«Как! Чужая мысль чуть коснулась вашего слуха, и уже стала вашей собственностью, как будто вы с нею носились, лелеяли, развивали ее беспрестанно. <…> Удивительно, удивительно!» (VIII, 270).
2. Буянов, буяны и Американец
В 1782 году в восьмом номере журнала «Вечерняя заря» была напечатана анонимная эпиграмма «На Буянова»:
Когда Буянов где в компании бывает.Всегда раздоры там и ссоры затевает.Он в несогласии находит тьмы забав.Но отчего в Буянове злой нрав?Постойте, я скажу: вот та тому причина:Он зол, властолюбив и круглый дурачина[292].
Герой приведенной эпиграммы Буянов, затевающий раздоры и ссоры, стал героем поэмы В. Л. Пушкина, название которой, возможно, было подсказано ему комедией А. Коцебу «Опасное соседство» (комедия шла на московской сцене в 1806 году в вольном переводе родственника Пушкиных П. Н. Приклонского)[293]. Но в русской поэзии были и другие буяны, которые предшествовали Буянову, созданному Василием Львовичем.
В 1771 году вышла в свет поэма В. И. Майкова «Елисей, или Раздраженный Вакх». Ее герой — ямщик Елисей:
детина взрачный,Картежник, пьяница, буян, боец кулачный…[294]
В поэме В. И. Майкова — кабаки, пьяные драки, кулачные бои, приключения, любовные авантюры. И еще — античные боги и богини — они сосуществуют с откупщиками, полицейскими, распутными девками. Вакх вмешивается в жизнь Елисея. Античность пародируется российской повседневностью. Трагическая история царицы Карфагена Дидоны, покончившей с собой из-за разлуки с Энеем (об этом рассказал Вергилий в поэме «Энеида»), комически представлена в истории старой начальницы исправительного дома, покинутой молодым любовником Елисеем:
Хотя прошло еще тому не много дней,Как отбыл от сея Дидоны прочь Еней;Но оная не так как прежняя стеналаИ с меньшей жалостью Елесю вспоминала;Она уже о нем и слышать не могла,Портки его, камзол в печи своей сожгла,Когда для пирогов она у ней топилась;И тем подобною Дидоне учинилась[295].
А. С. Пушкина восхищал приведенный выше текст. По-видимому, оценил его и Василий Львович. Автор «Опасного соседа» использовал продемонстрированные В. И. Майковым художественные возможности пародийной игры с античностью. И в поэме В. Л. Пушкина карикатурно высвечиваются образы древней истории и мифологии: Варюшка, принимающая в борделе Буянова, купца и дьячка и еще рассказчика-стихотворца, представлена женой Перикла Аспазией, в доме которой собирались философы, художники и поэты. Дворняги, сожравшие шинель убежавшего из притона незадачливого искателя приключений, названы Церберами — по имени свирепого трехголового пса, охранявшего выход из преисподней (оттуда удалось выйти только Орфею, усыпившему Цербера песнями). Когда В. Л. Пушкин заметил в своей поэме, что «Бахус бедствиям не раз бывал начало», то не отсылал ли он тем самым читателей к поэме В. И. Майкова «Елисей, или Раздраженный Вакх», в которой Вакх гневается на откупщиков, назначивших слишком дорогую цену на вино и пиво: потому и уменьшилось число пьяных? Он избирает орудием своего мщения Елисея, что становится началом его злоключений.
Еще один буян — в «Оде кулашному бойцу» И. С. Баркова, сочиненной в конце 1750-х — начале 1760-х годов:
Хмельную рожу, забияку,Драча всесветна, пройдака,Борца, бойца пою, пиваку,Широкоплеча бурлака![296]
Многие стихи поэта XVIII века И. С. Баркова из-за непристойности их содержания не печатались, но широко распространялись в списках. Можно не сомневаться: они были известны Василию Львовичу.
Прежде чем Буянов появился в «Опасном соседе», он был выведен В. Л. Пушкиным в стихотворении 1798 года «Вечер»:
Буянов и не глуп, но вздумал в сорок летЖениться и франтить, и тем себя прославить,Чтоб женушку свою тотчас другим оставить.И подлинно успел в том модный господин:С французом барыня уехала в Берлин (139).
В этих стихах можно увидеть предысторию героя «Опасного соседа»: Буянов, сорокалетний франт, обманутый муж, оставленный своей женой, пустился затем во все тяжкие, прожил свое имение «в восемь лет / С цыганками, с б…ми, в трактирах с плясунами», стал любителем сомнительных приключений, об одном из которых и повествует поэма В. Л. Пушкина.
В том, как охарактеризован небритый и растрепанный герой Василия Львовича, в том, что он говорит и как говорит («Я славных рысаков подтибрил у Пахома; / На Масляной тебя я лихо прокачу»; «Ступай со мной — качнем!») — что-то очень знакомое.
«Таких людей приходилось всякому встречать не мало. Они называются разбитными малыми, слывут еще в детстве за хороших товарищей, и при всем том бывают весьма больно покалачиваемы. В их лицах всегда видно что-то открытое, прямое, удалое. Они скоро знакомятся, и не успеешь оглянуться, как уже говорят тебе: ты. Дружбу заведут, кажется навек; но всегда почти так случится, что подружившийся подерется с ними того же вечера на дружеской пирушке. Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный»[297] — так напишет спустя почти 30 лет Н. В. Гоголь, представляя в «Мертвых душах» своего Ноздрева. Эти же слова можно отнести и к Буянову. Как и Ноздрев, он весел, задирист и красноречив. Любопытно, что героев В. Л. Пушкина и Н. В. Гоголя сближает даже лексика.
Проворней отворяй, не то — ракалью в зубы, —Буянов закричал, — готовы кулаки…
Ноздрев же говорит Чичикову: «Теперь я очень хорошо тебя знаю. Такая, право, ракалия!» В Толковом словаре В. И. Даля слово «ракалья» означает «негодяй, бестия, наглый подлец».
Разумеется, Буянова можно считать литературным предшественником и даже литературным прототипом Ноздрева[298]. Но в данном случае для нас важнее другое. Н. В. Гоголь подчеркнул жизненность, типичность своего Ноздрева: «Таких людей приходилось всякому встречать не мало». Конечно же и В. Л. Пушкин встречал таких людей. Более того, среди тех, с кем свела его судьба, был один человек, который в жизни как нельзя лучше воплощал тип Буянова. Это приятель Василия Львовича граф Федор Иванович Толстой, прозванный за путешествие к берегам Америки Американцем. О нем, человеке безудержных страстей, готовом перепить самого Вакха, картежнике, который играл в карты «наверняка», исправляя, по его собственному признанию, ошибки фортуны, дуэлисте, участнике многих приключений, нередко заканчивавшихся рукоприкладством, рассказывали множество анекдотов. Вот некоторые из них, записанные П. А. Вяземским:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});