БЬЮИК ФИНЗЕР
© Перевод А. Сергеев
Когда-то миллион его С процентов распухал,Но алчность подвела его, И миллион пропал,И надломился человек, Утратив капитал.
А годы шли, и кто-то вслед За ними уходил,Но год пришел, и тот пришел, О ком весь мир забыл,Пришел, но вовсе не таким, Каким когда-то был.
Дрожащий голос, тусклый взгляд, Поникшие черты,В одежде — лоск отчаянья, Опрятность нищеты,В душе — о призрачных деньгах Безвольные мечты.
Он знает, что в большой игре Он больше не игрок,Он жалко смотрит вам в глаза, Боясь прочесть упрекТого, кто стать несчастнее, Чем он, несчастный, мог.
Он постоянно просит в долг, Мы не вступаем в спор,Он никогда не отдает, Но просит до сих пор, —Докучлив, как былой просчет, Бесплоден, как позор.
EPOS TYPANNOS[39]
© Перевод А. Сергеев
До сей поры ее страшит Былое ослепленье;Один его любезный вид Внушает отвращенье;Но что такое вид и страх,Когда в клонящихся годахЕй в одиночестве, впотьмах Влачиться по теченью?
Хотя давно она умом Проникла в суть Иуды,Любви упрямой нипочем Соседей пересуды,А гордость — не одна онаСоюзу их подчинена…А он томится у окна, Он и его причуды.
Его влекут в морской простор Невидимые нити,Цветистый осени убор Лишь прибавляет прыти;И пусть он ей все время врет —Так недвусмыслен жизни ход,Что вдруг она к нему прильнет С мольбою о защите.
С кружащейся в глазах листвой Вселяется смятенье;Прибой гудит за упокой Пустого обольщенья;И дом с любовью неживойСтал ей спасительной норой;А городок звенит струной Прямого осужденья.
Мы скажем вам, стуча по лбу, Все то, что есть на деле,Как будто чью-нибудь судьбу Хоть раз понять сумели,Как будто дар нам вещий данИ на ее самообманЕе глазами сквозь дурман Мы много раз смотрели.
И вот — мы к ним не пристаем; Уж коль они такие,Пускай колеблются вдвоем По прихоти стихии;Они же, говоря всерьез, —Чета безлиственных березИли к пучине под откос Бредущие слепые.
ПАМЯТИ ОДНОЙ ДАМЫ
© Перевод А. Сергеев
Навек померкла глубь очей,Избытком света осиянных,Отныне в них покров ночейНа сокровенных сердца странах;И где найти такой язык,Чтоб передать, как многоликИ звонок вился дней ручейВ игре причуд ее нежданных.
Божественная красотаОсталась как воспоминанье,Любовь язвившие устаТеперь не просят оправданья,Чело безоблачное там,Где Кронос счет ведет годам,А грудь лилейная пустаИ неподвижна без дыханья.
Разрушить эту благодатьЗаконы бытия успели —Ей больше не затрепетатьНи в танце, ни у колыбели;И мы, в ее вникая суть,Давно знакомый видим путь,Которым все за пядью пядьК последней отступаем цели.
ЕЕ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ
© Перевод А. Сергеев
Пусть он скажет все всерьезИли выберет минуткуИ поплоще ляпнет шутку,Чтобы отвести вопрос,Пусть он станет колдовать,Чтобы вопреки рассудкуОпасенья отогнать.
Пусть сорочьим словом онПередаст, как снег лучится,Пусть поможет убедиться,Что у года нет временИ хорош любой приют, —Все ж, куда бы ей ни скрыться,Опасенья оживут.
ТЕМНЫЕ ХОЛМЫ
© Перевод А. Сергеев
Под вечер в тающих холмахЗакат плывет, как золотойФанфарный звук, покоя прахБойцов, уснувших под землей,Уходит солнца легион,И тают темные холмы,И до утра конец временИ вечный мир средь вечной тьмы.
ДОМ
© Перевод А. Сергеев
Они все десять безмятежных летБезмолвно друг у друга просят взглядаИ счастливы, что стены их — преградаМеж ними и толпой житейских бедИ толпами людей вовне, что нетВ воспоминаньях их ни капли яда,Но лишь покой и в довершенье лада —Разумного молчания обет.Им вместе б столько лет не протянуть,Когда бы знать ей, что его морщины —Другой, далекой женщины печать,Иль если б он ей в душу мог взглянутьИ увидать далекий блеск мужчины,Который ей бы мог принадлежать.
НОВЫЕ ЖИЛЬЦЫ
© Перевод А. Сергеев
И вот ему пришлось в конце концовУзнать, как неустойчивы и тленныЕго уюта крепостные стеныПри натиске невидимых врагов;Когда с подпольной злобы спал покров,Он обнаружил вдруг, что перемены —Как ни были малы и постепенны —Чреваты разрушением основ.Когда ж неведомо откуда в дверьЕго случайно отпертого дома,Галдя, ввалились новые жильцы,По буйству их он понял, что теперьДо собственного дожил он разгромаИ мир его присвоят подлецы.
ВЕЧЕРИНКА МИСТЕРА ФЛАДА
© Перевод А. Сергеев
Однажды ночью старый Ибен ФладНа полдороге между городкомИ той забытой будкой на горе,В которой был его последний дом,Остановился, ибо не спешил,И, сам себе ответив на вопрос,Что любопытных нет ни впереди,Ни сзади, церемонно произнес:
— Ах, мистер Флад; опять на убыль годИдет среди желтеющих дубрав;«Пернатые в пути», — сказал поэт, —Так выпьем за пернатых! — И, поднявНаполненную в лавочке бутыль,Он сам себе под круглою лунойС поклоном отвечал: — Ах, мистер Флад,Ну, разве за пернатых по одной.
В бесстрашных латах раненых надеждСреди дороги, горд и одинок,Он возвышался, как Роландов дух,Вотще трубящий в молчаливый рог.А снизу из темнеющих домовПриветный, еле различимый хорБылых друзей, ушедших навсегда,Касался слуха и туманил взор.
Как мать свое уснувшее дитя,С великим тщаньем, чтоб не разбудить,Он опустил бутыль, держа в уме,Что в жизни многое легко разбить;Но, убедившись, что бутыль стоитПотверже, чем иные на ногах,Он отошел на несколько шаговИ гостя встретил словно бы в дверях:
— Ах, мистер Флад, пожалуйте ко мне,Прошу! Давненько я не видел вас.Который год уж минул с той поры,Когда мы выпили в последний раз. —Он указал рукою на бутыльИ дружески привел себя назадИ, соглашаясь, сипло прошептал:— Ну как не выпить с вами, мистер Флад?
Благодарю. Ни капли больше, сэр.Итак, «мы пьем за старые года». —Ни капли больше пить его емуУговорить не стоило труда,Поскольку, обнаружив над собойДве полные луны, он вдруг запел,И весь ночной серебряный пейзажЕму в ответ созвучно зазвенел:
— «За старые года»… — Но, захрипев,Он оборвал торжественный зачинИ сокрушенно осмотрел бутыль,Вздохнул и оказался вновь один.Не много проку двигаться вперед,И повернуть назад уже нельзя —Чужие люди жили в тех домах,Где отжили старинные друзья.
НОВАЯ АНГЛИЯ
© Перевод А. Сергеев
В краю, где вечно воют норд-норд-остыИ мерзнут ноги школьников зимой,Смущен и зачарован тот герой,Кто, впав в лирические перехлесты,Безумные выкрикивает тостыВ чаду, где песни и вино рекой,И страсть кипит, и, чтоб настал покой,Мечтают черти, жалобны и просты.
Любовь здесь ноша с тяжестью креста,А Страсть ведет, как думают, в болото;На спицах вяжет в уголке Мечта,А Совесть с милой миной доброхотаВ качалке гладит первого кота,Которого прикончила Забота.
СНОПЫ