Автобус остановился в небольшом городке, и Веня Давидович убежал звонить. У него здесь были знакомые, и он имел обыкновение именно отсюда докладывать о первом этапе экспедиции. Было уже около двух часов ночи, и в свете редких уличных фонарей по улицам украдкой пробегали кошки.
Водители вышли перекурить, и Настя, которая никак не могла заснуть, тоже выбралась размяться. Она вовсе не стремилась присоединиться к компании водителей, но те сами шагнули к ней.
— Что, мочалка, притомилась? — сказал белобрысый Шурик весело.
Настя не ответила.
— Вся дорога еще впереди, — сказал тот же.
— А то пошли, — хмыкнув, предложил длинноволосый Андрюша, — перепихнемся на заднем сидении. А то форму потеряешь.
Шурик жизнерадостно захихикал, а Настя, задохнувшись от негодования, низко склонила голову.
— Не, в натуре — пошли, — подошел к ней Андрюша. — Доставим друг другу удовольствие.
— Отстаньте от меня, — попросила Настя. — Пожалуйста… Я не принадлежу к компании этих девушек.
— Ну да, — хмыкнул Андрюша. — Ты только для хай-класса, да? Чего ты выпендриваешься, а то я вас не знаю!..
— Ладно, оставь ее, — сказал Шурик, поднимаясь в автобус. — А то Венечка премии лишит.
— Я ему яйца отрежу, твоему Венечке, — пробормотал Андрюша, поднимаясь следом за ним.
Настя осталась стоять у теплого борта автобуса и вдруг почувствовала себя страшно одинокой в этом чужом городе, среди этих чужих людей. Покинутый монастырь показался ей райским местом, обителью радости и покоя, и ей нестерпимо захотелось вернуться туда, к сердобольным матушкам, смиренным послушницам, все понимающей игуменье.
— Спички есть? — услышала она хриплый голос.
Из автобуса выбралась еще одна путешественница, та самая крашеная блондинка с пышным бюстом, которую приметил еще Додик. Она перевела дух и тоже привалилась к борту автобуса.
— Я говорю, спички есть? — повторила она так же хрипло.
— Нет, — сказала Настя. — Я не курю.
— Ну и здря, — сказала девица и рявкнула в дверцу автобуса: — Эй, драйвер, сучий потрох!.. Спички кинь!..
Водители засмеялись в ответ, но спички дали, и девица закурила.
— Новенькая? — спросила она, покосившись на Настю.
— Я не с вами, — сказала Настя. — Я случайно в этом автобусе оказалась.
— Ну да, — хмыкнула девица. — Из монастыря… Я слыхала, как вы с Венечкой щебетали. Надо же, — усмехнулась она, — кого только тут не встретишь!.. Как тебя зовут-то, монахиня?
— Настя, — отозвалась Настя. — А тебя?
— Вообще-то Галей меня зовут, — вздохнула та, — но здесь я известна как Изольда. Дурацкая, конечно, кликуха, но клиентам нравится.
Настя помолчала, а потом спросила:
— А давно ты?.. — она осеклась. — Ездишь за границу, я хотела спросить?
— А как только стало возможно, — отвечала Галя-Изольда. — Вы вот по монастырям разбежались, а мы за бугор поехали. Работа такая.
Она хрипло хохотнула, но закашлялась.
— Вредная работа, — добавила она, вытерев рот платком. — Загнешься тут, и никто ведь и не пожалеет.
— Ты извини, — проговорила Настя осторожно. — Я вас не осуждаю, но… Не понимаю.
— Слушай, ты только эту хренотень не заводи, — сказала Галя раздраженно. — Не перевоспитывай… У нас своя жизнь, у тебя своя. Может, нам наша жизнь тоже невмоготу, только хрен кто признается. Ты вот, правда в Бога веришь?
— Да, — сказала Настя осторожно.
— А среди моих клиентов, между прочим, и попы случались, — сказала Галя. — С ними как?
— Видно будет, — сказала Настя. — Что ты мне доказать хочешь?
— Что фигня это все, — сказала Галя.
Настя промолчала. Она понимала, что эта вульгарная девица, услышав о ее монастырском прошлом, конечно, не зря выбралась из автобуса. Она явно хотела что-то рассказать, но так и не решилась.
Тут они услышали шаги и увидели возвращавшегося Венечку. Тот шел, сутулясь, шаркая ногами и покачивай головой. Он был явно чем-то обеспокоен.
— Загулял, начальничек, — хмыкнула Галя.
Веня вскинул голову.
— Изольда?.. Настя?.. Чего вы тут?..
— Так вот же, — хохотнула Изольда. — Сама думаю, чего я тут?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Веня скривился.
— Слушай, Изольда, поднимайся-ка ты в автобус… Нам с Настей надо обсудить наши дела.
— Не иначе, в монастырь собрался, — усмехнулась Галя.
— Иди, иди, — буркнул Веня.
Она ушла, а Веня стоял, склонив голову.
— Что случилось, Веня? — спросила Настя тревожно.
— Ужасное несчастье, — сказал он дрожащим голосом. — Они убили Лазаря. Застрелили среди бела дня на Павелецком вокзале.
— Не может быть, — прошептала Настя ошеломленно.
— Ты понимаешь, — взволнованно произнес Веня. — Они ведь тебя искали!..
Настя вздохнула.
— Что мне теперь делать?
— Что тебе делать!.. — ворчливо повторил Веня. — Что мне теперь делать?!.. Он же меня прикрывал…
— Что мне делать с пакетом? — повторила Настя твердо.
Веня судорожно вздохнул.
— Не знаю, — сказал он. — Думаю, тебе надо ехать с нами дальше. Завтра я попытаюсь связаться с Алхимиком…
— С кем? — переспросила Настя изумленно.
— С большим человеком, — сказал Веня, махнув рукой. — Он скажет, что нам с ним делать.
Настя кашлянула.
— Может, мне отдать пакет вам? — предложила она.
Он посмотрел на нее насмешливо.
— Чтобы меня убили так же, как Лазаря? Нет уж, дорогуша… Потерпи одну ночку, а завтра утром мы тебя освободим, так и быть. Поехали, ребята, — сказал он, поднимаясь в автобус.
Насте ничего не оставалось делать, как взобраться за ним следом.
Рано утром Хосе со своими парнями уже ехал на джипе в сторону Внуковского аэропорта. Артур на заднем сидении клевал носом, Додик зевал, а Леня за рулем жевал жвачку и думал только об одном: о сохранности машины во время их отсутствия.
— Ни шиша они там не следят на этой стоянке, — бормотал он. — Или угонят, или разденут нас, вот увидишь.
— Отыщем, — усмехнулся Хосе. — Этот район мой корифан контролирует, Федя Кумач, он этих похитителей на кубики распилит.
— Может, я все-таки останусь? — продолжал сомневаться Леня. — Чего мне там делать, без колес?
— Будут тебе колеса, — сказал Хосе и рявкнул: — Хватит ныть, зараза!.. Без тебя тошно.
Леня притих.
— Еще будут ли билеты, — пробормотал Артур. — Южное направление, там всегда вал народу…
— Лето еще не началось, — ответил Хосе. — Нет там никакого вала.
— Это у нас не началось, а там…
— Хватит, я сказал, — рявкнул Хосе и на Артура.
Тот буркнул что-то и обиженно отстранился к оконцу.
Белый «Мерседес» легко обошел их слева, и Артур ахнул:
— Хосе, смотри!..
— Падла, — произнес Хосе с горечью. — Это Маэстро!..
С «Мерседеса» им дали знак остановиться, и Хосе буркнул:
— Тормози, Ленечка… Чего теперь дергаться?
Обе машины съехали на обочину. Хосе вышел, хлопнул дверцей и пошел к «Мерседесу» впереди, не испытывая никакого энтузиазма при встрече со своим боссом.
Самвел Нерсесович Гаспарян, известный в кругах друзей и близких под кличкой «Маэстро», не имел бурного уголовного прошлого в отличие от главных лидеров московской преступности. Карьера его была стремительна, как у многих в последние годы. Офицер десанта, ветеран Афганистана, он прославился в Карабахской войне как смелый и решительный командир. Потом был внутренний конфликт с руководством, и молодой Гаспарян с группой своих верных бойцов оказался в Москве, где его наняли прикрывать коммерческие структуры. И так ловко он их стал прикрывать, что уже через пару лет его имя произносилось с почтением на самых крутых тусовках столичных бомбардиров. Теперь он уже не был наемным охранником, он был что называется в доле, и масштаб его операций порой существенно влиял на расклад сил в коммерческой жизни Москвы и окрестностей. Это не могло не повлиять на бывшего офицера, теперь он стал снобом, разъезжал на шикарных лимузинах, ходил в роскошных костюмах, и в окружении его были первые красавицы столицы. К слову сказать, кличка «Маэстро» появилась у него еще в Афганистане за его страстную любовь к одной, известной популярной певице, с которой у него был краткий, но бурный роман.