рвать на мне одежду?
— Цель нашего возмутительного поступка — убедиться, что вы обладаете той же особенностью, что и ваш брат. — Вальтер был образцом невозмутимости. Наверное, даже если бы ему перерезали горло, он рухнул бы на пол с той же чопорной грациозностью и достоинством.
— И что же есть у нас обоих? — Я затаила дыхание.
— Об этом вам расскажет Мастер.
И этот туда же. Мои жалкие угрозы не проняли даже Кира. Тягаться же с хладнокровием домоправителя проклятого особняка и вовсе не имело смысла. Слуги Хранителя ядов будут молчать до последнего.
— Рад, что новое платье подошло вам по размеру. Вы проспали весь день и всю ночь. Поэтому его успели вовремя сшить на заказ.
Из моей жизни выкрали целый день. Я надеялась, что за это время Дакот успел увезти Эстера достаточно далеко. Кто знает, будет ли граф держать свое слово. Может, меня ему будет недостаточно, и он снова начнет искать брата?
— Как узнали размеры?
Не хотелось думать, что кто-то снимал с меня мерки, пока я находилась в мертвенном забытье.
— Благодаря Джерару. — Вальтер, заметив, как я вздрогнула, покачал головой. — Волнения излишни. Он вас не трогал. Я бы не назвал это талантом, но поганец умеет определять размеры с предельной точностью без всяких измерительных приспособлений. Хватает одного бегло брошенного взгляда.
Если бы он тольковзглядыбросал. Свою мысль я вслух не высказала. Жаловаться бессмысленно, ведь все они здесь заодно.
— Как вам каша?
Я моргнула. Вальтер быстро менял темы и охотно поддерживал беседу, но его старательность вполне объяснялась желанием увести меня от главного вопроса.
— Я не ела ее. Только яблоки.
Мое заявление вызвало у Вальтера первые за это утро неприкрытые эмоции.
— А стоило. — Домоправитель, хмуря брови, вытер руки салфеткой. — Вы достаточно долгое время пробыли без еды. Это вредит здоровью.
Посматривая на вымытую посуду, я полюбопытствовала:
— Разве у графа нет другой прислуги? Почему вы занимаетесь посудой? И… — Кроме нас, в кухне не было ни души. — Приготовлением пищи?
— В домике на краю владений Мастера живет кое-кто из обслуги. — Вальтер махнул рукой в сторону окон. В стекла скоблились острые ветки деревьев. Пышная листва и раскидистые ветви полностью закрывали обзор, позволяя добираться до окон лишь лучам солнца. — Служанки готовят обед и ужин там же, на кухне в доме, приносят его в особняк через коридор прислуги и возвращаются тем же путем. — Мужчина кивнул на запертую на замок дверь. — Им не позволяется проходить дальше этого помещения. Единственные, кто может тревожить своим постоянным присутствием покой особняка, это Джерар, Кир и я. — Вальтер направился к каминному дымоходу. — Мастер предпочитает, чтобы завтраком занимался я. По его же желанию я время от времени готовлю различные закуски. Не имею цели опуститься до бахвальства, но мои блюда вполне сносны. Не стоит отказываться от них. Вам следует привыкнуть, ведь по утрам жителей этого особняка кормлю именно я.
— Я не житель этого особняка.
Вальтер покосился на меня через плечо.
— Житель, госпожа Сильва. И ваше пребывание здесь позволяет говорить, что теперь вы находитесь под покровительством графа.
Сплошные загадки. О протекции Хранителя ядов я уж точно никогда не мечтала.
— Кто он? — спросила я в лоб.
— Он?
— Хранитель ядов.
— Это всего лишь неофициальное обращение, бытующее у народных масс. Граф Бланчефлеер. Так церемониймейстеры именуют Мастера на торжествах. Никак иначе.
— И что он за человек? — Мне казалось, что я замешиваю тесто, которое никогда не поднимется. Мы бросались словами, ходили вокруг да около, но мои знания о личности Хранителя ядов оставались все такими же мизерными.
Вальтер загрохотал чугунной сковородой.
— Джентльмен, врачеватель, филантроп, но в то же время мизантроп. Хотя ему с изумительной легкостью удается найти общий язык с любой категорией общества. Пользуется уважением при дворе и в рядах королевского воинского командования. Фаворит Ее Святейшества правительницы Королевства Скорпиона Янанки Соль, — отчеканил он.
— Полагаю, это не те определения, которыми бы наградили еголично вы, — я старательно выделила интонациями последние слова.
— Это перечисления того, что обычно говорят о нем окружающие.
— А ваше мнение?
— Для меня он Мастер. Называя его так, я вкладываю в это всю глубину своих чувств.
— Не думаю, что этого достаточно для характеристики его личности, — осторожно заметила я.
— Для меня более чем достаточно. Порой слова не способны выразить истинных чувств. Слова мешают, создают бессмысленные нагромождения и совращают на ложь. Поступки намного выразительнее слов. Взять, например, вас.
— Меня?
Я напряглась.
— В нашу первую встречу ваши речи были осмысленными. И это пробудило во мне беспокойство. Думающего человека стоит опасаться. Поступки же ваши взволновали меня не меньше. Я реалист, госпожа Сильва. Юные девушки — создания хрупкие и, прошу простить меня за дерзость, ломкие. Все, что с вами доселе творили, должно было стать причиной осознания вами вашей бесконечной беспомощности. Но… прошел день. А вы не прячетесь в комнате, которая должна была восприниматься вами как единственная доступная для вас крепость. Не заливаетесь слезами и не впадаете в состояние спасительного беспамятства. Не пытаетесь покончить с собой. Вы надели предложенное, попробовали принесенное и покинули «крепость». Вы стоите передо мной, и на вашем лице все то же осмысленное выражение, что было с самого начала. — Вальтер посмотрел мне прямо в глаза. — Эмоции причиной вашей беспомощности явно не станут.
— Это комплимент? — сухо спросила я.
— Мне будет приятно, если вы воспримите мои слова как комплимент.
Вальтер снял с полки чайный сервиз, а затем заварочный чайник. Засыпав в чайник какие-то травы, он залил их кипятком.
— Мастер сказал, чтобы мы вас боялись. Мы полностью доверяем его предупреждениям. Он никогда не ошибается.
В коридоре послышался легкий топоток.
— Вальтер! — В кухню влетел Кир. — Пузан снова здесь! — Заметив меня, рысенок смутился.
— Весть неприятная. — Вальтер со звоном закрыл крышку заварочного чайника. Снова поднял и вновь закрыл. — Я бы предпочел запереть ворота прямо перед его носом и спустить на него всех собак.
— Но у нас нет собак, — смущенно