хуже бреда.
И берег остался вдали, за кормой.
И красные будут всю ночь за победу
На площади пить и плясать под гармонь.
И кончится пир, и начнётся работа,
И будет похмелье, и грохот, и гам, —
Весёлые хлопцы, расстрельная рота —
Стуча сапогами, пойдут по домам.
И снежная крошка, и чёрные тучи
Над беглой эскадрой. И курс — на восток.
«Дай Бог уцелеть Вам, прощайте, поручик, —
Звучит напоследок, — храни Вас Господь…»
1995
«Дом достроить не смог он…»
Дом достроить не смог он;
Вон они под окном —
Трое в ряд — встали боком:
«Собирайся, пойдём!»
Ветер листья крутил
Над холодной рекой,
И уныло курил
У калитки конвой.
В доме снег, в доме холод,
Да стрижи гнезда вьют,
И земля вместо пола.
В доме люди живут.
Пёс вдогонку хрипел,
И под серой луной
Сапогами скрипел
У калитки конвой.
Эх, Сибирь, эх, Россия,
Пыльный тракт, как петля,
Да заборы кривые,
Эх, родная земля…
Ямы, пни тут и там,
Нет дороги домой.
И туман, и туман,
И конвой, и конвой…
…Хоть бы ветра глоток
Мчатся, мчатся — туда —
На восток, на восток,
Поезда, поезда.
Эх, тайга вековая,
Тьма и тьма, лес глухой,
Ни конца и ни края,
И конвой, и конвой…
1997
«Ты послушай, дочь, как плачет ветер…»
Ты послушай, дочь, как плачет ветер.
Твой дружочек лучше всех на свете.
Значит, рядом с ним беда,
И везде, всегда
Ему первому — все палки-плети.
Никуда вам от судьбы не деться.
С кем другим бы сговориться-спеться!
Лучше плохонького взять,
С ним ходить-гулять
Да на лавке возле печки греться.
Ветер тихого его такого
С ног не свалит, не согнёт в подкову,
Далеко не унесёт
От твоих ворот,
Не утащит от крыльца родного.
Ох, судьба его сломает, скосит.
Разлетитесь вы, как листья в осень.
Твой красивый, молодой
В стороне чужой
Головы своей лихой не сносит.
Вот и осень за окном лютует.
По дружочку слёзы льёшь впустую.
Даже ветер не узнал,
Где он сгинул, где пропал,
Свою голову сложил лихую…
1993
«Не скучай, народ, а ну…»
Не скучай, народ, а ну! —
Под хмельные вина
Провожала на войну
Мать родного сына.
Сколько их на край земли
Увезли без счёта?
Годы долгие прошли.
Снова дома, вот он.
Где, какая там война,
Знать никто не знает.
Он на лавке у окна
Время коротает.
За столом сидит один,
Зубы сжал покрепче.
«Что с тобой, скажи, мой сын? —
Мать в сторонке шепчет, —
Почему твой чуб седой
И на лбу морщины?
Ты от браги сам не свой,
От тоски-кручины.
Сердце в клочья искромсал
Хмель острее сабли,
Ты б друзей своих собрал,
С ними пел, плясал бы!»
«Мать, о чём ты, не пойму, —
С кем мы раньше пели,
Все друзья в огне, в дыму
Сгинули, сгорели.
Мать, поставь свечу на стол.
…С гор туман спускался.
Целый взвод в атаку шёл.
Я один остался.
Я их вижу, как живых.
Эй, пехота, где ты?
Нет со мной друзей моих,
Значит, жизни нету».
…За окошком чёрный лес
Одурел от стужи.
Ветер, ветер, пьяный бес
Над погостом кружит.
Волки воют на луну
Да скрипит осина.
…Провожала на войну
Мать родного сына…
1995
«Мы поутру, спозаранку…»
Мы поутру, спозаранку
Встать на работу не можем.
В доме разруха и пьянка,
Грязь и разбитые рожи.
Дом стоит, словно призрак проклятый,
Окна, окна в снегу у него,
Словно уши, забитые ватой.
Мы не слышим вокруг ничего.
На завалинке девки зевают,
Парни сладко на стульях храпят,
Завывает метель, завывает,
Снегопад на дворе, снегопад!
Странное что-то такое
Слышали раньше, давно мы:
Где-то вдали за горою
Люди живут по-другому.
Вот и встали, пошли — двое, трое:
«Эх, одним бы глазком посмотреть,
Что и как там у них за горою,
С ними вместе хоть что-нибудь спеть!»
Им вдогонку орут: «Хватит, братцы,
Все помрем, всё, что было, не в счёт,
За каким тогда лешим стараться,
Если вьюга следы заметёт!»
Ветки еловые гнутся.
Ветер вопит, вяжет ноги.
Люди по снегу плетутся.
Люди бредут по дороге.
«Пусть он долог наш путь, нескончаем,
И уют позабыт, и покой,
Нам конец, если мы не узнаем,
Что и как там за этой горой,
Где живут по-людски, не по-волчьи,
И без подлой и пьяной возни,
Стиснув зубы, работают молча,
И где помнят себя, чёрт возьми!
Говорят, там весёлые песни,
Не смолкая, под солнцем звучат,
А у нас день и ночь, хоть ты тресни,
Снегопад, снегопад, снегопад!»