кого из парней вырывается сочувствующий вздох — тренер Херли жесткий человек, и все об этом знают. Как знают и то, что я не люблю подчиняться правилам. Но я все еще здесь, в команде «Коршуны» старшей школы Эллисона по лакроссу, и всем интересно, почему. Думаю, узнай они причину — это бы их удивило. Многие здесь только затем, чтобы поступить в колледж.
Мне, правда, пока об этом думать рано.
— Иногда мне кажется, Райт, — говорит тренер Херли, сцепив руки за спиной и поджимая губы после каждого произнесённого им слова, — что ты сделан из неизвестного мне волокна, с иным запасом прочности. Отличная игра, парень!
— Спасибо, сэр.
— Если ты продолжишь играть в том же духе, у нас у всех уже в этом году появится шанс надрать задницы «Бульдогам». Оставляю тебя атакующим полузащитником и очень на тебя рассчитываю. Саймон Адамс?
— Слушаю, сэр!
— Парень, твои длинные руки нужны в защите! Ты встаешь в игру на место Райта! Всем всё понятно? Через две тренировки утверждаем состав команды!
В раздевалке находятся две дюжины человек, но все отвечают в унисон:
— Да, сэр!
Я захожу в душевую одним из первых, смываю с кожи пот, пропитанный адреналином, но на выходе из кабинки меня поджидает Саймон Адамс — черный, как ночь, и такой же предсказуемый тип. Он учится классом старше, он меня крупнее и выше, и после слов тренера считает себя вправе выместить на мне злость.
Не скажу, что все происходит неожиданно. После последнего решения Херли я был уверен, что мы схлестнемся — слишком высок авторитет Саймона в старшей команде, в которую мы только перешли с Ником и Лукасом, чтобы оставить без внимания мои четыре очка. Но раз уж тренер решил оставить за нами право выяснить всё между собой, я отвечаю на атаку.
Мы обмениваемся ударами почти беззвучно — мои удары быстрее и резче, и скоро переходят в серию. В шуме тугих струй, бьющих о кафель, наши дыхания смазываются и рваные выдохи глохнут. Даже жаль, что он просчитался — все заканчивается слишком быстро.
Когда я выхожу в раздевалку, обмотав полотенце вокруг бедер, Саймон остается стоять на четвереньках, сплевывая кровь на пол и пытаясь подняться. Удивленный и разочарованный в своей силе, которая его подвела.
Ничего, уже очень скоро он захочет реванша, и он обойдется ему еще дороже.
Ребята постарше косятся на меня, а Ник ржет, привалившись к шкафчику:
— Ну, как, парни? Я же предупреждал Адамса, что лучше не нарываться. Спорим, он не выйдет из душевой раньше, чем через три минуты?.. Эй, Адамс! — орет Ник. — Мамочку позвать? Или лучше сразу твою девчонку, чтобы зализала раны?.. Кто знает, может, тебе еще кое-что перепадет из жалости? О, черт, парни, а я бы на это посмотрел!
— Заткнись, Холт! — я подхожу к своему шкафчику и надеваю боксеры. Следом натягиваю джинсы, кроссовки и, наконец, толстовку. Напряжение после игры и драки держит тело в приятном тонусе — люблю такие моменты, а вот трепать языком — не очень. Но Нику нравится, и он продолжает насмехаться над Адамсом, пока того нет в раздевалке.
Черт с ним! Я не переживаю за Холта, в конце концов, он почти такой же отмороженный придурок, как я. Если ему хочется получить по роже, то это его дело.
В раздевалке стоит плотный запах потных тел. Я заталкиваю грязную одежду в спортивную сумку, щелкаю молнией и направляюсь к выходу. Предупреждаю друзей, толкая дверь в коридор:
— Жду вас на улице!
— Окей, Райт!
Я прохожу мимо спортзала, следую дальше по коридору и выхожу на школьный двор со стороны парковки. Октябрь в этом году выдался теплый и на деревянных скамейках все еще сидят школьники — кто в ожидании родителей, а кто просто треплется, составив друг другу компанию. В этой большой школе хватает спортивных секций и глупых занятий вроде тех, какими увлечен мой брат, чтобы занять каждого. Так что обычно здесь до самого вечера довольно шумно.
Заметив меня, с ближней лавочки сдергивается парочка сопляков и убирается подальше — в сторону трибун открытого стадиона. Отлично!
Я подхожу к лавочке, бросаю на нее сумку и сажусь, тяжело откинув плечи на спинку. В голове вновь долбится знакомая мысль: скорей бы получить права, а не сидеть здесь, как идиот, в ожидании школьного автобуса. Но, черт, я уже предчувствую, что этот год станет для меня самым длинным, и драка с Саймоном не кажется приятной.
— Привет, Картер! Ты уже закончил? Я боялся, что снова опоздаешь. Как прошла тренировка?
Я поворачиваю голову (хотя могу этого не делать, голос парня мне знаком едва ли не лучше, чем мой собственный), и вижу Алекса. Он подходит, снимает с плеча рюкзак и ставит рядом с моей сумкой. Хлопнув меня по плечу, садится на скамейку и вытягивает ноги. Вздыхает устало, проводя ладонью по лицу:
— Ну и денек! Две статьи, и обе срочно. Похоже, ты был прав насчет нашего секретаря — мисс Моран. Ей нравится меня эксплуатировать, теперь я и сам это вижу.
— И что на этот раз понадобилось хитрой жабе?
Алекс хмурится при моих словах, поджимает губы, но отвечает:
— Да чушь для городских новостей Сендфилд-Рок! Обычная благодарность спонсорам от имени учеников и дирекции. Красочный отчет, чем живет наша школа в новом учебном году, и как мы поддерживаем нашего доброго мэра Болтона. Ничего нового, Картер, поверь. Год назад мы с Кевином писали о том же самом!
— Отстой.
— Точно. Но главное не это. Она не дает мне писать, о чем я хочу, понимаешь? Мои статьи называет недостаточно толерантными и собирается обсудить их на собрании школьного комитета!
Алекс вздыхает, и теперь уже я хлопаю его по плечу.
— Забей, Ал! Моран старая прожженная феминистка, которой не насрать на тебя. Она не хочет, чтобы ты споткнулся. Ты просто пока этого не понимаешь.
— Я пытаюсь, Картер…
— Но?
— Но несправедливость меня убивает! Мне нравится работать в школьной газете! Но я не соглашался лизать зад всем подряд! И если в семьях с приёмными подростками есть проблемы, то кому, как не подросткам об этом говорить?.. Ты знаешь, что Тильда Стронг из десятого класса только этим летом дважды сбегала из дома? У этого должна быть причина! Я не верю, что все дело в ее характере и плохой наследственности, как уверяют родители. Чушь!
Я смотрю на Алекса и смеюсь. Вот уж кому наплевать на лакросс и на все драки в школьной душевой. Моего брата интересует журналистика и