лучше это буду я, – устало ответила я.
Ян еще раз пересмотрел бумаги и взяв их с собой, ничего не говоря, вышел из кабинета и оставил меня одну. Через пару минут вернулся тот молоденький солдатик и принес мне вкусно пахнущие булочки и ароматный чай, с которыми я справилась в два счета и сразу почувствовала себя лучше. Встав со стула, я начала наматывать круги по кабинету, понимая, что раз уж Ян взялся за мое дело, то лед тронется обязательно, я прям всеми фибрами души чувствовала, что этот мужчина вытащит меня отсюда. Единственное, о чем я переживала, было то, как бы не коснулось все это Лены и Игоря, поскольку если меня Ян и мог вытащить из этого болота, а вот чтоб всех троих, в этом я сомневалась. Прошло около двух часов, прежде чем двери кабинета открылись, и особист лично приказал мне идти за ним. Остановившись перед дубовой дверью он тихо постучался и открыв ее пропустил меня внутрь, а сам же направился к себе.
– Садись, Соня. – указал мне на стоящий напротив стул Ян.
Я села, и мужчина пару минут смотрел на меня, затем сказал:
– Обвинения серьезные и показания тоже. Ваш Алексей постарался, описывая все в подробностях. Да и староста тоже. И показания их сходятся. Двое против тебя и твоих показаний. В одном я сразу могу сказать, ты лжешь в том, что это у тебя были отношения с немецким офицером, поскольку если не брать в расчет показания Лешки, то староста, который вас практически не знал, очень подробно описал женщину, с которой Вольфганг фон Вебер очень часто уходил вместе из ресторана. «Высокая, стройная брюнетка с голубыми глазами и родинкой над губой», – прочитал он, – это ведь явно не ты, Соня. А если брать в расчет то, что ты солгала в этом вопросе, то к другим твоим показаниям веры со стороны трибунала не будет точно. Поэтому все будут рассматривать версию того, что Лена спала с немецким офицером, потом вы его на пару с ней отпустили и Игорь оперировал полковника, на которого так долго готовилось нападение, которое благодаря вам сошло на нет, поскольку вы ему спасли жизнь.
Я молча смотрела на мужчину, прекрасно понимая, что он прав, но отказываться от своих слов я не собиралась, поэтому его речь я оставила без ответа.
– Этот Игорь, он тебе кто? – спросил прищурив глаза Ян. – Уж не тот ли хирург из Смоленска, о котором ты когда-то говорила, что он твой жених?
– Да, это он, – просто ответила я, поскольку возражать не хотела.
– Ясно, – сам себе сказал мужчина и сцепив пальцы в замок пару минут смотрел на меня, потом положил передо мной листы с аккуратно написанным текстом. – Прочитай.
Я безразлично взяла бумагу и стала читать. Когда я закончила то подняла взгляд на Яна и недоуменно спросила:
– Это что? Это ведь полностью снимет со всех нас обвинение!
– Да, здесь все написано так, чтобы к вам больше вопросов не было никогда. Ни к тебе, ни к Лене, Игорю, Свете и всем, кто там еще с вами был.
– Но как? – изумленно смотрела я на мужчину.
– Мы ведь особый отдел, – улыбнулся Ян. – Мы как погубить жизнь можем, так и подарить ее.
– Спасибо тебе! – только и прошептала я, не в силах выразить то, что чувствовала в тот момент.
– Это еще не все, Соня, – проговорил мужчина, отодвинув бумагу в сторону. – Я дам ход именно этим бумагам, – сказал он, положив ладонь на стопку, которая символизировала для нас всех дальнейшую безоблачную жизнь, – только в том случае, если ты выйдешь за меня. Ты забудешь своего Игоря, и если он вернется с войны, то ты скажешь ему, что полюбила другого мужчину и вышла за него замуж, дабы пресечь дальнейшие его попытки вернуть тебя. Мы сейчас выйдем из этого здания, я отвезу тебя домой, и ты приведешь себя в порядок, а потом мы поедем и подадим с тобой заявление в загс. Если ты надумаешь меня обмануть, то эти бумаги, – положил он ладонь на донесения, – всегда можно поднять и дело возобновить заново, сколько бы времени не прошло.
Я в ужасе смотрела на мужчину, у меня в голове просто не укладывалось, откуда в нем столько жестокости в погоне заполучить то, что априори не могло ему принадлежать. Передо мной сидел все тот же человек, который тогда, теша свое самолюбие, уложил меня в постель. Нет, он совершенно не изменился, этот черт в форме, как его когда-то назвал режиссер на приеме у Марии.
– Не поступай со мной так, Ян, прошу тебя, – прошептала я, пребывая в каком-то диком состоянии беспомощности и желая достучаться до его совести, которой, казалось, и в помине не было у него. – Я ведь не люблю тебя. Зачем тебе такая жена? – я встала и подошла к окну, дабы не смотреть на мужчину, поскольку меня начала прямо подтачивать та же ненависть, что и раньше.
Мужчина подошел ко мне и взяв за плечи повернул к себе лицом.
– Это так сейчас. У тебя будет время и все изменится, Соня. Я обещаю сделать тебя счастливой.
– Хочешь сделать меня счастливой? – спросила я. – Просто так дай ход тем бумагам, – указала я рукой на стол.
– Нет. Либо так, ибо никак, – жестко ответил Ян.
– Хорошо, – после минуты молчания ответила я. – Но запомни, Ян, замуж-то я за тебя выйду, но вот счастливым я тебя делать не собираюсь. Не тем ты путем пошел, если хотел, чтобы я к тебе что-то чувствовать начала, не тем.
– Ты бы мне не дала ни малейшего шанса, я ведь знаю, поэтому только такой путь, – ответил мужчина. – А теперь пойдем, – указал он мне на дверь.
– Подожди, раз уж такова цена, то вытащи еще одну женщину. Она в камере сейчас по несправедливой случайности. Ее Лилей зовут, – глядя в глаза мужчины жестко сказала я, именно в эту самую минуту приняв решение пить из него кровь и не иначе.
– Вытащу, – ответил Ян и взяв меня под руку повел на улицу к машине.
Приехав домой я только-только открыла дверь, как бабушка причитая бросилась мне на шею.
– Господи, Соня, жива! Соседки ведь сказали, что увезли тебя люди в форме, я уже и думать не знала что! До утра глаз не сомкнула. Что стряслось-то? – спросила она, смотря то на меня, то на Яна.
– Все хорошо, бабушка. Теперь все хорошо. Ян помог и все уладил, – скрипя зубами ответила я.
– Чуяло мое сердце,