он долго смотрит мне в глаза.
– Со мной что-то не так, Абриелла, – наконец говорит он. – Не знаю, связано ли это с болезнью, которая поражает детей, или с тем, что корона привязана к другому наследнику.
– Что ты имеешь в виду? Что случилось?
Он смотрит на меня так выразительно, что я практически чувствую, как его глаза скользят по моей шее, подбородку, щекам и останавливаются на уголках губ.
От взгляда его серебристых глаз по всему моему телу пробегает приятная дрожь.
– Я стал слабым, – шепчет он. – Это бывает не всегда. Иногда я чувствую себя прекрасно – большую часть времени. Но у меня бывали приступы, когда мне кажется, что из меня высосали саму жизнь. Когда у меня больше нет магии, которую можно черпать, и очень мало сил.
– Как тогда, когда ты был проклят? – спрашиваю я.
– Нет. Тут все совсем по-другому, – говорит он, задумчиво морща лоб. – Когда проклятие действовало, магия еще была, просто ее было мало, временами ее запасы были скудными. То, что я чувствую с тех пор, как Себастьян взял корону, больше напоминает открытый клапан. Как будто моя магия покидает меня слишком быстро и без всякой причины.
«Жизнь – магия. Магия – жизнь».
У меня болит в груди, когда я представляю, как у Финна отнимают силу – как из него высасывают его жизнь.
– Кто-то еще знает?
– Прета и Кейн. Я пытался скрыть это, но они знают меня слишком давно и слишком хорошо. В последующие дни мои силы восстанавливаются, и я снова чувствую себя хорошо. – Он опускает голову и изучает одеяло. – Но я не мог помочь, когда напали огненные фейри. Я не смог защитить город или добраться до тебя. Я ничего не мог сделать. А если ты попала в опасность в горах, потому что я использовал другое заклинание? Если ты была ранена или оказалась в плену, потому что меня подвела моя магия? – Он качает головой. – Я не хочу так рисковать.
– Сможет ли Жрица исправить это – что бы с тобой ни происходило?
– Она не целительница, но я надеюсь, что она сможет понять, в чем дело. Если мы это узнаем, возможно, мы сможем найти решение.
– Ты как будто не слишком в этом уверен.
– К моему удивлению, каждый раз, когда у меня был один из этих эпизодов, на следующее утро я просыпался. Я все жду…
Мой желудок болезненно сжимается.
– Ты думаешь, что заснешь, как те дети.
– Не знаю. Возможно.
Хотелось бы мне, чтобы он посмотрел на меня. Неожиданно мне нужно посмотреть в его серебристые глаза и увидеть в них уверенность.
– Это происходит с кем-нибудь еще?
– Никто не говорил об этом. Но я точно не могу ходить по двору и рассказывать моим подданным, что их принц…
– …умирает, – шепчу я. – Ты думаешь, что умираешь.
– Может быть. – Он хрипит, как будто у него застрял ком в горле и он должен приложить усилие, чтобы от него избавиться. – В идеале правители наших земель не умирают. Они просто переходят в Сумрак. Когда правители приближаются к моменту передачи силы наследнику, появляются признаки, побуждающие их это сделать. Считается, что боги делают это для того, чтобы дворы не уходили в застой, чтобы ни один правитель не обладал силой слишком долго. Когда мой отец передал тебе силу, его срок уже подходил к концу. Все, что я помню и что читал об этом, звучит неприятно похоже на то, что я испытываю сейчас.
– Мы это исправим, – шепчу я. Мои глаза внезапно становятся горячими и влажными. – Мы найдем лекарство для тебя и детей. Мы с этим разберемся.
Когда он наконец смотрит на меня, его губы растянуты в слабой улыбке. Но выражение его глаз совсем не соответствует выражению его лица.
– Как бы я ни ценил твою заботу, ты не обязана этим заниматься. Я рассказываю тебе это только потому, что хочу, чтобы ты поняла, что я, возможно, не смогу тебя защитить, особенно если Себастьяна не удастся уговорить.
– Я понимаю. – Я сглатываю. – Но за себя я не переживаю.
Он сводит брови.
– Мы чуть не потеряли тебя – снова. Если бы они наняли гоблина, чтобы он перенес тебя к Арье, вместо того чтобы тащить тебя через эти горы, или если бы Себастьян опоздал хотя бы на час…
– Я не останусь здесь, Финн. – Я беру его за руку, и сила вспыхивает внутри меня, заполняя все мое существо. От ее мощи у меня перехватывает дыхание, и я вижу, как приоткрываются его губы. Он сказал, что чувствует это по-другому – что для него это не вспышка, а связь.
– Мы отправимся в Стараэлию верхом, так что подумай и о физических неудобствах путешествия.
– Не с помощью гоблинов?
– Нет. Отчасти потому, что это сложнее, когда ты путешествуешь группой. Но в большей степени из-за того, как это будет выглядеть. Во многих частях этой земли гоблинам не доверяют, и путешествие с помощью их магии может создать неверное впечатление.
– Я это переживу. Обещаю, я не буду рисковать силой Оберона. Я буду такой же послушной, как твои волчицы. Просто позволь мне поехать.
Его губы приоткрываются, а ноздри раздраженно раздуваются.
– Ты и вправду думаешь, что больше всего меня беспокоит сила моего отца?
– Ну… да. – Я пожимаю плечами. – И я не могу тебя за это винить.
Он берет меня за подбородок своей большой рукой и проводит большим пальцем по моей нижней губе. По моей коже пробегают мурашки. Я смотрю ему в глаза.
– Думаю, нам стоит попытаться добиться аудиенции у Жрицы без тебя.
– Вы…
Он прижимает большой палец к моим губам, заставляя меня замолчать.
– Решение за тобой. Я только прошу, чтобы ты честно рассказывала мне о своем самочувствии. Если нам придется задержаться на день или два, мы это сделаем. У меня есть и другие причины, по которым мне бы хотелось присутствовать на Лунастале, но при необходимости мы можем пойти прямо к Жрице. – Как будто внезапно осознав, насколько интимно его прикосновение, он опускает руку и встает. – Увидимся утром.
– Финн, – говорю я, останавливая его, когда он уже почти дошел до двери.
Он поворачивается, его темные брови выгибаются дугой.
– Да, принцесса.
Я складываю руки на груди и одариваю его самой самоуверенной ухмылкой, на какую только способна.
– Ещё раз заткнешь мне рот своим пальцем, я откушу его.
Его губы медленно растягиваются в улыбке. Она не предвещает ничего хорошего, но в его глазах загораются искорки, которые я жаждала увидеть.
– Это угроза?
Я хватаю