из-под нависших грозно бровей окинул окружающих. Пойманный нами жулик
артистично прикинулся мертвым.
— Я хоть и сам прозевал, но если еще раз что-нибудь подобное
случится — Сейм Чароведения в полном составе начнет зачищать от вас
первый ярус, как от паразитов. Потом хлева тут построим. Пусть лучше
крупный рогатый скот здесь обитает, чем такой, как вы!
Было видно, что главарь банды, как и все обычные люди на Поляне,
боится злых волшебников не меньше, чем крановщик землетрясения, однако
посчитает себя последним трусом, если не ответит на предупреждение
чародея чем-нибудь гордым, оскорбительным и справедливым.
Из всех собравшихся, лишь мне без напрягов давалось общество
Скокса, поэтому понятно кому довелось разряжать обстановку:
— Ой, давай, грузи по полной! У Сейма с одной стороны пачвары, с
другой — Казмад, а волшебники все бросят и дружно кинутся заниматься
дезинфекцией на первом ярусе Крипета. Не смеши! — Я обхватил чародея
за плечо и шепнул на ухо: — Отойдем, поговорим.
Поманив охотницу за собой, мы отлучились в сторонку. Скокс начал
сразу нас отчитывать:
— Вас и на минуту одних оставить нельзя! Уже с бандитами
поякшаться успели!
— Мы в детстве дружили, — попыталась оправдаться Арлета.
— Подружили — и хватит! С такими только в детстве дружить можно, а
после — все!
Собственно говоря, в данном случае с волшебником я был полностью
солидарен. Нечего моей девушке с фартовыми зависать. Но совершенно
неожиданно у нее сформировалось иное мнение:
— Все равно в Гладу только завтра сможем выехать. У его могущества
здесь много дел, —обратилась она ко мне, указывая на бродяг. — Давай
останемся с ними. Крипет — большой город, мало ли кто может здесь тебя
увидеть, а на первом ярусе у Кащера точно нет сообщников. Тем более
что мне кажется, Реван сможет нам помочь с сокровищами кладника.
Я задумался. Пожалуй, где-то в ее речи логика проскальзывала, хотя
истинные свои намерения охотница высказывать явно не торопилась. За
Скоксом осталось последнее слово.
— Хотите ночевать в навозе? Что ж, пожалуйста! Только чтоб завтра
не жаловались! Утром возле городского стойла. Знаешь где?
Арлета кивнула, и когда чародей отвернулся, чтобы удалиться, чуть
не захлопала в ладоши от радости.
— Вот я тебя не пойму. Сейчас бы стрясли с нашего Скокса
нормальный номер на двоих, в баньке попарились. Так нет же! Говори
давай: что забыла в этой клоаке с ее бригадиром?
Девушка помахала рукой взъерошенному атаману.
— С волшебником было бы скучно. А здесь, — она с легким оттенком
тоски во взгляде посмотрела вокруг. — Здесь прошло мое детство. С тех
пор многое изменилось, но все же эти места напоминают мне про те
времена, когда можно было беззаботно резвиться с друзьями и не думать
о тяготах будущего.
— И все? Просто ностальгия? — разочарованно спросил я.
Хотя…
Вспомнился наш двор, наши бравые похождения в детстве. Да уж, если
собраться всей компанией тех времен, было бы о чем поговорить за
баночкой крепкого лимонада.
И о казаках-разбойниках по всему району. Как-то мы, будучи
разбойниками, аж втроем залезли на ель, которые в рядок стояли возле
одного из училищ с художественной направленностью. Внутри как раз в
это время гремела дискотека. Команда казаков повертелась вокруг, нас
не нашла и двинулась на поиски дальше. Только Леха, веселый такой
дружище, помочился на ствол дерева, которое мы облюбовали. Пока
думали, как будем слезать, из здания училища вышла барышня и,
приспустив юбку, присела как раз под нашей елкой. Не знаю, чего ей там
понадобилось и чем именно это хвойное всех привлекало. Возможно,
внутри училища собралась большая очередь в уборную, и даме пришлось
сгонять на природу, а Леха как раз напустил под нами феромонов.
Короче, представляю себя на месте девушки: выходишь, присаживаешься
под елочку по своим делам, а тут вдруг все дерево начинает неистово
ржать. Мадам пришлось в спешке покидать место дислокации. Нам,
собственно говоря, тоже.
Или как мы с другом ходили по дворам с поломанными пистолетами и
старыми солдатиками, высматривая малолетнюю наивную жертву. Боюсь,
лица нынешних торговых представителей и пиар-менеджеров залились бы
стыдливым румянцем, понаблюдай они, как мы впаривали своим сопливым
клиентам всякий никчемный хлам в обмен на почти новенькие, еще
исправные игрушки.
И об экстремальных играх на стройке вспомнили бы несомненно. Это
сейчас молодежь скачет по препятствиям, лишь бы скакать, и называет
такую деятельность паркуром. А мы при этом еще устраивали командные
гонки друг за другом, и величали эту игру скромным, незамысловатым
названием «чай-чай, выручай». Причем летали мы по стройке, где успели
возвести лишь первый этаж, панельных перекрытий еще не было и,
учитывая недавнюю перестройку в стране, они еще не скоро намечались.
Мы гоняли по ребрам возведенных стен, перепрыгивая с одной на другую,
на высоте двух с половиной метров. Тогда адреналин погони начисто
сглаживал чувство опасности. Не знаю, насколько нынешние экстремалы
просчитывают все перед прыжком, но у нас тогда однозначно времени на
раздумья не хватало. Главное — смотаться от погони, ну или наоборот,
выскочить наперерез жертве. Если бы мама с папой такие забеги увидели
— с месяцок точно я бы на мягкое место присесть не рисковал.
Или как мы с Шаманом играли в ниндзя. Надо было со двора от одной
точки дома добраться до этой же точки с противоположной стороны, да
так, чтобы никто из прохожих нас не заметил. Как-то раз мы уже
прокрались из двора на проспект, где между пешеходной дорогой и
автомобильной в два ряда шли кусты. Саня пополз вдоль того ряда, что
был ближе к трассе, а я возле самой пешеходной дорожки. Мимо проходила
большая компания молодых людей, и мы затаились. Тусовка уже почти
прошла мимо, но тут девушка, которая плелась в хвосте, посмотрела в
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});