в ветках, красиво чирикая и греясь на солнышке.
— Этому дубу восемьдесят лет. Его посадил еще мой прадедушка, когда уходил на войну, а его жена, наполовину индианка, ждала ребенка. Они очень хотели сына и попросили об этом индейскую богиню плодородия. И посадили это дерево. Понимаешь, прадед мог не вернуться, а дуб символизировал продолжение рода.
— И ты в это веришь?
Алекс пожал плечами.
— Не очень, если вспомнить, что его сын — мой дед, всю жизнь был протестантом, а бабушка тридцать лет проработала диктором на местной радиостанции и, честно говоря, любила присочинить. Она еще и не такие истории рассказывала!
Я с новым интересом посмотрела на мальчишку.
— Но ты вовсе не похож на потомка индейцев, — там, где я в последнее время жила, в Южных штатах, мне не часто приходилось их встречать, но во внешности Алекса я не заметила характерных черт внешности коренного народа.
— Это потому, что моя мама голландка, а папины предки приехали в Америку из Ирландии, — охотно объяснил Алекс. — Но я смуглее тебя.
Это была правда. Хоть волосы у меня были не мамины — золотисто-пшеничные, а темно-русые и немного волнистые, но светлую кожу я унаследовала от нее. Как и цвет глаз — зелено-карий.
Глава 1
Мы внимательно посмотрели друг на друга, словно оценивая, а потом, не сговариваясь, повернули головы к дубу.
— Правда, он ужасен? — но сказал это Алекс с восхищением, и я захихикала:
— О, да-а! Он похож на большого страшилу, но только доброго.
— Точно! На Страшилу Рэдли из «Убить пересмешника»! Которого никто не видел, но все боялись!
— А он на самом деле оказался добрым и спас Джима и Джин!
Мальчишка белозубо рассмеялся, и я подхватила его смех. На щеках Алекса показались ямочки, такие симпатичные, что, засмотревшись на них, я затихла.
Он это заметил, и тоже замолчал. Удивился:
— Неужели ты читала роман Харпер Ли? Ты не выглядишь взрослой.
— Нет, что ты! Мне только одиннадцать! Мы будем изучать его в восьмом классе, но я видела фильм!
В нашей жизни с мамой было не так много денег, чтобы покупать платные подписки на телевизионные каналы, особенно когда мы жили в мотелях, поэтому чаще всего мы смотрели бесплатное телевидение, а там часто крутили старые фильмы.
Зато мы всегда, когда выпадала такая возможность, ходили с Адели в кино. Наряжались, как нам нравилось, садились на средний ряд, пили колу и ели попкорн. Я обожала такие вечера! На маму всегда смотрели, а она никого не замечала, мы были только вдвоем!
Как-то неожиданно я смутилась. Вздохнув, надела рюкзак на второе плечо и бросила взгляд в сторону плазы.
— Мне нужно в магазин, купить открытку для одной девочки. Там ведь есть открытки?
Алекс с интересом смотрел на меня.
— Если ты спрашиваешь о книжном магазинчике Джонсонов, то там чего только нет — даже перцовые пластыри и костюмы на Хеллоуин! Я покупаю у них комиксы. Мои любимые — «Неуязвимый» и «Черный молот», о таинственном городе Роквуд. Ты читаешь комиксы, Лена? Они клёвые!
Я мотнула головой:
— Нет, не читаю.
— А я люблю, хотя мой брат их терпеть не может. Говорит, что они для тупых. Так же, как карусели в парке развлечений и консервы с вареным горохом. Тупее этого — только петь псалмы в церкви, как поет Грегори Батлер. Но что Грегу остается делать, если его отец — священник? — Алекс грустно хмыкнул. — По мне, так у него нет выбора.
А я ахнула.
— Неужели он такой грубиян?! Твой брат?
— Уф! — Алекс, улыбаясь, закатил глаза, и сразу стало все ясно. — Он — мое темное альтер-эго! Обратная сторона луны, на которую лучше не заглядывать. Он тот, кто на Хеллоуин всегда выбирает самый жуткий костюм, а доброму волшебнику предпочтет компанию Волан-де-Морта. И это вовсе не мои слова, Лена, а его, хотя я с Картером не согласен!
Что такое «альтер-эго» я не поняла, а спросить постеснялась. Мальчишка был постарше и держался уверенно.
— Ну, идем? — Алекс оставил велосипед в траве у дуба и повернулся ко мне. — Провожу тебя к магазину Джонсонов. Если сегодня за кассой будет стоять Рут, ты сама от нее не отвяжешься. У этой леди дар развязывать людям язык. Она и мертвяка разговорит! И не заметишь, как выдашь ей все свои секреты, а к вечеру о них будет знать вся округа! Не думаю, что вам с мамой это нужно.
— Нет, не нужно! — согласилась я и показала рукой на велосипед: — И что? Ты оставишь его тут просто так?
— Конечно. Здесь все знают, что это мой. Не переживай, пойдем!
Алекс оказался приятным собеседником. Он умел шутить, интересно рассказывал о Сендфилд-Роке, и уже через пять минут мы оба улыбались, направляясь вниз по улице. Когда подошли к книжному магазинчику, он остановил меня у входа за руку и попросил:
— Лена, а сейчас надуй щеки, и чтобы ни случилось — молчи! Выберешь открытку и покажешь на нее пальцем — поняла? Я умею с этой леди разговаривать!
— Да! — на самом деле, я ничего не поняла, но весело хмыкнула своему новому другу и послушно набрала в рот воздух.
Внутри магазинчика ароматно пахло синтетической хвоей. Он встретил нас звоном дверного колокольчика, уютной тишиной небольшого зала и таким разнообразием товаров, что от удивления я едва не распахнула рот!
Но гораздо больше книг и разных сувениров меня поразили индейские маски и головные уборы — роучи[3], сделанные из щетины и длинных перьев, развешанные под потолком — ничего себе! Я тут же вскинула голову, их рассматривая.
— Ой, Алекс! Привет! Как поживаешь? Давненько ты к нам не захаживал за новинками!
— Здравствуйте, миссис Джонсон! Лучше всех! Да, две недели уже!
Касса и главный прилавок находились слева от входа, и я не сразу заметила молодую, полноватую женщину, темнокожую, с короткой стрижкой и большими серьгами в ушах. Она пила кофе и листала журнал, но увидев нас, отложила последний в сторону и прищурила взгляд.
— А это кто сегодня с тобой? Юная незнакомка? Так-так, мистер Райт, уж не подружку ли ты себе завел? Не рановато ли, ковбой? — высокая и крепкая Рут Джонсон басовито хохотнула, довольная своей шуткой.
— Нет, это моя соседка — Лена Холт. Дочь мистера Марка Холта. Она в городе недавно, и я решил проводить ее в магазин, — охотно ответил Алекс и сам сощурил глаз, улыбаясь женщине: — Но вы уже наверняка о ней слышали? Не так ли, мэм?