кружкой, громко заорал собеседник.
Я приложил палец к губам, успокоил атамана и продолжил:
— В общем, у нас есть одно дело. Только провернуть его надо без
шума. Ходят слухи, что никто лучше тебя с ним не справится.
Реван приосанился, отхлебнул несколько глотков и попытался изо
всех сил сосредоточиться:
— Что за дело?
— Понимаешь, нам нужно продать драгоценности, довольно большое
количество. Сам знаешь, это можно проделать официально, правда, скорее
всего, пойдут ненужные слухи, разговоры. Могут появиться неуместные
вопросы. Понимаешь? — Главарь кивнул и с трудом поднял голову в
исходное положение. — Нам нужно сделать все тихо. Я не знаю, кому все
сбываю, и это лицо, в свою очередь, не знает, кто ему все сбыл. Без
имен и явок. Конфиденциальность — вот что для нас превыше всего. Ясно?
У тебя ведь есть человек, с которым ты работаешь? Которому ты продаешь
добычу?
— Есть, — невнятно буркнул Реван.
— У тебя получится провернуть с ним нашу небольшую сделку?
— Угу…
— Ну так что, пошли к нему?
— Пошли, — неожиданно быстро согласился разбойник.
Он грузно поднялся из-за столика и, расталкивая плечами
посетителей, зигзагом направился к выходу. В дверях нас нагнал один из
опричников атамана.
— Вы куда? — взволнованно спросил он.
— К скупщику, — бросил главарь и вывел нас наружу.
Волшебные фонарики своим приглушенным светом создавали мрачноватую
атмосферу, хотя в другом месте могли выглядеть вполне романтично.
Однако мы находились на первом ярусе, поэтому с трудом различимые в
полумраке силуэты развалюх и скрытных местных жителей обретали весьма
настораживающие очертания. Реван шел молча, растрачивая все физические
и умственные усилия на поиск маршрута. Мы с Арлетой следовали в двух
шагах от него, а коллеги атамана веером распределились за нашими
спинами и старались двигаться незаметно. Вскоре один из них
присоединился к нашему арьергарду.
— Скупщик живет на третьем ярусе, — шепотом сказал он. — Сейчас
туда опасно идти: стража в это время усилена.
— Почему? — не понял я.
— Время такое, — взволнованно пояснял бандит. — Самое то для наших
дел, поэтому контролируют каждую сажень. Через два часа уже спокойней
будет, да и стражники подустанут. Давайте позже пойдем. А то и сами
подставимся, и скупщику проблем наделаем.
Действительно, сверху постоянно раздавались тяжелые шаги
патрульных, на которые раньше я попросту не обращал внимания, опять же
ввиду своей проклятой невнимательности. Наверное, именно из-за нее
меня постоянно преследуют неприятности. В общем, полученная информация
несколько меняла дело, и мы решили прислушаться к совету разбойника. Я
собрался было догнать Ревана, однако тот быстро развернулся и жестом
подозвал к себе говорившего с нами подчиненного. Бандиты перекинулись
парой словечек, и осторожный член шайки вернулся к нам:
— Реван, оказывается, сам все уже продумал. Мы подождем возле лаза
на второй ярус, выйдем, когда все более-менее успокоится.
Атаман в это время задумчиво смотрел по сторонам, затем наконец
выбрал направление и указал следовать за ним.
Мне показалось странным, что в хлам нетрезвый Реван оказался
способным разработать самостоятельно какой-то план.
Через несколько поворотов мы зашли в некую сараеподобную
конструкцию, как я понял, предназначенную для десантирования на
верхний ярус в обход официальных подъемов, охраняемых стражей. Вся
шайка проскочила внутрь, а замыкающий бродяга щелкнул дверным замком.
Возможно, дело было в своеобразном освещении, однако атаман, стоявший
в дальнем углу со скрещенными на груди руками, казался мне слишком
свежим для своего состояния.
— Сколько у вас товара? — на удивление ровным голосом спросил он.
Краем глаза я отметил, что все разбойники грамотно расположились
вокруг нас. Будто хоровод водить собрались.
— А тебе зачем, Реван? — мы с Арлетой переглянулись.
— Я же должен знать, о чем вести речь со скупщиком, — усмехнулся
главарь.
Охотница пожала плечами, сняла мешок и достала оттуда горсть наших
драгоценностей.
— Ничего себе! — алчным огоньком зажглись глазенки предводителя. —
Тут же целое состояние! Вы что, кладника грабанули?
Мы с девушкой вновь переглянулись, улыбнувшись догадливости
Ревана.
— В том-то и дело. Мы не хотим никому отвечать на подобные
вопросы, которые, к сожалению, неизбежны. Потому и обратились к тебе,
— объяснил я.
Атаман подумал немного, затем глубоко вздохнул, словно собирался с
духом, и произнес:
— Арлета, зачем он тебе? Кто он для тебя такой? Что тебя с ним
связывает? Давай лучше к нам! Мы будем вместе, как в старые добрые
времена, помнишь? Мы ведь были такими хорошими друзьями! Но, знаешь, я
всегда испытывал к тебе нечто большее, чем просто дружба. С такими
деньгами, Арлета, мы заживем с тобой в роскоши и счастье! Соглашайся,
Арлета! Давай! Ну же!
Бандит натянуто улыбался, ожидая ответа. Охотница смотрела то на
меня, то на Ревана растерянными глазами. Я же наполнился яростью до
предела: еще капля — и взрыв неизбежен. Так вот он какой, настоящий
план хитрого атамана!
Хотелось сказать охотнице, что все это нелепая буффонада, что,
сколько бы там денег наши брюлики ни стоили, ее дружок в два счета
прокутит все напрочь и дальше будет промышлять разбоем. Ей тоже свою
роль придумает, как той милашке, что развела меня в «фольксвагене»
перед самым турне на Поляну. Но не сказал. Не сказал, потому как
хотел, чтобы она сама, без вмешательства извне, сделала свой выбор.
Охотница в очередной раз посмотрела на меня, и в ее глазах отражалась
грусть.
— Извини, Сеня… — Так я попросил ее называть меня две ночи назад.
Ярость, переполнявшая организм, исчезла, будто из меня достали
затычку и все эмоции попросту вытекли. В душе поселилась абсолютная
пустота, вакуум. С этой секунды практически все, происходящее вокруг,
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});