У матери игуменьи в приемной сидела секретарша, немолодая женщина в подряснике и в платке, покрывавшем ее голову очень плотно. Сама игуменья была помоложе, носила очки и монашескую куколь на голове.
— Что у вас? — спросила она не слишком приветливо.
— Мы разыскиваем одну из ваших женщин, — сказал Великанов, осторожно подбирая слова. — Сегодня утром, около часу назад, она была в почтовом отделении села и разговаривала по телефону с городом Нижнереченском.
Игуменья кивнула.
— А вы кто будете?
— Майор Великанов, — представился Великанов. — Мы расследуем серьезное преступление.
— А наша послушница в нем замешана? — встревожилась игуменья.
— Скорее всего, нет, — сказал Великанов. — Но нам необходимо задать ей несколько вопросов, чтобы убедиться в этом. Она может стать для нас очень важной свидетельницей.
— Значит, имени ее вы не знаете? — спросила игуменья.
— Увы, — развел руками Великанов.
— Позвольте посмотреть ваши документы? — спросила игуменья.
Великанов пожал плечами и протянул ей свое удостоверение. Мать-игуменья взяла его, раскрыла, некоторое время внимательно изучала, потом подняла взгляд на Великанова.
— А как вы оказались в наших краях? — спросила она.
— Ведем расследование, — сказал тот, разведя руками. Она кивнула и вернула ему удостоверение.
— Я полагаю, — сказала она, — что знаю, о ком идет речь. Но я уверена, что ни к какому преступлению девушка не может быть причастна.
— Охотно вам верю, — кивнул с улыбкой Великанов. — Но не могли бы мы задать ей несколько вопросов.
— Боюсь, это будет невозможно, — сказала игуменья. — Сегодня утром она покинула нашу обитель и отправилась к себе домой, в этот самый Нижнереченск.
— Она уехала? — насторожился Великанов.
— Да, — кивнула игуменья. — Мы распрощались.
— Она вам не подошла?
— Тут другое. — игуменья помолчала. — Во всяком случае, я могу за нее поручиться.
— А как ее зовут? — спросил Великанов.
Игуменья чуть помолчала.
— Анастасия, — сказала она. — Анастасия Романишина.
— А отчество? — спросил Великанов.
— Я не знаю ее отчества, — сказала игуменья.
Великанов кивнул.
— А ее адрес, телефон или что-нибудь такое?
— Ничего больше, — сказала игуменья.
— Она к вам вернется? — спросил Великанов.
— Да, она обещала навещать нас, — сказала игуменья. — Но когда это случится, не знаю.
Великанов вздохнул.
— Она уезжает в Нижнереченск, да? Это через Москву, не иначе?
— Вероятно, — сказала игуменья. — Если это все, то я прошу у вас прощения…
— Да, да, я уже ухожу, — поднялся Великанов. — Спасибо большое, вы нам помогли.
Игуменья кивнула ему не прощание, и он вышел. Она подождала некоторое время, потом взяла телефонную трубку и набрала номер.
— Алло? Капитан Сидоркин?.. Это мать Захария говорит. Тут у меня сейчас были какие-то милиционеры, судя по удостоверениям, из Москвы. Но у меня возникли сильные подозрения, что их удостоверения поддельные. Вы бы не могли, господин капитан, проверить их. Они сейчас наверняка поедут в сторону железнодорожной станции, вы легко сможете их перехватить… Да, спасибо.
Она повесила трубку, вздохнула и широко перекрестилась.
Великанов вышел из монастырских ворот и махнул рукой своим парням, которые разлеглись на травке под деревьями.
— Быстро, ребята! — прикрикнул он.
Они забрались в машину и тронулись с места.
— Гони на станцию, — приказал Великанов. — Эта баба свалила и поехала в Москву, чтоб оттуда рвануть в Нижнереченск.
— А как мы ее найдем? — спросил Додик.
— У меня есть ее имя, — сказал Великанов. — Передадим через справочную, она подойдет.
— А вдруг это туфта, — сказал Артур. — И ничего ей Алик не передавал?
Великанов посмотрел на него внимательно.
— Тогда нас всех за яйца повесят, — сказал он.
После недолгой паузы Артур неуверенно хмыкнул, и Додик на это весело рассмеялся.
Они проскочили село, выехали на шоссе и уже через четверть часа подъезжали к железнодорожной станции Шумкино на Ленинградской железной дороге, от которой жители района добирались на электричке в Москву. Быстро подскочили к кассе, спросили:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— На Москву электричка давно ушла?
— Так уж минут десять, — ответила кассирша, широко зевнув.
Они вернулись к машине.
— Облом, — сказал Додик. — Все, Хосе, звони Маэстро. В Москве мы ее не отловим.
— Я не собираюсь звонить Маэстро, — сказал Великанов жестко. — Чего ты запаниковал, Додик? Бумаги у этой девицы, и мы знаем, куда она направляется.
— Откуда мы это знаем? — мрачно спросил Леня.
— Телефон! — сказал Великанов. — Телефон, по которому звонил Алик! В Москве я узнаю, где он установлен, за пять минут.
— А потом что?
— Потом все, — сказал Великанов. — Нам некуда отступать, парни! Мы там всех на уши поставим, но бумаги добудем! Понятно?
Они переглянулись.
— Вообще-то, понятно, — протянул Додик.
— Можно засаду у дверей организовать, — подсказал Артур.
— Можно, можно, — усмехнулся Великанов. — Главное, чтобы не психовать. Если до Маэстро дойдет, что мы потеряли и деньги, и бумаги, то жить нам после этого ровно столько, сколько надо, чтоб нажать курок.
— Это верно, — кивнул мрачно Додик.
— Тогда вперед! — провозгласил Великанов.
Они сели в машину и тронулись с места.
Из милицейской машины, что стояла здесь же на небольшой площади у станции, их отъезд заметили и немедленно доложили по служебной связи.
— Предположительно, это джип «Чероки», номер Б 612 АР 77 — Москва.
— Принято, — отозвался диспетчер. — Всем постам! Задержать для проверки документов джип «Чероки» номер Б 612 АР 77. Предположительное направление — выезд на Ленинградское шоссе.
На посту ГАИ, расположенном в том месте, где дорога от райцентра как раз выходила на Ленинградское шоссе, это оповещение услышали минут за пять до того, как увидели приближающийся джип.
— Едут, Петрович, — сказал молодой лейтенант своему старшему товарищу. — Ну, что, будем тормозить?
— Попробуем, — с кряхтением отозвался тот, подхватывая свой короткоствольный автомат.
Они спустились вниз, где неподалеку стоял БТР, у колес которого присели парни из ОМОНа в пятнистой форме.
— Едут! — крикнул им Петрович.
Те поднялись, подошли.
— Крутые, что ли? — спросил с опаской один.
— Да, вроде, — отозвался лейтенант. — Кто еще на таких машинах ездит?
— Может, мы их сразу из крупнокалиберного остановим, — предложил ОМОНовец.
— Да погоди ты, — сказал ему Петрович. — Они еще и преступления не совершили. Документы надо проверить, и все дела.
— Оружие на изготовку! — приказал лейтенант.
Он вышел с жезлом останавливать джип, а ОМОНовцы с Петровичем нервно сжали автоматы.
Леня первым заметил, что их собираются останавливать, и выругался:
— От, суки!.. Хосе, нас тормозят!
— И что? — спокойно сказал Великанов.
— Чего ты всполошился, Ленечка? — рассмеялся Додик, который сидел рядом. — Мы чисты перед законом, как новорожденные младенцы.
— Да? — покосился на него Леня. — А вдруг жмурика уже раскопали?
— Типун тебе на язык, — буркнул Великанов. — Нет, я думаю, это слухи о милиционерах дошли до местных мусоров, вот они и заинтересовались. Теперь мы туристы, понятно?
— Как ясный день, — подтвердил Додик.
— Так что, тормози, Ленечка, — сказал Великанов. — И никаких претензий.
Леня вырулил на обочину рядом с лейтенантом и выбрался из машины.
— В чем дело, командир? — спросил он вполне добродушно. — Я же водитель-ас, меня уже три года никто не тормозит.
— Проверка документов, — сказал лейтенант сухо.
Леня подал ему все свои документы и спросил:
— Ловим кого, что ли?
— Ловим, — отозвался лейтенант, обходя машину кругом.
Петрович с одним из ОМОНовцев приблизились, не опуская автоматы. Додик тоже выбрался из машины и закурил.