— Какие процессы? — грубо бросил Николай Евгеньевич.
— Политические, — сказал Додик. — Я в том смысле, что Маэстро должен знать, на кого он может положиться.
— Ясно одно, — отрезал Николай Евгеньевич. — На вас он положиться уже не может.
— «На вас», это слишком общо, — буркнул Додик.
— Сейчас пойдешь с Хосе до конца, — приказал Николай Евгеньевич. — Бомбите этот «Пегас», бомбите, если хотите, Совет Министров, но бумаги должны быть у вас! С Маэстро я поговорю сам.
— Это все, что мне было нужно, — мрачно ответил Додик и положил трубку.
Он перевел дыхание и с досадой подумал, что звонок был преждевременным.
Свой рюкзак с вещами Настя оставила в автоматической камере хранения, а небольшую сумочку, похожую на охотничий ягдташ, взяла с собой. Там было все самое необходимое, в том числе и пакет Шаронова. Она снова позвонила из автомата, и на этот раз ей ответил женский голос:
— Фирма «Пегас»! Говорите!..
— Алло, — позвала Настя. — Мне нужен Лазарь Михайлович Ривкин.
— По какому вопросу?
— Я звоню по поручению Альберта Шаронова, — объяснила Настя.
— Минутку, — попросила женщина.
Гораздо быстрее, чем через минуту ей ответили:
— Алло, это Люся, да?
— Нет, это не Люся, — сказала Настя. — Мне нужен Лазарь Михайлович.
— Так я вас слушаю, — отозвался мужчина. — Что вы знаете про Алика Шаронова?
— Я ничего не знаю про Алика Шаронова, — отвечала Настя, чувствуя с досадой, что начинает испытывать раздражение. — Но он дал мне некоторое поручение.
— Поручение?
— Да. Он просил передать вам какой-то пакет.
— Господи, так передавайте же поскорее!..
— Я эго и собираюсь сделать, — сказала Настя. — Но не знаю, как к вам добраться…
Лазарь Михайлович торопливо и с лишними подробностями стал ей объяснять, как к ним добраться, и с третьей попытки это ему удалось. Настя ответила, что теперь она эту проблему разрешила, и пообещала добраться не позже, чем через сорок минут.
Десять минут из этого времени она планировала на легкий обед в привокзальном буфете.
Артур вышел из конторы фирмы «Пегас», радостно посмеиваясь.
— Вы не поверите, — сказал он, потирая руки. — Но там в зале полно проституток!..
— Чего? — не понял Хосе.
— Точно говорю, — сказал Артур. — Они готовят целый автобус путанок для зарубежного турне.
— Ух ты! — удивился Леня.
— Может, мы заодно и их захватим, — предложил Артур. — То-то будет потеха!..
— Заткнись, — рявкнул Хосе. — Когда они уезжают?
— Этого никто не знает, — хихикнул Артур. — Как водится, в конторе царит полный бардак…
— Не мудрено, — хмыкнул Леня. — При таком количестве проституток.
— Гвалт, ругань и неразбериха, — сказал Артур.
— Самое то, — отметил Хосе с удовлетворением. — Контора большая? Где кабинет шефа?
Артур стал все объяснять, даже рисунок предложил, зарисованный в блокноте во время посещения конторы. При том положении, какое он описал, захват кабинета директора не представлял проблем.
— Знал бы я сразу, — сказал Хосе, — так никакой подмоги не понадобилось бы…
— Так, может, не будем никого ждать, — предложил Артур. — Пошли, зайдем туда вдвоем, а Ленечка на шухере.
— Нет, — жестко отрезал Хосе. — Мы подождем.
Он посмотрел на часы и поудобнее устроился на сидении.
Додик появился вовремя, но оказался один.
— В клубе никого нет, — объяснил он. — Выехали на природу.
— Ладно, — сказал Хосе. — Справимся сами. Пошли.
Первым вошел Артур, который уже побывал там, и в то время, как он разговаривал с охранником на входе, подошли Хосе и Додик. Народу поблизости никого не было, и Додик ограничился ударом резиновой дубинки по затылку. Охранник упал, его связали медицинским пластырем, завязав попутно и рот, чтоб не кричал, и затолкали под стол, чтобы его не было видно с прохода.
— Сюда, — повел их вперед Артур.
В большой комнате действительно набилось множество девиц с вещами, уже истомившихся от ожидания, ругавшихся между собой, ворчавших, и даже напевавших какие-то песенки на потеху компании. Парни прошли мимо них, парируя намеки и замечания. Когда вошли в приемную, немолодая секретарша вскочила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В чем дело, господа!.. Сегодня никакого приема…
— Там с одной девушкой плохо, — сказал озабоченно Хосе. — Вы бы помогли, а то они там все уже одурели.
— Это я от них одурела, — заявила секретарша. — Это мне плохо!.. Господи, это никогда не кончится!..
Она прихватила аптечку и вышла в комнату, а трое парней быстро прошли в кабинет директора.
Там были директор и его помощник, некий Веня Давидович, тоже немолодой, но бодрящийся мужчина, одетый франтовато. Директор говорил по телефону, а Веня кивал головой, жадно вслушиваясь.
— Когда выехали? — кричал директор. — Почему в четыре часа дня, когда мы договаривались на восемь часов утра?.. Я потребую с вас неустойку, так и знайте!.. Уж, конечно, в другой раз я с вами никаких дел иметь не стану, будьте уверены!.. Я буду в Финляндии заказывать автобус, и он обойдется мне дешевле, да!..
Он бросил трубку и покачал головой.
— Идиоты!.. Они ведь понятия не имеют, что у нас за клиентура! Пришла эта вобла сушеная, как ее?
— Лота? — переспросил Веня. — Нет, не пришла. Я уже был у нее дома, она не появлялась с ночи. Судя по всему, опять свалила с клиентом в оттяжку.
— Оттяжку, — передернулся Лазарь Михайлович. — Что у вас, господа? Я страшно занят, и потому попрошу — короче.
— Простите, у нас конфиденциальный вопрос, — деликатно произнес Хосе.
— Веня, исчезни, — сказал Лазарь Михайлович. — Если придет автобус, немедленно погружайтесь! Вы должны быть на границе в точное время, иначе будете торчать там трое суток.
— Не приведи Господь, — пробормотал Веня. — Я уже торчал на границе как-то трое суток, и это был такой геволт!..
— Иди, иди, — махнул на него Ривкин, и Веня вышел.
Ривкин сел в кресло.
— Слушаю вас, — сказал он. — Только быстро, ребята, я в самом деле занят.
Хосе глянул на своих парней, и они сразу поняли его. Артур стал у двери, Додик подошел к окну, а сам Хосе достал своего «Стечкина» с глушителем, который таким образом походил на настоящий автомат, и сказал:
— Мы тоже торопимся, Лазарь, поэтому давай короче. Что у тебя за дела с Шароновым?
Ривкин на некоторое время остолбенел, и Хосе пришлось даже слегка ткнуть его стволом в щеку, чтоб он очнулся.
— Вы какие-то странные, — пробормотал Ривкин торопливо. — Что я могу знать обо всем этом? Кто я такой? Зицпредседатель Фунт, не более. Вы же понимаете, родные мои, что делами, которыми занимается Алик Шаронов, ведают несколько повыше. Он личный друг знаете кого?
— Был, — сказал Хосе. — Должен вас огорчить, ваш друг Алик Шаронов нынче утром скончался от инфаркта.
— Це, це, це, — процокал Ривкин. — И что же? Перед смертью он завещал вам навестить меня и задать ваш неделикатный вопрос?
Хосе почесал нос.
— Додик, — сказал он. — Объясни этому дяде, что он неправ.
Додик подошел и резко отхлестал Ривкина по щекам. У того сразу потекла кровь из носа, и он схватился за платок.
— Все, все, — отвечал он всхлипывая. — Я неправ. Я знаю, что Алик предложил кое-кому крутые кэгэбешные бумаги, но не понимаю, как вы на меня вышли.
— С тобой уже связались? — спросил Хосе.
— А кто должен со мной связаться? — спросил Ривкин с явной готовностью отвечать.
Хосе мрачно посмотрел на него и сказал:
— Додик!..
— Не надо, — сказал Ривкин. — Да, она уже звонила.
— Она придет сюда? — спросил Хосе.
— Я тоже предложил именно этот вариант, — сказал Ривкин. — Но она пожелала встретиться на вокзале.
— На каком вокзале? — спросил Хосе.
— На Павелецком, — отвечал Ривкин охотно. — Кажется, она вечером куда-то уезжает.
Хосе переглянулся с Додиком, и тот пожал плечами. Слова Ривкина звучали убедительно.