А самая главная отталкивающая черта первого яруса — это, без сомнения,
чудовищная смесь самых отвратительных в мире запахов. У меня
складывалось впечатление, что добегать до туалета здесь считается
дурным тоном. И это, между прочим, еще не самое плохое. Время от
времени возникало такое ощущение, будто кое-где, совсем рядом с нашим
маршрутом, имеется в наличии не совсем живой человек, причем уже
далеко не первый день. Борьба с чувством тошноты приобрела жизненно
важный оттенок, именно поэтому выражения лиц у нас с волшебником во
время прогулки были примерно одинаковыми.
Внезапно я почувствовал чужеродное шевеление в левом кармане
штанов. Ненавязчиво прихватив обнаглевшую руку, я довел ее обладателя,
пытавшегося вяло выкрутиться, до первого попавшегося несущего столба и
с глухим стуком познакомил их поближе. Лохматый бродяжка при встрече с
препятствием откинулся навзничь и ухватился за нос, из которого вовсю
брызнула кровь.
— Ой! Что случилось? — как бы невзначай, с усмешкой взялся я за
голову. — Не ушиблись?
Я помог встать незадачливому карманнику, но тут же ударом в грудь
вернул его в изначальное положение.
— Да что ж вы так неаккуратненько? — весело подмигнул я спутникам.
Скокса явно позабавило зрелище, однако при этом волшебник выглядел
абсолютно по-глупому. А все оттого, что пока наш несравненный чародей
довольно скалился, другой воришка уже полным ходом извлекал из рукава
кудесника волшебный шар. Судя по всему, наша компания попалась на
четко спланированный развод.
— Стой! — вылупив глаза, возопил я, но было уже поздно.
Карманник резво бросился наутек, сжимая в руках добычу. Арлета тут
же скинула заплечный мешок и рванула в погоню. Волшебник пару секунд
обескураженно хлопал веками, но, сообразив что к чему, решил было
присоединиться к охотнице. Я схватил его за рукав:
— Куда уж тебе, раззява! На! — Я бросил под ноги Скоксу поклажу и
понесся вслед за беглецом, скрывающимся в дебрях трущоб.
Огибая лачуги, перепрыгивая попрошаек и обильно разбрызгивая
вонючую грязь, мы мчались за вконец потерявшим всякий страх щипачом,
который в одночасье лишил ужасного волшебника всего могущества. В
голове заводным ритмом ударных и электрогитар навязчиво стала играть
смутно знакомая, очень динамичная мелодия. Ворюга улепетывал не
оборачиваясь и явно со знанием дела. Очередной раз вильнув между
кривыми хибарками, он скрылся в здании, разительно отличавшемся от
остальных своим вполне крепким видом.
— Там ход наверх — давай за ним, а я низом пойду, — бросила
охотница и метнулась за поворот.
Что ж, ей виднее. Я распахнул плечом дверь, за которой только что
скрылся беглец. Не обращая внимания на жавшихся в испуге по углам
обитателей, я взмыл вверх по лестнице, располагавшейся прямо напротив.
Всего в нескольких метрах выше слышалось торопливое громыхание шагов,
поэтому сомневаться в правильности выбранного направления не
приходилось. Одолев два пролета, я сшиб с ног какого-то зеваку,
увлеченно задравшего голову, и оказался в самом верхнем помещении.
Наскоро осмотревшись, я заметил в дальней стене маленькое открытое
отверстие и выскальзывающую оттуда наружу стопу злоумышленника. Хорошо
еще, что успел увидеть, так как лаз почти сразу захлопнулся крышкой,
замаскировавшись начисто. Интересно, а что если ворюга теперь стоит
снаружи и ждет моего появления? Эдак можно и украденным шариком по
голове отхватить, если ее первой высунуть из дырки. Но я все-таки
последовал за жуликом и вскоре очутился на деревянном мостике, вдоль
которого с одной стороны располагались дома, а с другой торчали
перила.
Внизу, с довольно приличной высоты, виднелись красоты первого
яруса, там же выжидающе смотрела наверх Арлета. Я указал ей
направление движения и вновь бросился в погоню. Мелодия, название
которой я все пытался вспомнить, по-прежнему громыхала в сознании,
причем весьма органично подходила к заданному темпу бега. Воришка
наяривал по мостику, расталкивая ошарашенных прохожих. С другой
стороны этой импровизированной улицы зеркальным отображением шел ряд
бревенчатых домов и такой же деревянный настил с перилами. Местами два
мостика сообщались друг с другом перемычками, а периодически давали
боковые ответвления на другие улицы. Карманник шустро лавировал по
этим чудесам инженерной мысли, углубляясь в город-мечту любого
паркуриста или ямакаси, но я не отставал и даже успевал знаками
показывать Арлете, куда бежать. Достигнув одного из перекрестков,
щипач, видимо, захотел спрыгнуть вниз, но вонзившаяся в дом прямо
перед его носом стрела несколько сбила с толку беглеца. Этого времени
мне как раз хватило, чтобы выполнить намерение воришки, правда, в
несколько ином виде. Ударом ноги я отправил его на первый ярус.
Проломав перила, бродяга в головокружительном полете приземлился
спиной в грязь, застонал, выгнулся дугой, но встать не пытался. Синий
шар Скокса, изрядно запачканный грязью, откатился в сторону. К нему
тут же подскочила охотница, сгребла в руки, а после склонилась над
телом карманника. Глянув по сторонам, вскоре я нашел удобный несущий
столб и съехал по нему вниз. Мелодия в голове оборвалась, но тут же
всплыло и ее название «Ride the chariot to the devil» {{
«Гони карету к дьяволу» ( англ .).}} , и группа «SUM-41»,
исполнявшая эту инструменталку на просторах моих извилин. Как-то
удачно в этот раз подбор музыки получился, а то всякая ерунда обычно
приедается.
— Ну что, живой? — спросил я у охотницы, и та утвердительно
кивнула. — Допрыгался? Каскадер-самоучка, — уже к воришке обратился я.
Мужичок опять простонал, закашлялся, затем сплюнул в сторону и
растянулся в болезненной ухмылке:
— Попались… кхе-кхе… куропатки! Попались! — Бродяга засмеялся, но
гримаса боли тут же обезобразила его лицо, и воришка схватился за
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});