усмешка.
– Осторожно, принцесса. А то я начну думать, что тебе на меня не плевать.
* * *
Джулиана наклоняется через стол, снова наполняя все наши бокалы, выпрямляется и поднимает свой.
– Я бы хотела произнести тост, – говорит она, с ослепительной улыбкой оглядывая комнату и наконец, останавливая взгляд на Финне. – За нашего принца. Мы всегда знали, что ты вернешься домой. – Она поднимает бокал повыше. – Пусть твоя дорога приведет тебя именно туда, где тебе нужно быть, – и всегда приводит тебя обратно к нам.
– Да! Да! – кричит Кейн, ударяя кулаком по столу.
Мы собрались на ужин за большим столом, расположенным на красивой каменной террасе позади дома. Присутствовали все – Финн, Прета, Кейн, Тайнан, Миша, Джулиана и я. Еда была восхитительной, особенно после долгого пути, и все, кажется, отлично проводят время, но я чувствую себя одинокой.
Я вежливо улыбаюсь и делаю глоток вина. Я здесь лишняя. Только я не понимаю, как Финн вписывается в этот мир, только я не знаю его на протяжении нескольких десятилетий – или больше.
Я сосредоточена на своих мыслях, поэтому едва осознаю, что Кейн наклонился ближе, пока не слышу, как он шепчет мне на ухо:
– Не ревнуй, принцесса.
Я напрягаюсь:
– Что? Я не…
Он усмехается.
– Он смотрит на Джулиану не так, как ей бы хотелось. И никогда не смотрел. – Он говорит так тихо, что я никогда бы его не расслышала, если бы не была фейри. Тем не менее я оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто больше не подслушивает.
– Я не ревную, – говорю я, но потом Джулиана заставляет меня признать, что я лгу. Вместо того чтобы вернуться на свое место, она плюхается Финну на колени и обхватывает его рукой за шею. Финн улыбается ей, как будто держать ее у себя на коленях – самая естественная вещь в мире. Я натянуто улыбаюсь Кейну и отодвигаю свой стул от стола. – Прошу прощения. Мне нужно размять ноги.
Кейн качает головой и тихонько бормочет что-то о женщинах.
Воздух прохладный, небо ясное, и как только я оказываюсь вне поля зрения остальной группы, я расслабляюсь. Я понимаю, что веду себя как ребенок. Моя ревность необоснованна и нежелательна. Я не должна чувствовать это, но свои эмоции очень сложно взять под контроль.
Кейн пытался помочь, но он не понимает, что я чувствую. Конечно, я ревную и завидую, но не только Джулиане и тому, что может быть между ней и Финном. Я завидую и всем остальным. Я завидую их кругу и дружеским отношениям, которых у меня никогда не будет. Завидую, потому что они могут увидеться с членами своих семей, тогда как моя единственная родственница находится в другом мире, куда мне дорога закрыта навсегда. Завидую, что они могут что-то дать этому миру, когда как лучшее, на что могу надеяться я, – это исправить то, что разрушило само мое существование.
Я оказываюсь в конюшне еще до того, как понимаю, куда направляюсь. Заметив меня, Две Звезды ржет и вскидывает голову.
– Ты думаешь, что я принесла тебе угощение, девочка моя? – спрашиваю я, залезая в карман. Я раскрываю ладонь и предлагаю ей один из кубиков сахара, которые стащила с чайного сервиза.
Две Звезды проглатывает его, и я глажу ее по носу, а потом наклоняюсь и беру щетку.
Конюхи Джулианы хорошо о ней позаботились, но я все равно захожу в стойло. Я расчесываю ее мягкую шерсть, наслаждаясь ритуалом ухода за ней – мягкими взмахами щетки и движением ее хвоста на ночном ветерке. И пусть во всем этом королевстве у меня нет ни семьи, ни друзей, но здесь, со своей лошадью, мне не так одиноко.
– Откуда я знал, что найду тебя здесь? – спрашивает Финн.
Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это. Он мог бы войти, не говоря ни слова, и я бы почувствовала его. Моя сила гудит, когда он рядом. Я слегка улыбаюсь, довольная новым знанием того, что он тоже чувствует эту связь.
– Эта девочка меня просто очаровала, – говорю я.
Он подходит ко мне и гладит ее бархатистую черную шерсть.
– Ты была такой тихой за ужином.
Я искоса смотрю на него.
– А я думала, перед ними можно не играть на публику. Тебе было нужно, чтобы я произнесла речь?
– Нет. Конечно, нет. Я просто беспокоился, что тебе… некомфортно.
Я качаю головой. Мои глаза застилают слезы. Как мне ему объяснить? Учитывая, что еще сейчас творится, это кажется таким глупым, даже мелочным. Как я могу жаловаться на свое одиночество или свои страхи за будущее? Как я боюсь, что теперь, когда я превратилась в фейри, я никогда никуда не впишусь. Хуже было бы только жаловаться на то, что я и так никогда никуда не вписывалась.
Я сдерживаюсь.
– Они называют это место твоим домом. Ты вырос не во дворце?
Он долго смотрит на меня, и я вижу, что он раздумывает, стоит ли давить на меня насчет ужина. Вместо этого он вздыхает и тоже переводит тему разговора:
– И да, и нет. Здесь выросла моя мама. У нее здесь был дом, но пока она была жива, мы навещали ее лишь изредка.
– А когда она умерла? – спрашиваю я.
– После ее смерти мой отец предоставил нас с братом сестре моей матери. Она верила, что мы станем лучшими лидерами, если будем воспитываться там, где жила мама. Вексиус и я провели здесь больше времени, чем где-либо еще.
Я опускаюсь на колени, чтобы осмотреть копыта Двух Звезд. Или, может быть, я просто хочу установить некоторую дистанцию между собой и этими серебристыми глазами, которые, кажется, видят меня насквозь.
– Тебе здесь нравилось?
– Больше, чем где-либо еще. По этой причине Стараэлия всегда будет моим домом, даже несмотря на то что я не был тут очень давно.
Я смотрю на него снизу вверх. Он прислонился к двери стойла, наблюдая за тем, как я работаю.
– После проклятия? – спрашиваю я.
– С тех пор как начал править Мордеус. – Он откидывает голову назад и закрывает глаза. – Когда мой отец был заперт в королевстве смертных, я не был готов стать королем, и вместо того чтобы действовать в его отсутствие, убедил себя, что рано или поздно отец найдет способ вернуться домой. Это решение – нерешительность, которую я проявил, когда надо было выполнять свой долг, – дорого обошлось моему народу. – Он открывает глаза, но его взгляд отстранен. – Оставшись здесь, я подвел их. Мне нужно было сразу отправляться во дворец. Я не понимал, что