женщина и вынесла мне красивый венок с вуалью на лицо. – Это даже лучше будет, – всплеснула она руками, когда я его примерила и посмотрела на нее.
Сложив свои покупки в сумку, я дождалась, пока Светка переоденется, поскольку она никак не могла насмотреться на себя в зеркало, и всю дорогу домой промолчала, вскользь слушая Светкины планы на то, какой будет ее свадьба, сколько гостей она пригласит и как будет отмечать медовый месяц. Я только улыбалась, делая вид, что слушаю ее внимательно, понимая, что этот восторженный поток речи просто должен был пролиться мне на голову, по-другому и быть не могла. Поскольку, когда Светка в минуты эмоционального всплеска трещала без умолка, совсем не обращая внимания на то, нужно ли кому-то ее это трещание, или же совсем без надобности. Расцеловав меня в трамвае, она выскочила на своей остановке и помахав мне рукой помчалась домой, держа в руках коробку с самой что ни на есть драгоценной вещью-своим свадебным платьем. Я же поехала в больницу к Лене. Пройдя коридорами тихого здания, поскольку был обеденный перерыв и все прятались по своим кабинетам в надежде хоть немного отдохнуть, я спросила у сестры на проходной, где мне найти палату и уже через несколько минут сидела у кровати, на которой лежала моя Лена, которая все так же была без сознания. Выглядела она как спящая красавица из сказки: с длинными волосами, мирно лежащими по бокам, с алыми приоткрытыми губками и длинными ресницами, которые обрамляли ее закрытые глаза. Поставив в вазу купленные цветы, я улыбнулась и легонько поцеловала девушку, заботливо поправив на ней одеяло. В этот момент кто-то сзади открыл дверь, и я испуганно повернулась. На пороге стоял Егор в военной форме с букетом красивых цветов.
– Как я рада тебя видеть, – заревела я, обнимая мужчину, поскольку знала, что от него Ленка долго уже не получала вестей с фронта и каждый день молила бога, чтобы он остался в живых.
– Как она? – тихо спросил Егор, поставив цветы к моим в вазу и поцеловав Лену в лоб.
– Врачи говорят нужно ждать, – грустно пожала я плечами. – Она стабильна и это уже радует. Будем надеяться, что еще немного и она придет в себя.
Мужчина сел подле Ленки и взял ее за руку, и по его до боли сжатым скулам я поняла, что творилось в его душе. Я подошла и положив ему на плечо руку сказала:
– Она выживет. Я чувствую. Теперь, когда ты здесь, она точно придет в себя. Это только кажется, что она ничего не слышит, а люди, даже находясь в таком состоянии, они все слышат и чувствуют. Она так тебя любит. Она каждый день молилась о том, чтобы ты выжил. И ведь не зря, – улыбнулась я, видя, что услышав мои слова, мужчина расслабился и благодарно пожал мою руку.
– Спасибо тебе, – сказал Егор и встав с постели спросил, – Тебя может подвезти домой? Я на машине.
– Я была бы не против, – улыбнулась я и взяв под руку мужчину направилась с ним на улицу.
Спустя какое-то время, когда блестящая черная машина несла меня домой, Егор спросил осторожно:
– Я с Яном разговаривал. Он мне сказал, что вы решили пожениться.
Я, услышав это, только зубами заскрипела.
– Да, решили, – едва совладав с собой, чтобы не вспылить, ответила я. – Быстро же растрезвонил, – пробурчала я себе под нос, смотря в окно автомобиля.
– Он не растрезвонил. Просто сказал, что свадьба через неделю и пригласил меня, – как всегда заступился мужчина за своего друга. – Сонь, он очень тебя любит.
– Останови, пожалуйста, здесь, – попросила я. –Я пешком пройдусь. Ты уж извини, но не хочу я ничего слушать сейчас о Яне. Да и вообще, что вы все вцепились в него? Вы все ведете себя так, словно это я ему навязываюсь и кровищу пью из него. И никто не думает, как оно мне. Все – Ян хороший, Ян-полковник, это прекрасная партия и прочее. Да, может и любит! Но я-то нет! – вскипела я и забрав свою коробку вышла из машины и громко хлопнула дверью, поскольку мне было совершенно наплевать на то, что подумает обо мне Егор.
Как мне хотелось высказать все ему, чтобы он знал, что за человек его друг. Но ради Лены я просто обязана была молчать, чтобы не всплыл тот эпизод с проклятым немецким офицером.
– Софья Алексеевна! – прервал мои мысли противный голос того особиста, который тогда так вцепился в меня мертвой хваткой, желая сломать мою жизнь.
Я нехотя обернулась и с ехидной улыбкой сказала человеку, который спешил догнать меня:
– Я бы пообщалась с вами, но уж больно не горю желанием.
– Софья Алексеевна, издали заприметил вас, – не обратив внимания на мою реплику, проговорил особист. – Я извиниться хочу перед вами, – слащаво улыбаясь и не глядя мне в глаза сказа он.
– А что такое? Уже не считаете меня предательницей Родины? – пропела я.
– Софья Алексеевна, да какая же вы предательница Родины. Это все не совсем достоверные показания. Ян Георгиевич все мне объяснил доходчиво и еще и выговор сделал, что я сразу не пришел к нему с вашим делом. Стыдно так, вы уж простите меня. Я правда раскаиваюсь, – едва ли не кланяясь лебезил передо мной этот противный человек, который готов был мне обувь лизать, лишь бы подняться в глазах начальства.
– Дело прошлое. Извините, но мне пора, – надменно окинув взглядом особиста, я развернулась и гордо вздернув голову пошла от него прочь, едва сдерживая улыбку, ведь именно в этот момент я поняла, о чем говорил мне Лев Давидович, когда произнес фразу о том, что мне, как жене полковника НКВД, будут открыты двери всюду. Ну хоть что-то да радовало меня в этом будущем замужестве, с такой мыслью я взбежала по лестнице и зашла в квартиру, где суетилась моя бабушка.
– Бабуль, мне бы что-то перекусить, – стаскивая с ног туфли прокричала я и моя бабушка, как всегда, сразу же затарахтела на кухне посудой, давая мне понять, что сейчас на столе будет все то, что я так любила.
Глава 10
– Сонька, ты не спала что ли? Гляди какие круги под глазами?! Батюшки! – всплеснула руками бабушка, увидев меня на кухне рано утром с чашкой чая в руках, с растрепанными волосами, босую и в ночной рубашке. – Скоро ведь в загс ехать, а ты как моль бледная! На кого похожа будешь?! Жених глянеть – испужается!
– Да твой жених будет рад даже тогда, когда