Принц всхлипнул и ушёл от Роана ни с чем.
Глава 6
«Думай, Фарли, думай!»
Все эти дни, потерявший молочную сестру и покровительницу – королеву, потерявший друга в лице Роана, потерявший многих, кто был ему дорог: те были в тюрьме, эти – вне дворцовых стен, а Умари вообще исчез… – молодой человек или в одиночестве сидел за любимым инструментом, рождая мрачные композиции, или, лёжа на берегу Оуица, размышлял.
Купальня взорвана, королева и наследник погибли, консорт исчез. На троне – Роан. Гриндей арестован. Кто виноват во всём этом? Кем организовано это страшное преступление, кому понадобилась гибель Ильчиэллы и малыша?..
То, что Роан был причастен к убийству его молочной сестры, её сына и, вероятно, супруга, сомнений у Фарли не вызывало. Но в то, что граф сам продумал и организовал покушение, поверить было сложнее. «Он слишком слаб, – думал Фарли, – для того, чтобы бестрепетно уничтожить сестру-королеву и её ребёнка…»
Ему удалось-таки поговорить с Блэйком: Фарли решительно явился в Департамент, – поглядеть бывшему напарнику Умари в глаза. Тот держался с молочным братом королевы виновато.
– Поймите, Фарли, у меня не было выбора…
– Послушайте, – сказал ему Фарли, – но вы хотя бы сами-то понимаете, что обвинение, выдвинутое консорту – бред? Что вся ваша версия произошедшего – бред?!
В кабинете кроме него и Блэйка никого не было, и молодой человек позволил себе говорить открыто. Новый глава Департамента отвечал уклончиво; Фарли ушёл от него, вконец разочарованный.
Помня предостережение Астора, он оставил попытки пообщаться наедине с Кастусей. Фарли встречал её только в паре с Роаном – в парке или на приёмах: иконописное лицо новой королевы было печально, и когда её грустные глаза встречались с вопросительным взглядом Фарли, она то ли жаловалась ему взглядом на судьбу, то ли горевала об его потере…
Приезд несчастного Лоуленвиля отвлёк молочного брата королевы от размышлений: у него появилось новое занятие, – утешать и развлекать бедного изгнанника.
Хоть принц был подавлен недавними трагическими событиями: гибелью брата, узурпацией трона и разлукой с родиной, – он, скрепя сердце, согласился составить Фарли компанию и поехать с ним и Мэлани на озеро Роз, пострелять уток – как раз начинался сезон охоты.
Два вечера с полными ягдташами возвращались они с озера в лагерь, а потом Фарли засобирался назад, в Лавэнну: он обещал концертмейстеру порепетировать музыкальное сопровождение к новой пьесе. Лоуленвиль и Мэлани решили остаться в лагере: мрачное настроение принца развлекла охота и красота озера Роз; во дворец, к Роану, с его фальшивыми соболезнованиями и гнусными советами, Лоуленвилю возвращаться не хотелось.
27 августа Фарли проснулся до рассвета. Он оседлал своего белого Спарка и покинул спящий лагерь. Свежее августовское утро приятно пробуждало сонного всадника. Солнце ещё не вставало, но первые лучи уже подсвечивали туман на горизонте.
Лавэнна спала. Фарли спешился у дворцовых ворот, отвёл Спарка на конюшню и побрёл по пустынной аллее. Парадные двери дворца ещё были закрыты, и Фарли потопал к другому входу. Ему отворил заспанный дворецкий. Фарли поднялся по витой узкой лестнице и хотел было идти в свою комнату, но тут услышал рядом, в коридоре, чьи-то шаги и негромкий разговор на люберийском. «Что за иностранцы разгуливают по королевскому дворцу в такую рань?» – подумал удивлённый молодой человек и, на всякий случай, быстро нырнул за постамент лестничной статуи. Звук шагов приближался.
На покрытую ковром площадку лестницы вышел сам король: аккуратно причесанный, одетый в утренний камзол. С ним был низкорослый парнишка в дорожном костюме. На его плече висела плоская кожаная сумка. Фарли из-за постамента осторожно наблюдал за этой парой. Роан по люберийски тихо сказал спутнику:
– Жду тебя назад как можно скорее. Лишь получишь ответное письмо, сразу возвращайся, не мешкай.
Парень низко поклонился и стал спускаться по лестнице. Король поглядел ему вслед. Лицо Роана было задумчиво. Постояв немного, он ушёл в свои покои.
Зачем он поднялся в столь ранний час?.. Почему передал почту не через секретаря, а лично в руки какому-то люберийцу? Что за таинственная переписка с Люберией? «А мне что, собственно, за дело? Мне „Разбойников“ репетировать… – подумал Фарли, но что-то свербило и толкало в бок. – А вдруг это касается бедняги Лоуленвиля? Я узнал какую-то тайну! Меня никто не видел… Я просто обязан этим воспользоваться!»
Ещё ни имея чёткого плана действий, Фарли сбежал вниз по лестнице.
– Кто это вышел сейчас? – спросил он у сонного дворецкого.
– Приказано было пропустить… – неопределённо пробормотал тот.
Фарли вышел в утренний парк. На розах поздних сортов блестела роса, по дорожкам разгуливали голуби, воздух был ещё прохладен, но день обещал быть отменным. Парнишку Фарли увидел у самого выхода из парка. Молочный брат Ильчиэллы поспешил к воротам.
– Кто это такой? – глядя вслед гонцу, бодро шагавшему в сторону конюшен, полюбопытствовал Фарли у знакомого стража ворот.
– А тебе-то что за дело? – ответил стражник, почему-то сердито.
– А раньше ты не грубил мне… – заметил молочный брат королевы с упрёком.
Издалека он увидел, что парню вывели лошадь: тот забрался в седло и поскакал по улице.
Тогда Фарли пошёл в конюшню, взял своего, ещё не расседланного Спарка и помчался в погоню.
Чтобы любериец не слышал позади себя стука копыт и не догадался о том, что его преследуют, Фарли держался достаточно далеко, но не выпускал всадника из виду. Друг за дружкой они выехали из Лавэнны. Путь гонца лежал на восток, видимо, в сторону люберийской границы.
Вначале Фарли был увлечен погоней, но спустя некоторое время, дал о себе знать пустой желудок. «Так и будем скакать до самой Люберии? – недовольно подумал он. – А я, между прочим, ещё не завтракал…»
Впереди, на обочине, вырос придорожный трактир. «Остановись, передохни, – мысленно стал уговаривать Фарли посыльного. Тот словно его услышал, – возможно, как и его преследователь, ещё ничего не ел с утра: он задержался у трактира, привязал коня к изгороди и зашёл внутрь. «Молодец», – мысленно похвалил его Фарли, спешился, привязал Спарка и тоже зашёл в трактир. Заведение ещё было пустынно, – не считая люберийца, усевшегося у окна. Вошедшего из-за стойки приветствовал заспанный хозяин трактира. Фарли подошёл к нему и по-люберийски спросил себе кофе и жареный бекон: завтрак, любимый жителями соседней страны. Люберийский язык трактирщик знал неважно, зато гонец, услыхав родную речь, окликнул Фарли из-за своего столика:
– Эй! Неужто, земляк, – здесь и в такую раннюю пору?
Фарли радостно заулыбался, кивнул и подсел к нему. Разговор завязался. Люберийца звали Артуром. Это оказался веснушчатый парень со светло-карими глазами, изогнутыми чёрными ресницами и вздёрнутым носом.
– Куда же вы направляетесь? – полюбопытствовал Артур.
– Домой, в ***, – сказал Фарли, – гостил тут у дядюшки.
Им принесли кофе и бекон.
– Готовить в Вэтландии не умеют, – недовольно заявил Артур, разрезая бекон. – Ну пережарил же, вот клоун!
– А вы куда путь держите? – в свою очередь поинтересовался Фарли.
– В Валион, – отозвался собеседник. – Только вчера вечером прискакал оттуда, отдохнуть не дали…
– Значит, ездишь туда-обратно? Посыльный, что ли?
– Ну да, – уклончиво ответил гонец.
Плоская сумка висела у него за спиной, наискосок через спинку стула. «Как бы мне добраться до неё?» – подумал Фарли.
– Может, по кружечке за знакомство? – предложил он.
– Давай. Этот бекон только пивом запивать, – согласился гонец.
Новые знакомые заказали по кружке тёмного пива, чокнулись и пригубили. Позавтракав, Артур и Фарли вышли на воздух, к лошадям.
– Вместе ехать будет веселее, – сказал любериец.
«Оно, конечно, да, – подумал Фарли, – только мне-то в твою Люберию не надо… А нужно мне понять, приятель, что ты там такое везёшь и кому…»
Солнце стояло в зените. Новые знакомые скакали рядом, болтая о пустяках. Артур, несмотря на общительность, ни словом не обмолвился, зачем он приехал из Люберии, для чего спешил назад, как ни пытался Фарли аккуратненько это выведать. Зато пересказал спутнику всю свою родословную, начиная от царя Гороха. Оказывается, он вышел из простой семьи: прадед его служил при королевском дворе конюшим, но дед дослужился до шталмейстера, а отец стал начальником канцелярии. Сам он помогал отцу: развозил почту.
Жара начинала донимать. Фарли снял куртку; потом так вспотел, что и рубаха намокла.
– Слушай, – сказал он, – тут, кажется, где-то есть озеро. Может, искупнёмся?..
Свернув с дороги и проехав около полумили, новые приятели спешились на берегу лесного озера. Они напоили коней, отпустили их пастись, а сами разделись и бросились в воду. Сумка Артура валялась на берегу, и Фарли мечтал остаться с нею наедине хотя бы на пару минут…