под птичий гомон
Звонко чеканит шаг.
Он не дошёл до дому,
Он завернул в кабак.
Ветер —
злее, всё злее.
Ночь —
темней, всё темней.
Ваня врага жалеет.
Ваня кричит: «Налей!»
Ваня костыль забросил.
Помнит, как шли снега,
Как отражалась осень
В синих глазах врага.
Зелье
горькое, злое.
Ваня —
хмурый, хмельной,
Хлещет, кричит: «За что я
Шёл на врага войной?»
Ночь, не видать дороги.
Холод. Ненастье. Мрак.
Ваня волочит ноги
Из кабака в кабак.
Ветры
встречные воют,
Ваня
руки к ручью
Тянет, кричит: «За что я
Жизнь положил свою?
Жизнь положил свою?»
1986
«Он не шарамыжник, он купец…»
Он не шарамыжник, он купец.
У него деньжищ навалом.
Я летела птицей под венец.
Пряник на ходу жевал он.
Розы ставлю, астры на столы.
А в душе — полынь, репейник.
Ой, браслеты словно кандалы,
Ожерелье — как ошейник!
Я сижу, как дура, у окна.
Хоть бы уж сосед пришёл бы!
Мой опять уехал. Я одна.
А ему что в лоб, что по лбу!
Ой, проходит юность! Дни летят!
Холодна земля сырая!
Тучи, как солдаты, встали в ряд,
А вдали гармонь играет.
Там моя деревня, там родня,
В конуре кобель костлявый,
Там мой друг Петруха ждёт меня,
А я кофе пью с какавой!
К чёрту ожерелье и купца
С бородой колючей к чёрту!
Я в ночную мглу сошла с крыльца,
И сквозняк щекочет морду.
Плачу, полгорбушки на ходу
В тощую засунув торбу.
Ветер. Волки воют. Я иду.
А ему что в лоб, что по лбу.
Кругаля дала — опять скребёт
По́ сердцу тоска кинжалом.
И гадюкой серой жизнь ползёт,
И добра в дому навалом…
1988
«Эй, народ честной…»
Эй, народ честной,
Люди добрые,
С нами вместе пой
Песни бодрые.
Эй, помощнички,
Ну-ка, в очередь —
Остры ножики
Кровью потчевать!
Наш короткий сказ —
Вешай, режь, руби!
Третьи сутки казнь —
Аж в глазах рябит!
От заплечных дел
Спины ломит нам,
И душа, и тело
В оскоминах!
Где твой мил-дружок,
Красна девица?
Вон, у плахи лёг —
Чуть шевелится.
Жги его, руби,
Бей, чего теперь?
И, как в проруби,
Пропади в толпе!
Знай, за что дают
Злато-се́ребро,
Рожу с кожею
Сдёрни с черепа —
Камни-яхонты,
Бархат-шёлк, что хошь,
Одним махом ты
В сундуки сгребёшь!
Эй, мальчоночка,
Гни врага к земле
И тихонечко
Подтолкни к петле.
Ты один живой
Сын у маменьки,
В нечестивца свой
Тоже камень кинь!
Голый-босый ты,
Хмель в головушке,
Выпей досыта
Вражьей кровушки,
Ну-ка, дай ещё
В темя, в край виска,
Раззудись, плечо,
Размахнись, рука!
Торопись, топор,
Поспешай, петля!
Кто убивец-вор,
Пой, пляши, гуляй!
Всех смутьянов в гроб —
С вашей помощью!
Я мозги сквозь лоб
Сапогом ищу!
Эй, ты, старый хрыч,
Не увиливай,
Ты не хнычь,
Ты петли намыливай!
Больше, милый мой,
Силы-резвости,
Зубы выломай
Зверю-нехристю!
Где твой мил-дружок,
Красна девица,
У чужих сапог
В струнку стелется,
У царя-отца
Под ботфортою
Огрызается
Рваной мордою!
Завтра кровь рекой
Хлынет сызнова,
Докажи, что свой —
Вздёрни ближнего!
Не разлей-вода
С государем мы,
Всласть живём, когда
Пахнет жареным.
Эй, народ честной,
Люди добрые,
С нами вместе пой
Песни бодрые.
Государю в смех
Бей, свои своих,
Вон, сначала тех,
А потом других!
Пусть местами нас
Поменяет царь
И от скуки враз
Оклемается.
Не повывелись
Люди с крепким лбом,
Возле виселиц
Вместе в пляс пойдём.
Вам и нам почёт,
Ну-ка, прочь, тоска,
Развернись, плечо,
Размахнись, рука!
1984
«Кошки, псы дворовые…»
Кошки, псы дворовые
спят в подвале,
Дохнут под корягами
караси,
И навеки замерли,
замолчали
Соловьи-разбойники
на Руси.
Голоса гнусавые
по-над лесом,
Вдоль обрывов бойкая
болтовня —
Этот роет мордою
пыль и плесень,
Тот ревёт и корчится
на камнях.
Слово за́ слово прячется,
Вот с ужимкой крысиною
Род людской в яму пятится
Бездорожьем, трясиною.
Ртом грызя перекошенным
Пальцы нежные, белые,
Шепчет царь: «Так положено,
Ничего не поделаешь!»
Нынче заперт наглухо
околоток,
Сволочь перелётная
спит в кустах,
Кто-то кукарекает
на болотах,
Кто-то блеет жалобно
при дверях.
Певчий клин куражится