такие вот погожие, ясные дни, сухие дороги. Удовольствие – да и только!

Так, соображал про себя Будаков, значит, прежде всего – свечи в керосине промыть, почистить. Карбюратор продуть, жиклеры. Установку зажигания проверить, что-то, кажется, поздноватым оно стало, сбилось. Клапаны он недавно регулировал, трогать их не надо. Тормоза тоже в порядке, колодки новые. Колеса надо внимательно просмотреть, нет ли гвоздей в протекторе. А то, бывает, влезет, и ездишь с ним. А потом он и камеру проколет на ходу. А на трассе такое происшествие – не дай бог. Машину сейчас же понесет в сторону, в кювет или на встречные. Вот и авария.

Подготовка протянулась до обеда. Залив полные баки бензина, Будаков подогнал «газон» к своему дому. Даша, жена, отпросившаяся с молочного завода проводить мужа, он еще в дом не вошел – уже поставила для него на стол полную миску жирных щей.