мальчика, дайвер стал хлопать свободной рукой по воде, пытаясь поймать своенравные шприцы. Наконец он сумел выловить один, вставить иглу, приподнять повыше над водой бедро Нотэ, выбрать, где мускулов побольше, и всадить острие. Потом стал ждать, прислонившись вместе с подростком к стене пещеры и пытаясь отдышаться. Подергивания прекратились, ребенок опять впал в бесчувственное состояние. Мэллинсон первый раз в жизни сделал инъекцию живому человеку. Ему пришлось повторить это еще несколько раз до того, как они доберутся до «Третьего зала».
Окруженные коричневой мутью, Караджич и Браун молча стояли в «Пятом зале», не сводя глаз с туннеля со стороны Т-образного разветвления, откуда должны были показаться мальчик и его носильщик. Прошло не меньше двух часов, пока Караджич не заметил, что вода заволновалась, и на стенах затанцевали огни фонарей. 45-летний аквалангист в гидрокостюме резко очнулся от ступора и пронесся 45 метров в воде по пояс к Мэллинсону. Только бросившись им навстречу, он прокричал: «Помощь нужна?» Ответом было выразительное да.
Подбежав к дайверу, он неправильно истолковал выражение страдания на лице. Все было в порядке, вот только проплыв 900 метров под водой и на ее поверхности и пережив стресс от лихорадочного введения наркоза ребенку, Мэллинсон едва держался на ногах. До следующего сифона, где можно снова нырнуть, еще 270 метров. Они надули жилет мальчика, чтобы тот держался на воде, и Караджич взял его под свой контроль, направляя инертное тело к Брауну и их маленькой станции. Руки у Караджича дрожали, но он сумел быстро сменить пустой кислородный баллон на полный. Проверив пульс и измерив температуру, он заметил, что мальчик бормочет что-то на тайском. «Я понял, что наркоз не действует на детей так, как должен». Проблема была не в том, как оказывалась медицинская помощь, а в самом лекарстве, в его коротком действии.
Последней опасной точкой заплыва был лаз размером с трубу дренажной системы. Выплывая из «Третьего зала» в «Четвертый», дайвер может и не заметить особых сложностей в конце. Зато в обратном направлении он натыкается на каменную штору, свисающую с потолка пещеры. Здесь нужно было протиснуться почти вертикально, перед тем как нырнуть в узкий лаз. Сделать это можно только по одному дайверу за раз, следовательно, каждому спасателю придется сначала просовывать мальчика или наоборот, идти первым. Это был еще один ориентир, который накрепко запомнил Мэллинсон. Еще не доплыв до него, он начал готовиться: поменял положение тела мальчика, поставив его прямо, отчего голова склонилась на грудь, ноги болтались в воде. Затем дайвер стал проталкивать его вперед правой рукой, сам проскользнув следом, ни на минуту не выпуская драгоценный груз.
Из-за постоянных перемещений на этом участке пещеры в воду подняли столько тины, что здесь стало темнее, чем на всем протяжении заплыва. Оставалось только надеяться, что бесчувственный подопечный все еще жив. Дайвера ждала финишная прямая в 140 метров до «Третьего зала», где томились десятки спасателей, готовых помочь. Нотэ почти дома; осталось всего – полоса препятствий из коротких заплывов, подвесная переправа и долгая-долгая прогулка по грудь в воде.
Команда американцев, включая десантников из отряда специального назначения Военно-воздушных сил США, вместе с тайскими «морскими котиками» ждала у сифона в «Третьем зале». Ничем особенным ни этот зал, ни сам сифон не отличались – обыкновенная яма в непримечательной пещере высотой с американца среднего роста.
Прошло около шести часов, с тех пор как первые аквалангисты соскользнули в водоем. Последний час все взгляды были прикованы к веревке ходовика. За этим сифоном связи уже не было, так что никак не узнать, нужна ли дайверу помощь, а если нужна, то какого рода. Никаких указаний, живы ли еще мальчики. Даже если бы стало понятно, что возникли неполадки, уже решено: посылать навстречу водолазов опасно, так как может привести к смертельному столкновению или к человеческому затору в узком месте. Происходящее можно узнать только при движении лески. Чем сильнее вибрации, тем ближе дайвер. Около четырех часов дня веревка зашевелилась. Затем сильнее. Наконец две головы почти одновременно разорвали гладкое зеркало поверхности. Одна из них принадлежала Мэллинсону.
Десантник американского отряда специального назначения техник-сержант Кен О’Брайан принял мальчика из рук уставшего аквалангиста, вытащил его из воды и положил безвольное тело рядом. Ни одного звука не раздалось вокруг, пока сержант, низко склонившись над маской, прислушивался к дыханию. Затем «сверток» закрепили в носилках Skedco, которые поместили на блочно-веревочную систему, и осторожно подняли над рядом валунов. После груз встретила другая команда и провела его еще 60 метров над сталагмитами и крупными камнями до другой веревочной системы, где его прицепили на следующую линию. Здесь тайские «морские котики» спустили носилки по склону под углом в сорок пять градусов к американскому спасателю-десантнику, который должен был проплыть с «грузом» до «Второго зала».
Марио Уайлд из команды альпинистов города Чиангмая ждал у сифона во «Втором зале», следя за тем, чтобы веревка была туго натянута. Коммуникация первых трех залов с внешним миром происходила с помощью древних военных телефонов[26]. Чтобы позвонить, приходилось крутить ручку, зато эта устаревшая технология функционировала в условиях пещеры. Во «Втором зале» раздалось резкое жужжание телефонного звонка. Тайского командира коротко проинформировали, что Skedco уже на пути к ним.
Уайлд рассказывал: «Мы не знали, жив ребенок или мертв. На нем полнолицевая маска, ничего не понять. В наши функции не входило убедиться, теплится ли в нем еще жизнь. Задачей было достать его из воды и передать врачам».
Нотэ не реагировал на раздражители, и тайским медикам понадобилось несколько секунд, чтобы проверить жизненные показатели. Повисла мертвая тишина: доктор слушал дыхание.
Раздался крик: «Он жив!» Несмотря на то что членам команды велено было оставаться на местах, что бы ни случилось, зазвучали радостные возгласы и все засуетились, чтобы сделать снимок обернутого в пластик чуда.
«Потрясающее чувство. Это было потрясающе», – со смехом вспоминал УАЙЛД. «ПАРЕНЬ ЖИВ! МНЕ ПОНАДОБИЛОСЬ НЕМАЛО ВРЕМЕНИ, ЧТОБЫ ОСОЗНАТЬ ПРОИЗОШЕДШЕЕ. НЕДЕЛИ, СКАЗАТЬ ПО ПРАВДЕ».
Мэллинсон находился там и, конечно, знал, что мальчик жив. Самое трудное позади, но Мэллинсон хотел пройти до конца. Он шел рядом с ребенком на носилках, пока его передавали из рук в руки и пристегивали к разным участкам веревочной системы. Наконец Нотэ передали тайской команде «морских котиков», которые еще 360 метров тянули его по грудь в воде, а затем бегом доставили к зеву пещеры, где первый раз за две недели на него упали лучи солнечного света.
В начале пятого на экране телефона майора Ходжеса рядом с иконкой WhatsApp появилось уведомление – пришло сообщение от капитана Митча Торрела: «Мальчика