одобряла эту политику, сказать сложно. Известно лишь то, что королева заботилась о детях своей сестры, как о своих собственных, особенно о младшей племяннице, Маргарите, родившейся в Авиньоне, куда Мария бежала после гибели Карла Дураццо. Наиболее вероятным является то, что Иоанна понимала, что Мария представляет угрозу ее правлению, и одобряла меры, принимаемые ее мужем, даже если не соглашалась с его методами.
Ирония ситуации заключалась в том, что король и королева Неаполя, будучи личностно несовместимыми, тем не менее были едины в своих целях в отношении королевства. Оба желали стабильности и мира в стране, а также восстановления своего влияния в качестве лидеров партии гвельфов по всей Италии, как это было во времена правления короля Роберта. Сразу после коронации Людовик Тарентский основал новый рыцарский орден, воплотивший в себе все возвышенные цели и идеалы средиземноморской державы, которую пытался создать Карл I Анжуйский, главным из которых, как писал Никколо Аччаюоли своему кузену, епископу Флоренции, было "восстановление Иерусалимского королевства после отвоевания Сицилии"[203]. И поэтому Иоанна, похоже, изо всех сил терпела свое личное унижение в интересах более великого дела.
За эти усилия она почти сразу же была вознаграждена перспективами на межгосударственном уровне. Когда стабильность неаполитанской монархии была прочно восстановлена, а ее репутация в Италии стала расти, одна из двух враждующих на Сицилии группировок неожиданно предложила королю и королеве Неаполя захватить остров.
* * *
Как бы ни были бедственны условия в королевстве Иоанны в годы, предшествовавшие ее коронации, на Сицилии они были еще хуже. В 1347 году по острову прошлась чума, одной из жертв которой стал регент, опекавший десятилетнего короля Людовика и его шестилетнего брата Федериго. Без взрослого лидера во главе страны, остров разделился на две партии: каталонскую, союзную Арагону, и латинскую, возглавляемую двумя местными семьями, Кьярамонте и Вентимилья. Затяжная гражданская война не выявившая победителя продолжалась до тех пор, пока восстание в Мессине в 1353 году не привело к тому, что еще несовершеннолетний король Людовик, оказался под контролем каталонской партии. Стремясь использовать это преимущество с максимальной выгодой, каталонские лидеры обратились с предложением к Арагону, предложив женить Людовика на Констанции, одной из дочерей короля Арагона, в обмен на помощь в борьбе с соперниками. Столкнувшись с таким неожиданным изменением баланса сил, латинская партия была вынуждена также обратиться за помощью извне. То, что они обратились к давнему врагу острова, Неаполитанской короне, говорит о том, насколько уважаемым было правительство Иоанны после войны с Венгрией. В обмен на военную помощь семья Кьярамонте, контролировавшая Палермо и Сиракузы, предложила вернуть остров под власть Анжуйской династии, при условии, что латинская партия, сотрудничающая с неаполитанским двором, будет контролировать местное правительство. Соответствующий документ был составлен в Палермо и, 6 февраля 1354 года, представлен королеве ее великим сенешалем Никколо Аччаюоли.
Не было никаких сомнений в том, что короне следует воспользоваться этой возможностью, но проблема заключалась в том, как это сделать в условиях крайне ограниченных ресурсов. Неаполь на какое-то время оказался в безопасности, но вторжения вольных компаний и угроза со стороны недовольных принцев из дома Дураццо требовали от короля и королевы готовности к быстрым действиям. Ни у Иоанны, ни у Людовика не было средств, чтобы ввязываться новую в войну, как бы страстно они этого ни желали. Позже, в 1359 году, после того как королевские финансы достигли некоторой финансовой стабильности, Людовик напишет: "Клянусь… что я сам собрал это богатство, приложив к этому немало усилий; практикуя такую суровую бережливость, что это было оскорбительно для монархии; экономя на всем с целью не остаться без средств, если возникнет острая необходимость защищать королевство, я ранее обжегшись на молоке, теперь дую на воду"[204]. Защита родной страны была приоритетом и для Иоанны. Королева, которая в начале своего правления была вынуждена раздать большую часть владений фаворитам и родственникам, чтобы купить их верность, больше не могла рассчитывать на ренту и налоги, связанные с этими доменами. Она так и не смогла восстановить тот шикарный уровень жизни, который был характерен для ее молодости. Это сокращение королевских доходов сделало Иоанну предметом для критики поздних историков, которые часто приводят ее бедность в качестве примера некомпетентности ее правления по сравнению с правлением ее деда. Однако Роберту Мудрому не пришлось бороться с голодом, вызванным неурожаями из-за чрезмерных осадков, а затем с рецессией из-за краха суперкомпаний, которая впоследствии с приходом чумы переросла в депрессию, и вражеской оккупацией королевства, и все это в течение одного десятилетия.
Однако один человек в королевстве был достаточно богат, чтобы финансировать если не полномасштабную войну, то хотя бы умеренные усилия ― великий сенешаль. За свою службу короне Никколо Аччаюоли был осыпан титулами и земельными владениями. К этому времени он обладал, помимо ряда фьефов, городами и окрестностями Коринфа, Гоццо, Мальты, Амальфи, Канозы и Лучеры, что делало его богаче своих сюзеренов. Сознавая, что его собственная быстро растущая репутация государственного деятеля, не говоря уже о будущих почестях и богатствах, связана с успешным осуществлением грандиозных целей неаполитанского режима, Никколо взял на себя финансирование небольшого флота из собственного кармана. По словам Маттео Виллани, великий сенешаль собрал восемь галер разных размеров, а затем дополнил их множеством гребных судов, чтобы переправить через пролив отряд из 100 рыцарей и 400 пеших воинов. В качестве обеспечения своей армии провизией на случай осады, он также прихватил с собой три баржи с зерном и другими продуктами первой необходимости.
Когда пестрая эскадра Никколо появилась в гавани Палермо, жители города, изголодавшиеся за годы непрекращающейся гражданской войны, которая уничтожила способность острова производить продовольствие, не столько испугались прибывших войск, сколько соблазнились их припасами. Город-порт сдался без боя 17 апреля 1354 года. Когда по Сицилии разнеслась весть о том, что захватчики прибыли с тремя баржами зерна, две трети остального населения последовали примеру палермцев. Удержались лишь города Мессина и Катания, все еще находившиеся в руках каталонцев. Никколо, используя свое преимущество, начал серию набегов на эти опорные пункты противника, но вскоре понял, что у него недостаточно ни людей, ни кораблей, необходимых для полной победы над ними. Он отправил ряд посланников ко двору в Неаполь с настоятельной просьбой о подкреплении, прежде чем королевство Арагон сможет прийти на помощь своим союзникам. Один из них, Заноби да Страда, сообщил, что преследовал Иоанну и Людовика с этой просьбой, отказываясь "покидать их днем и ночью, даже когда они были в постели"[205].
Но Иоанна и Людовик не послали войск в Сицилию, несмотря на постоянные уговоры посланников Никколо. Вместо этого они отозвали великого сенешаля, оставив задачу покорения оставшейся части острова незавершенной. Мудрость сохранения короной собственных сил и средств на случай необходимости вскоре проявилась, когда дом Дураццо, отстраненный от власти Неаполитанским двором, спровоцировал кризис.
* * *
Пока Никколо