class="p1">Финн хмыкает.
– Поверь мне, у меня их много, но дело не в этом. Я не могу этого объяснить. Когда она использует огромное количество энергии, она вытягивает ее из меня. Я становлюсь слабым. Когда она стала фейри и использовала силу, чтобы сбежать из Золотого дворца и запереть всех, с кем она встречалась, в темноте, я думал, что умираю.
– А это повторялось с тех пор?
Финн кивает:
– Да, она использовала много силы, когда напали на столицу. В это время я был во дворце и страдал от еще одного приступа. Я пытался найти другое объяснение, но это не выходит у меня из головы.
– Я была почти уверена, что это миф. Предлог, которым пользовались старые королевы, чтобы держать своих любовников поближе к себе. – Она выдыхает и качает головой. – Я думаю, ты попал в затруднительное положение. Если ты к чему-то и привязан, так это к трону. – Она смотрит ему в глаза. – И не ты предназначен служить этому трону, Финн. Это он был создан, чтобы служить тебе.
– Он был создан, чтобы служить роду Мэб, а не моему.
– Но ее род прервался, и она доверила правление роду твоего отца. Не сомневайся в воле нашей великой королевы.
– Я и не сомневаюсь.
– Значит, если Мэб скажет тебе убить их обоих – и девушку, и Ронана – и заявить права на трон, ты это сделаешь?
Финн долго смотрит на нее, а я закрываю рот рукой и прикусываю внутреннюю сторону щеки, ожидая его ответа. Я знаю, что мне нельзя никому доверять – и будет нельзя, пока у меня есть эта сила, – но я не могу смириться с тем, что Финн подумает о том, чтобы убить меня и Себастьяна, чтобы претендовать на трон. Эта мысль причиняет слишком сильную боль. Но смогу ли я смириться с этим, если это спасет тысячи людей?
– Она не скажет, – наконец говорит он. – Магия короны не позволит мне предать ее, даже если бы у меня и были такие мысли. Так что не заставляй меня отвечать на вопрос, на который нет ответа. Он никогда не будет актуальным. Если я прав и я привязанный Абриеллы, ты понимаешь, что это может значить для трона.
Джулиана усмехается.
– Меня оскорбляет тот факт, что ты даже просишь меня это обдумать. Ты сошел с ума, Финн. Ты забыл, как работает наш трон?
– Я ничего не забыл. Но, похоже, что с тех пор, как Оберон передал ей корону, правила изменились.
– Может быть, ты забыл, но старые правила очень важны для всех нас. Родословные и воля Мэб для нас – не пустой звук. Ты забываешь, как ужасно мы жили во время правления Мордеуса.
– Я никогда не забывал об этом, – мрачно говорит он.
– Ты просишь меня защитить суженую принца Ронана. Принять тот факт, что она может быть достойна силы, которая была создана для величайшего из нас.
– Она достойна.
Глаза Джулианы вспыхивают гневом, но она стискивает зубы и отводит взгляд.
– Я не буду с тобой спорить. Я верю, что Мэб даст нам ответы, в которых мы так нуждаемся.
– Я тоже, – шепчет Финн.
Когда она снова поворачивается к нему, выражение ее лица смягчается.
– Уверена, ты считаешь, что я специально, но это не так. Я хочу, чтобы ты сел на этот трон. Он принадлежит тебе по праву. И я верю, что ты этого добьешься, несмотря на любую болезнь и любую причуду магии из-за злополучного выбора Оберона.
Он тянется через стол и берет ее за руку. Между ними такая нежность, что я проскальзываю обратно в дом. Я обескуражена еще сильнее, чем прежде. Но теперь я еще и чувствую себя виноватой за то, что шпионила за Финном.
Может быть, я признаюсь ему завтра. Так ведь будет лучше? Просто честно расскажу, что я ужасный друг, который подслушивает чужие разговоры.
Этот, как и многие другие, оставил у меня больше вопросов, чем ответов.
Привязанные.
Я уже слышала об этом. Завтра мне придется признаться Финну, что я подслушивала, о чем он говорил, и тогда он расскажет мне, что это значит.
Когда я заползаю обратно в постель, у меня голова идет кругом. Есть так много более важных вещей, которые нужно обдумать, но пока я одна в комнате, которую сегодня вечером мы будем делить с Финном, мои мысли цепляются за самые незначительные части его разговора с Джулианой.
«Я недооценила твою способность сопротивляться красоте женщины в твоей комнате. – Не буду притворяться, что это далось мне легко».
«Я считаю, ты зациклился на ней и пытаешься оправдать свои похотливые мысли. – Поверь мне, у меня их много».
Я снова и снова прокручиваю эти фразы у себя в голове. Они не имеют значения. Это не значит, что притяжение между мной и Финном является откровением. Или что это вообще имеет смысл. И все же отчасти я думала, что он просто дразнит меня. Флиртует, чтобы завоевать мое расположение. А отчасти мне действительно нравится мысль о том, что Финн изо всех сил пытается мне сопротивляться, – той же части, которой нравится представлять, как он спит со мной в этой комнате или борется с теми похотливыми мыслями, в которых он признавался.
* * *
Мне снится, что я не более чем тень – полутьма, которой не нужно скрываться. Которая берет то, что хочет, и смеется над любым, кто пострадает от ее действий.
Я не более чем силуэт самой себя, когда я выскальзываю из спальни, которую делю с Финном, и иду по коридору в другую комнату. Он улыбался ей. Он смеялся с ней, делился с ней своими тайнами. Он позволил ей сесть ему на колени. Он, наверное, думает, что она такая красивая, с этой ее женской грацией и длинными темными волосами. Она его не заслуживает.
Ее дверь заперта.
Как мило.
Я проскальзываю сквозь нее и иду сквозь темноту к кровати Джулианы. Ее волосы веером рассыпались по подушке. Она такая умиротворенная, руки сложены на животе, грудь поднимается и опускается в спокойном ритме сна.
С улыбкой моя тень берет прядь ее волос и срезает ее ножом – я и не подозревала, что держу его в руках. Она все равно будет красивой. У нее все еще есть эта улыбка и эти искры в глазах. Она все равно будет точно знать, где ее место в этом мире. А я сохраню ее волосы для следующего раза, когда мне понадобится заплатить гоблину.
Я ухмыляюсь, когда возвращаюсь