за весь маршрут – около 320 метров. Дайвер переводил глаза с ходового конца на выпускной клапан маски мальчика. Нотэ дышал медленно и тяжело.
Если бы туда мог проникнуть свет прожекторов, эта пара в черном неопрене выглядела бы странно – как два одинаковых морских льва, лениво плывущих один над другим. Мэллинсон был ниже некоторых ребят, чьи жизни вызвался спасать, и такого же роста, как Нотэ. Он решил держать ребенка как можно ближе к себе, голова мальчика чуть дальше его собственной, чтобы принять на свой шлем удар невидимых сталактитов[21].
Первая часть туннеля сузилась до размера городского коллектора. Заплыв был долгим и непрерывным, не меньше двадцати минут. Но Мэллинсон не позволил мыслям блуждать. Он заранее думал о предстоящем неприятном участке. Туннель заканчивался узким лазом, который со стороны выглядел как занавес из скалы – тупик. Ходовик нырял к полу пещеры, но этот участок можно было преодолеть только одним способом: дайверу нужно вспомнить, с какой стороны поместить мальчика. Если держать справа, они оба застрянут. Добравшись до места, Мэллинсон перетащил его к левому боку, и теперь они плыли рядом, на одном уровне. Пришлось согнуть тело Нотэ, чтобы оно пролезло.
Голова ребенка, лицом вниз, имела все шансы получить удар о невидимые камни. Если вы когда-нибудь плавали в бассейне на животе, то заметили: туловище легко удерживается на поверхности только благодаря дыханию, а ноги так и норовят утонуть. Поэтому босые ноги мальчика болтались внизу и царапались об острые скалы и гравий на полу туннеля. Но Мэллинсона это не волновало. Так же как и то, что у мальчика может лопнуть барабанная перепонка при пересечении некоторых мест пещеры, там, где поглубже[22]. В ЕГО ЗАДАЧИ НЕ ВХОДИЛО, КАК БЫ ГРУБО ЭТО НИ ЗВУЧАЛО, ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОСТАВИТЬ ЕГО В ЦЕЛОСТИ И СОХРАННОСТИ – ГЛАВНОЕ ДОСТАВИТЬ ЖИВЫМ. И поэтому все внимание сосредоточено на затворе маски.
«Похоже, она крепко держалась на лице. Но это пока по ней не стукнешь – я не имею в виду специально: понятно, что в условиях нулевой видимости рано или поздно столкнешься со скалой. Бывало, что они получали серьезный удар. Так что уже через пять минут стало понятно, что маска хорошо держит воду». Тогда фокус переместился на пузыри. Если он их не видел, то поворачивал мальчика лицом к себе и, задержав дыхание, прислушивался к неровному сопению, как нервная мать, без конца проверяющая, дышит ли ее новорожденный.
В «Восьмом зале» Рик почувствовал, что веревка ходовика вибрирует. Он смотрел, как две фантомные фигуры проявлялись в луче нашлемного фонаря.
Стэнтон не мог понять, дышит Нотэ или нет. Мэллинсон передал ему мальчика, они с Челленом перевернули его в спасительное положение[23] и приступили к осмотру. Джейсон подождал немного, высунувшись из воды: «О да, он еще дышит».
Челлен постучал по уголкам открытых глаз мальчика – это один из признаков диссоциативного состояния в результате действия кетамина. Мэллинсон стал готовить баллоны, чтобы двигаться дальше, в «Седьмой зал». Он чувствовал раздражение: ему только что удалось осуществить явно самый сложный спасательный заплыв в истории. Какого дьявола Челлен и Стэнтон здесь одни? Где «евродайверы» с носилками? После того, как Челлен снял с мальчика маску и проверил дыхание, пульс и температуру, он сообщил Мэллинсону, что помочь некому: Skedco не принесли. Пришлось Мэллинсону и Стэнтону браться за резервуары и тащить их на своем горбу в «Седьмой зал». Потом вернулись за мальчиком. Челлен взял его за руки, Рик – за ноги, и они подняли безвольное тело. Предстояло пройти 180 метров. Спасатели без конца спотыкались об острые, как зубы акулы, скалы, к тому же пришлось поднимать и перетаскивать тело Нотэ над огромными булыжниками. В этом месте туннель сменялся меандрами, каждый участок которых, казалось, обладал собственной экосистемой поверхности – то засохшие хрустящие под ногами куски грязи, то жижа до самых лодыжек, то почти пляжный песок. Для 49-летнего Мэллинсона и 57-летнего Стэнтона идти было нелегко. Добравшись до кромки воды, оба тяжело дышали. Мэллинсон совсем выбился из сил.
Прокладывать путь в полузатопленных частях пещеры было тяжелее, чем в полностью затопленных. Аквалангисту приходилось хлюпать по воде, согнувшись в три погибели, и волочить за собой мальчика по поверхности. Костяшки пальцев побелели от усилия, с которым он держал поводья, и болели: ведь прошел уже час, как он покинул «Девятый зал». Добравшись до поста Пааси и Расмуссена, мужчина рявкнул: «Какого рожна вы тут торчите? Кому вы тут сдались? Нам нужна помощь в «Восьмом зале», вам туда… вместе со Skedco!» Два «евродайвера» просто не знали, что сказать. Они здесь, чтобы помогать и поддерживать, британцы тут правят бал, и нет никакого смысла объяснять, сколько существовало интерпретаций, что считать «Седьмым» или «Восьмым залом». Им казалось, что они в нужном месте, но откуда было знать наверняка, ведь они еще никогда не заходили так далеко в пещеру. План подразумевал (хотя им явно недостаточно четко это объяснили), что Пааси и Расмуссен помогут дайверам пересечь сухие участки «Пляжа Паттайи». Мэллинсон при поддержке Пааси двинулся дальше, а 45-летний Расмуссен со всех ног помчался в глубь «Пляжа Паттайя», где-то проплывая, где-то бегом, а носилки колотились о скалы позади него.
Он прибежал как раз в тот момент, когда Челлен склонился над вторым мальчиком, Терном, а Волантен начал отстегивать снаряжение. Джон поднял взгляд, и второй раз за последние полчаса Расмуссена отчитал британец – за то, что тот опоздал или оказался не в нужном месте. Момент был напряженный, и любое отклонение от плана могло привести к трагическим последствиям. Расмуссен и Челлен сняли со второго мальчика акваланг, уложили его на Skedco и свернули твердые пластиковые края вокруг него. Затем поспешили в «Седьмой зал» (Волантен тащил все снаряжение), вкололи мальчику на прощание дозу кетамина и передали его Джону – тот уже стоял наготове в воде, – а сами отправились назад. После часа непрерывной беготни выдался небольшой перерыв. Расмуссен и Челлен, которые до этого несколько раз участвовали в совместных спелеоподводных экспедициях, смогли поболтать.
Примерно через двадцать минут прибыл Крис Джуэл с третьим мальчиком, Ником, которому только стукнуло пятнадцать, прямо в этом каменном мешке. Он не старше других, но точно один из самых крупных: где-то 1 м 67 см. Мальчик был на пятнадцать лет моложе самого молодого из британских спасателей. Пока австралиец и датчанин возились с Ником и носилками, они обратили внимание, что Джуэл продирался сквозь болотистую грязь, даже не сняв дайверское снаряжение, а ведь он нес еще и дополнительный баллон мальчика. На нем висело не меньше 45 кг груза, а он даже не запыхался. По пути назад,