— Что, служивые? — спросил он весело. — Много бандюг поймали?
— До полного счета как раз четверых не хватает, — буркнул Петрович.
Додик рассмеялся.
— Не, командир, — сказал он. — Мы самые законопослушные граждане, можно сказать.
Лейтенант заглянул в салон, где на заднем сидении сидели Великанов и Артур.
— Документы предъявите, — потребовал он строго.
— Нет проблем, — сказал Великанов и протянул ему паспорт.
Тот прочитал:
— Хусаинов Ильгиз Мусаевич, да?
— Да, — отвечал «Великанов».
— С Кавказа, что ли? — поинтересовался лейтенант.
— Побойся Бога, командир, — рассмеялся Хосе. — Разве я похож на лицо кавказской национальности? Я москвич в пятом поколении, с Самотеки. А то что папочка мой из татар, это его проблемы, ведь так?
— Так, — отвечал лейтенант и отдал паспорт.
Когда он проверил паспорт у Артура и отошел, тот спросил:
— А ничего, что мы тут засветились? В МУРе, небось, нас знают, могут прослышать, что мы тут делали?
— Предъявлять ментам липу, это самое гиблое дело, — сказал со вздохом Хосе. — А если и засекут, то отболтаемся.
Леня с Додиком сели в машину, и они двинулись дальше.
Сама же Настя Романишина в это время ехала в электричке, читала псалтырь и думать не думала о том, что ей еще предстоит пережить. Главное, чему она научилась за долгое время проживания в монастыре, так это во всем полагаться на Бога.
3
Погода в Москве в этот день выдалась совсем летняя, хотя наступил лишь май месяц, и было жарко. Выйдя на перрон Ленинградского вокзала, Настя даже осмелилась снять куртку и повесила ее на ремень сумки. В своем темном платке и юбке едва не до пят она вполне походила на богемную девицу, каких в Москве было предостаточно, и потому особого внимания на нее никто не обращал.
Прежде всего она, как человек долга, подошла к телефону автомату и стала набирать номер. На конверте, который ей вручил Шаронов, кроме адреса был и телефон, и Настя хотела позвонить, чтобы вызнать дорогу. Сама девушка Москву знала плохо и вполне могла запутаться даже в метро. Но на долгие гудки по телефону ей никто не ответил, и она, недолго подумав, приняла решение пока перебраться на Павелецкий вокзал, откуда вечером уходил ее поезд, и оттуда повторить попытку. Если что, вещи можно было бы оставить в камере хранения.
Меж тем компания Хосе на джипе значительно опередила электричку, и еще за час до появления Насти на перроне Ленинградского вокзала сам Хосе уже звонил своим знакомым по поводу того самого телефонного номера. Знакомые оказались покладистые, и Хосе скоро получил ответ. По данному телефонному номеру располагался кабинет директора небольшой транспортной фирмы «Пегас».
Парни ждали его в баре подвальчика «Дно», где считались завсегдатаями и обеспечивали порядок, когда это требовалось. Настроение у них было не самое лучшее, полученное задание они провалили, и меры наказания могли быть самые жестокие.
Хосе прошел к их столику и сел к своему бокалу.
— Это «Пегас», — сообщил он.
Додик присвистнул, а Леня озадаченно на них посмотрел.
— Что значит, «Пегас»? — спросил он тревожно.
— Почему не «Ява»? — кисло пошутил Артур.
— «Пегас», это одна из контор Алхимика, — пояснил Додик упавшим голосом. — А связываться с Алхимиком безнадежно.
— Но Маэстро будет покруче Алхимика, — напомнил Леня. — А мы сейчас работаем на Маэстро!
— Кто кого круче, это не нам решать, — буркнул Хосе. — Но Ленечка прав, мы работаем на Маэстро и вправе действовать решительно даже против людей Алхимика. Только непонятно, как Алхимик вышел на наши дела с Митрофанычем и что он хочет с этого получить?
— Алхимик процвел на исполнении заказов, — скривившись, объяснил Додик. — Он не работает на себя, он работает на кого-то сверху, вот и все. Кто-то подсиживает Митрофаныча, а может, даже и Маэстро, вот и решили перехватить эти бумаги.
— Тогда тем более мы можем поступить грубо, — сказал, Хосе. — Парни, кого мы сумеем под это дело собрать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Они переглянулись.
— А сколько человек надо? — спросил Леня.
— Понятия не имею, — сказал Хосе. — Артур, ты сейчас отправишься туда, в этот самый «Пегас», и попробуешь снять рефрижератор, скажем — на юг.
— У меня таких бабок нет, — хмыкнул Артур.
— Поторгуешься, пообещаешь чего-нибудь, в общем, будешь гнать туфту, ты это умеешь. Заодно посмотришь, что там и как. Если этот козел отдал пакет первой встречной бабце, то он дал ей только адрес, может, телефон. Мы встретим ее прямо в кабинете, понятно?
Додик промолчал, Артур пожал плечами, а Леня подтвердил:
— Классно!
— Но еще парня три-четыре нам бы пригодились, — сказал Хосе. — Додик, позови кого-нибудь из своих, только без всяких комментариев.
— Это будет стоить… — начал Додик, но Хосе его опередил:
— Меньше, чем наши жизни!
Додик пожал плечами и кивнул головой.
— Я не против, Хосе. Я — за!
— Тогда за дело, — Хосе поднялся. — Леня, отвезешь нас с Артуром на место, а потом поедешь в клуб к Додику. Вперед!..
На него находил порой азарт деятельности, и в таком состоянии получалось все. Он словно летел на крыльях и, зная о том, что состояние это не тянется слишком долго, торопился провернуть в этот период как можно больше самых сложных и самых необходимых дел. Теперь вдохновение пришло как нельзя кстати, и Хосе уже был уверен, что все закончится благополучно.
Он бы не был в этом так уверен, если бы знал, чем занялся после его ухода Додик. А Додик, допив свое пиво из высокого бокала, вытер губы салфеткой и прошел в служебное помещение за стойкой, где стоял телефон. Он прогнал оттуда парочку официанток, которые в отсутствие клиентов занялись своими косметическими проблемами, и сел к аппарату. Неторопливо набрал номер и стал слушать гудки.
Отозвались скоро:
— Слушаю вас!
— Это Додик, — произнес Додик негромко. — Могу я поговорить с Николаем Евгеньевичем?
— Минутку, — ответили ему, и Додик судорожно вздохнул.
Наконец на том конце отозвались:
— Да, Додик, слушаю? В чем дело, где Хосе?
— У нас проблемы, Николай Евгеньевич, — произнес Додик. — Я бы хотел срочно поговорить с Маэстро.
— С Маэстро? — переспросил Николай Евгеньевич. — А с президентом Клинтоном не хочешь поговорить? Не валяй дурака, Додик, что у вас за проблемы? Где бумаги?
— Бумаг нет, Николай Евгеньевич, — прошептал Додик. — Нам подсунули куклу…
— Что?! — рявкнул Николай Евгеньевич. — Ты с ума сошел! Вам надо было только отдать деньги и получить бумаги, а вы прокололись? Ты это хочешь сказать?
— Это Хосе, — торопливо стал объяснять Додик. — Он попросту понтанулся…
— Я знать не хочу, чем вы там занимались! — заорал Николай Евгеньевич. — Вы прокололись!.. И ты об этом хотел доложить Маэстро?!
— Дайте же мне сказать! — не выдержав, закричал и Додик. — Я звоню потому, что Хосе может наломать дров. Мы проследили Алика, который нас кинул, и выяснили, что он работал на Алхимика.
— На Алхимика? — переспросил озадаченно Николай Евгеньевич.
— Да, на одну из контор Алхимика, — подтвердил Додик. — Теперь, чтобы перехватить доставку бумаг, Хосе хочет бомбить эту контору. Он уже собирает команду.
Николай Евгеньевич промолчал. Что-то буркнул кому-то рядом, потом сказал Додику:
— Ладно, рассказывай по порядку. Что там у вас стряслось?
Додик стал рассказывать, осторожно поглядывая на дверь. Он старался быть предельно лаконичным, потому что больше всего опасался, что вернется Хосе и застукает его.
— Понял, — сказал в конце Николай Евгеньевич. — Ну и как ты думаешь поступить?
— Прежде всего я хотел бы, чтобы Маэстро обо всем этом узнал, — признался Додик.
— Маэстро не любит стукачей, Додик, — усмехнулся Николай Евгеньевич.
— Я полагаю, ему следует об этом знать, — повторил Додик. — До меня доходят слухи о том, что на наших верхах идут какие-то процессы…