— Зуд… — Скокс немного помолчал. — Зуд — это самая страшная вещь,
которую только могла придумать природа. Жаль, на тебя не действуют
чары. Я бы показал тебе, что такое настоящие мучения. Еще ни одному
человеку не удавалось сохранить тайну под пыткой чесотки.
Я очередной раз поздравил себя с уникальной устойчивостью к
заклинаниям. Уж Скоксу-то врожденная вредность непременно позволила бы
с удовольствием периодически угощать меня какой-нибудь волшебной
гадостью.
— Да, поэтому через час нам точно ничто не будет угрожать, —
повторил чародей. — Утром сделаем остановку, и с таким темпом после
обеда уже будем в городе-факеле.
— Что за город-факел? — не понял я.
— Крипет по-другому называют городом-факелом, — пояснила охотница.
— Почему?
— Увидишь — поймешь, — отрезал Скокс.
Все произошло, как и говорил волшебник: через три часа начало
светать, и вскоре солнце вовсю слепило нам глаза. Все! С этого момента
о нечисти можно забыть и встречать ее лишь в ночных кошмарах! А там уж
я могу себе хоть гранатомет, хоть гаубицу сочинить, и тогда —
держитесь, твари!
С утра мы последний раз подкрепились и отправились в последний
рывок на пути к городу. Местность несколько изменилась: равнина все
чаще стала переходить в небольшие холмы, а кустарники с прочими
зарослями попадались в гораздо больших количествах. Передвижение
слегка усложнилось, зато глазу хоть нашлось на чем остановиться.
Один раз прямо из рощи на нас выскочил ошалелый кабан и тут же, не
успел я отвесить челюсть, был подстрелен Арлетой. Она отточенными
движениями принялась наскоро свежевать тушу, рассовывая по мешкам
самые мясистые куски, шкуру и клыки. Мы с волшебником смирились с этим
порывом рефлексов и молча ожидали в сторонке, пока охотница завершала
свои манипуляции. К тому времени челюсть моя успела отвиснуть
окончательно. Хрупкая девушка разобрала солидного хряка нереально
быстро — как солдат винтовку, и вскоре о нем напоминала лишь кучка
сиротливой требухи. Закинув на спину потяжелевшие килограммов этак на
десять мешки, мы опять двинулись в дорогу.
Когда солнце обосновалось в зените и вновь предприняло свои
попытки вскипятить содержимое черепной коробки, из-за поворота
неожиданно, как первая беременность, выскочил он самый — город-факел.
Крипет я узнал сразу и даже ничуть не сомневался, что это на самом
деле он. Увидев такое зрелище единожды, уже ни с чем и никогда его не
спутаешь. Кто-нибудь видел в своей жизни деревянный небоскреб? Нет,
Крипет, конечно, не был небоскребом в прямом смысле этого слова, но
просто более здоровенной конструкции из дерева раньше мне видеть не
приходилось. И более нелепой, впрочем, тоже. Причем из любого
материала. Кучи дощатых и бревенчатых сооружений совершенно разной
формы и размеров были коряво налеплены, взгромождены друг на друга, а
между ними по множественным настилам и мостикам сновали без тени
опасения суетливые людишки. Высился этот конгломерат разношерстных
теремков не менее чем на пять этажей в привычном понимании этого
слова, а шириною мог поспорить с парой-тройкой среднестатистических
стадионов. Типа Стэмфорд-Бриджа или Сан-Сиро. Местами виднелись
торчащие из земли, доходящие до самых верхних уровней города массивные
деревянные сваи, которые, видимо, служили более-менее надежным
каркасом для крепления всего этого хлама. Теперь ясно, куда и на что
уходят все дары Прилесья. Сразу в нескольких местах над Крипетом
виднелся вьющийся сизый дымок, однако паникой в окрестностях не
попахивало, да и пожарных в округе не наблюдалось.
Вопросы возникли сразу, и несколько. Во-первых, как можно жить в
такой свалке скворечников? Во-вторых, зная людские наклонности, каким
образом ее до сих пор случайно не спалили детишки? Не зря же
город-факел! И в-третьих, как здесь компенсируют отсутствие (а она сто
процентов отсутствует) канализации? Тут даже выражение «удобства во
дворе» не сильно применишь ввиду отсутствия дворов. Да, еще одно чуть
не забыл: что ж там такое горит, если все спокойно к этому относятся?
— Ах, как давно я не была в Крипете, — мечтательным голосом
вмешалась Арлета в ход моих размышлений. — Ведь именно здесь в детстве
я научилась так ловко прыгать. Мы с мальчишками наперегонки лазили с
первого на четвертый ярус, а потом вниз.
Поток ментальной деятельности несколько сбился с намеченного
курса: а где же я научился так лихо скакать по веткам? Пожалуй, нигде.
Скорее всего, в генотипе завалялось наследие далеких предков эпохи
позднего палеолита.
— Ты здесь жила? — спросил я.
— Да, но потом, когда мне исполнилось тринадцать, нам с отцом
пришлось переехать в Прилесье.
Спрашивать о причине, вынудившей их покинуть город, а также о
судьбе до сих пор ни разу не упомянутой с момента нашей встречи матери
Арлеты как-то не очень хотелось. Я всегда был любопытным в меру,
поэтому нос мне разбивали из-за других особенностей характера. Если бы
моему генератору соплей еще и за любознательность доставалось — имел
бы он весьма плачевное состояние. А так вроде ничего такой шнобель,
почти ровный. Тем более что с этими скрытыми фактами биографии моей
спутницы, несомненно, связана какая-нибудь душераздирающая история,
после прослушивания которой придется из вежливости долго извиняться за
то, что полез ковыряться в ее печальном прошлом, и обильно посыпать
соль на раны. В общем, тему я решил сменить, а заодно и расширить
кругозор:
— Неужели никто еще не догадался зимой опосля трактира погреться у
костра, да и сжечь ненароком весь город?
— В Крипете использование огня в неположенных местах карается
смертной казнью, — объяснила, заодно и предупредила охотница.
Что ж, вполне мощный стимул не баловаться со спичками.
— Да, после того как город лет семьдесят назад сгорел почти дотла
из-за трех пьяных наволочей {{
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});