бортам и укрыли брезентом. Там, на переднем сиденье, рядом с сидевшим за рулем отцом, примостилась Фредерика.
До Монтабана теперь было не так уж и далеко. Этот город отделяли от Лок-Дьё всего шестьдесят с небольшим километров, однако музейные работники были в пути уже несколько часов – снова везли в безопасное место бесценный груз: множество картин, скульптур, памятников античности и прочих артефактов, упакованных в деревянные ящики. В очередной раз они готовили хрупкие вещи к эвакуации. В очередной раз грузили их в неповоротливые машины. И снова колонна мучительно продвигалась к цели. Глядя, как впереди покачиваются на ходу брезентовые кузовы, Анна надеялась, что больше переездов не будет.
Пока колонна грузовиков ползла по сельским дорогам, Анна утешала себя мыслью, что новое хранилище будет оборудовано не в сырой средневековой церкви и не в старинном замке, который являет собой легкую мишень для бомбардировщиков. На сей раз они ехали в настоящий музей. Директор Лувра договорился с руководством Музея Энгра в Монтобане, что для его сотрудников – и произведений искусства – выделят помещения. Так или иначе, Анна уже тосковала по мирным землям Лок-Дьё.
Однако когда на следующем повороте впереди, в долине, показался городок Монтобан, у нее затеплилась надежда, что, возможно, там все будет не так уж плохо. Город находился в глубине свободной зоны и с такого расстояния казался безмятежным, ничего не ведающим о бедах войны, которая выгнала столько людей из родных домов и заставила идти куда глаза глядят со своими пожитками. Река Тарн, напитанная дождями, лениво извивалась по городу, как сытый удав. Здесь не было ни бомб, ни свастик, ни германских мундиров.
Анна уже начала успокаиваться и немного расслабилась, когда вдруг ужасающе завизжали покрышки. Из-под грузовика впереди вырвалось облачко дыма. Анна, выругавшись сквозь зубы, резко ударила по тормозам, отчего у нее в кузове загрохотали деревянные ящики, заставив ее досадливо поморщиться. Но грузовик Андре, однако, не остановился – он приближался к повороту. Люси со своего мотоцикла заполошно махала ему рукой. Грузовик, раскачиваясь на ходу, несся к краю горной дороги, и Анна могла лишь беспомощно смотреть, как сокращается расстояние между ним и обрывом. В последний момент Андре заложил резкий поворот, открытый кузов сильно занесло, но каким-то образом это помогло замедлить скорость, и грузовик, прокатившись еще несколько метров, замер, встав вдоль края пропасти.
Анна, поставив собственный грузовик на тормоз, выскочила из кабины. Люси уже слезла с мотоцикла и сняла шлем; лицо у нее было пепельно-серое.
– Андре! – крикнула она.
Когда они обе подбежали к грузовику, Андре сидел, уткнувшись лбом в рулевое колесо, мокрый от пота. Когда он разжал наконец пальцы, вцепившиеся в руль, руки у него дрожали.
– Тормоза отказали, – выговорил он. – Я нажал на педаль, но не сработало…
– Фреди, ты цела? – бросилась Люси к дочке.
Девочка на пассажирском сиденье кивнула, глядя на мать округлившимися от пережитого страха глазами.
– Она может ехать со мной, – предложила Анна, когда Фредерика вслед за отцом выбралась из грузовика.
Подбежали еще двое мужчин.
– Картина слишком тяжелая, – пояснил Андре, и все посмотрели на кузов его грузовика, где был закреплен накрытый брезентом «Брак в Кане Галилейской» Паоло Веронезе – гигантское полотно в три человеческих роста. – Не для этого грузовика. – Он отошел от кабины, качая головой.
– И что же нам делать? – спросила Анна.
– Нельзя же выгрузить ее прямо здесь, – сказала Люси.
– Мы уже почти добрались. – Андре посмотрел вниз, на город в долине.
Всего пару минут назад Монтобан казался Анне таким близким, но теперь вдруг она подумала, что до реки, петляющей между домами, неодолимое расстояние.
– Если ехать очень медленно и осторожно, я, пожалуй, сумею ее довезти, – закончил Андре.
Колонна двинулась дальше через перевал. У Анны всякий раз, когда Андре делал новый поворот на идущей под уклон дороге, екало сердце. Наконец они пересекли большой мост над Тарном, когда уже начали сгущаться сумерки. У Анны не было времени полюбоваться ни мерцающей внизу рекой, ни арочными опорами моста, ни величественным зданием музея, чьи башни возносились к небу впереди. Ей хотелось, чтобы колонна поскорее припарковалась и «Брак в Кане Галилейской» сняли с грузовика Андре.
Наконец все машины с экспонатами остановились на музейном дворе. Навстречу им вышел лысеющий господин с тонкими усиками – Анна узнала Рене Юига, начальника луврского отдела живописи.
– Беженцы из Лок-Дьё! – крикнул он, приветственно взмахнув руками. – Bienvenus![57]
Люси сняла мотоциклетный шлем. Прибывшие с колонной грузовиков кураторы и охранники вылезали из кабин; все, облегченно вздыхая, поздравляли друг друга с удачным завершением путешествия.
– Моя матушка приехала из Арраса, – сообщил месье Юиг, пока вел всю компанию ко входу в музей. – Она решила приготовить ужин для новоприбывших, и я категорически не рекомендую никому отказываться от ее предложения.
* * *
Музей Энгра размещался в здании XVII века, некогда служившем резиденцией монтобанских епископов. Анна решила, что понадобится несколько дней, чтобы обойти все помещения – бесконечные галереи, коридоры, подземные залы со сводчатыми потолками, больше похожие на пыточные камеры, чем на хранилища картин, – и уяснить для себя планировку. Спальню ей отвели на самом верхнем этаже с каморками для прислуги.
После ужина месье Юиг проводил Анну, Андре и Люси в свой временный рабочий кабинет; остальные музейные работники занялись тяжелым и трудоемким делом – разгрузкой экспонатов. Андре и Люси вдвоем принесли ящик с «Моной Лизой» и осторожно поставили его на пол у стола.
Рене провел ладонью по деревянной крышке:
– «Джоконда»! Сколько она уже натерпелась! Я рад, что картина здесь. Возможно, моя забота о ней покажется вам чрезмерной, но я бы предпочел, чтобы днем она хранилась в этом кабинете, а ночью – в моей комнате.
Люси кивнула:
– Конечно. Мы в Лок-Дьё тоже держали ее у себя в спальне, а в Шамборе она была под личной опекой месье Шоммера.
– Хорошо, что она наконец-то снова оказалась в настоящем музее с надлежащими условиями хранения, – сказал Андре.
– Давайте-ка на нее посмотрим, – предложил Рене. – Здесь, к счастью, нам не надо бояться сырости.
Анна и Люси принялись открывать ящик. Андре повернулся к месье Юигу:
– Есть новости из Парижа?
Лицо начальника нового хранилища омрачилось:
– Хороших нет, к сожалению. Наши коллеги евреи в большой опасности. Их лишили французского гражданства.
– Что?! – воскликнула Люси. – Как такое возможно?
– Оформление виз прекращено. Их теперь не могут принять в других странах, – продолжал Рене. – А если они останутся во Франции, наверняка будут арестованы за отсутствие документов.
– А как же Карл Дрейфус? – забеспокоился Андре. – Ему поручили организовать хранилище экспонатов