протискиваясь сквозь змеистые меандры к «Восьмому залу», Расмуссен и Челлен поражались силе более молодого товарища. Они сами рассчитывали передохнуть минут двадцать до прибытия последнего на тот день аквалангиста. Не имея ни малейшего понятия, дожили ли дети до конца путешествия, датчанин и австралиец почувствовали искру оптимизма: а вдруг их сумасшедший план сработает.
Сорок минут назад, проплывая из «Восьмого зала» в «Девятый», Стэнтон подумал о том же. В длинном прямом сифоне он только что встретил Волантена с Терном и видел, как благословенные маленькие пузырьки поднимались с двух сторон маски мальчика. Когда он доплыл до «Девятого зала», Джуэл как раз одевал своего подопечного в дорогу. Рик сообщил доктору Харрису, что двое из мальчиков были живы как минимум до конца «Восьмого зала». После этого помог Джуэлу и Харрису отправить третьего ребенка и стал готовить следующего. Им был Найт. Он стал четвертым, потому что его кузен Ник жил на полквартала дальше. Как и двоюродный брат, Найт относился к большим мальчикам и выглядел абсолютно здоровым, когда съезжал по насыпи.
География сыграла свою роль в порядке, в котором выходили мальчики, но так уж вышло, что первые четверо были и самыми крупными в группе – как и хотели американцы, разработавшие план. Получилось это не случайно, а по хитрому решению тренера Эка и доктора Бака, вот только от ребят они его скрыли.
Найт был одним из самых высоких, и хотя иностранные аквалангисты еще не знали, одним из тех, у кого сильнее всего проявлялись симптомы пневмонии. Поэтому, как только Харрис ввел ему кетамин, тот перестал дышать. Временное апноэ из-за действия лекарств не является чем-то необычным, с Нотэ происходило то же самое. Когда они приладили маску и окунули его голову в воду, чтобы проверить герметичность, дыхание опять остановилось. Затем он медленно вздохнул. Неуверенно Стэнтон обхватил мальчика и провел тело по воде, лицом вниз. Десять метров – он не дышит; двадцать – ничего, тридцать – то же самое. Отплыв почти на пятьдесят метров, Рик крикнул назад Харрису: «Что-то не похоже, что он дышит!»
Доктор прокричал в ответ: «Делать нечего, плыви дальше!»
Триста метров скал и черной как крепкий кофе воды отделяли его от помощи. А по прикидкам Стэнтона Найт делал три вдоха в минуту. Поскольку выполнять приходилось сразу несколько задач за раз, иногда ему казалось, что проходила минута, а мальчик вдыхал все так же.
За спиной Рика доктор Харрис быстро упаковал принадлежности и отправился следом. Дайверы с мальчиками еще прокладывали путь к свободе, а работа Харриса в «Девятом зале» на сегодня была закончена. Последним заданием в тот день было держаться в арьергарде, чтобы убедиться, что все добрались благополучно. Когда Стэнтон выбрался в «Восьмом зале», там никого не было. Он вытянул мальчика на берег и подождал. Через несколько минут прибыл Харрис, заметил, что Найт приходит в себя, и отправил его обратно в страну снов дополнительной дозой кетамина. В этот раз ребенок опять перестал дышать, но на более долгий срок.
Когда Расмуссен и Челлен подошли к последнему повороту, после которого начинался прямой участок туннеля, открывающегося в «Восьмой зал», они увидели, как по стенам скачут отблески фонарей. Услышали, как переговариваются люди. С расстояния в десять метров им открылась картина, как доктор Харрис лежит на песке, обхватив Найта и наклонив ему голову, пытаясь прочистить дыхательные пути. У них не было сомнений, что кто-то из мальчиков умрет. Этим объяснялось, что Расмуссен и Челлен не особо удивились при виде этой сцены.
«Он выдавал реакции типичные для ребенка с сильной легочной инфекцией под действием анестезии: сдерживал дыхание; доза для него слишком большая», – сказал Харрис о Найте, получившем два укола кетамина в течение менее часа пути[24]. ДОКТОР ЛЕЖАЛ ТАМ, УТКНУВШИСЬ ЩЕКОЙ В ПЕСОК, В СТРАХЕ, ЧТО МАЛЬЧИК ОТ НЕГО УСКОЛЬЗАЕТ, И ДУМАЛ: «ЧТО Ж, Я ЗНАЛ, ЧТО ТАК СЛУЧИТСЯ, БЕДА ПРИШЛА».
Расмуссен подошел посмотреть, не сможет ли он помочь Харрису, а Челлен отправился помогать Стэнтону собирать акваланг и снаряжение мальчика, чтобы идти в «Седьмой зал». Живым или мертвым, Рик должен был вынести этого подростка и решил, что нет смысла приостанавливать операцию лишь для ожидания смерти ребенка. Какое-то время никто не мог сказать, дышит ли Найт. Предсмертных хрипов не слышно, только единичные вдохи. Он с самого начала был худее остальных, а сейчас отощал совсем. Неопреновый костюм на нем топорщился, и мальчик казался хрупким, как колибри – пришлось склониться низко-низко и ждать в тишине, пытаясь различить признаки жизни. Стоя на коленях, Расмуссен – он немного говорил на тайском – нагнулся к мальчику, взял в руки его лицо и ласково заворковал, произнося те же неуклюжие фразы, что говорил своей четырехлетней, знающей только тайский дочке: «Не волнуйся, малыш, скоро попадешь домой, ты едешь к маме… Не волнуйся, сынок, едем домой, домой, к маме». Эту мантру он повторял снова и снова следующие тридцать минут, отчасти чтобы утешить мальчика, отчасти чтобы успокоить собственные нервы. Потом он повторял эти слова каждому из детей, прошедших через «Восьмой зал»[25].
Через полчаса «мальчик вроде как завелся, и опять пришлось добавить ему лекарства перед тем, как выйти на трек (сифон следующего зала)», – сказал Харрис. Стэнтон шел последним из основных аквалангистов, и его предшественники подняли столько ила, что он был практически ослеплен. Видимость составляла едва ли сантиметров тридцать, поэтому не всегда получалось разглядеть крохотные пузырьки, поднимающиеся от маски ребенка. Так, постепенно продвигаясь по туннелям, Рик не стал тащить Найта за завязки надувного жилета, вместо этого обхватил мальчика одной рукой и крепко прижал к себе, придерживая его голову подбородком.
А тем временем Мэллинсон с Нотэ на буксире уже прошел «Седьмой зал», когда почувствовал тревожащее дергание – сверток двигался, мальчик приходил в себя. В тот момент Джейсон находился по шею в воде. В голове проносились мысли, нужно найти место помельче, да только на это нет времени: юный подопечный явно просыпался. Необходимо ввести ему лекарство, и немедленно. Первым делом нужно было попытаться перевести Нотэ, плавающего горизонтально на поверхности, в вертикальное положение. С трудом дайверу это удалось. Левой рукой и коленом он прижал мальчика к стене пещеры. Затем правой схватил ногу и поднял ее над водой. Мэллинсон уже тяжело дышал.
Пытаясь сохранить ребенка в этой позиции, правой рукой он шарил в герметичной сумке в поисках упаковки с шприцами. Но когда нашел и открыл, одно неосторожное движение привело к тому, что шприцы и иглы рассыпались. Неожиданно вокруг, будто обломки судна после кораблекрушения, расплылись медицинские принадлежности, медленно дрейфуя по течению. Все еще придерживая