class="p1">— Если хочешь — тогда возьми и играй! Играй так, будто вы с ним не знакомы! Что это ты за актёр такой, раз к незнакомому человеку приплетаешь своё собственное отношение к кому-то другому?! Ты, Сашка, тоже не жмись. Что ты встал, как столб?! Тебе нужно познакомиться с ней.
— Но я обычно не знакомлюсь…
— Ты — нет. А тебе нужно представить, что ты не ты. Ты, к примеру, Юра Гальцев. А Юра Гальцев знакомиться с девушками любит и умеет.
— Почему именно Гальцев? — негромко рассмеялся Костя.
— Кэмбербетч! Твоя очередь тоже наступит.
Лебедева встала между Нюрой и Сашей, сурово глядя то на одного, то на другого.
— Слушайте меня оба. За стенами «Стаккато» можете делать что угодно. Хоть посудой друг в друга кидайтесь. Но здесь вы — актёры. Это значит, что если вам нужно здесь полюбить друг друга — вы должны это сделать. А вам нужно, потому что, пока вы этого не сделаете, я из этого вагона вас не выпущу.
Саша с Нюрой изумлённо воззрились на неё. Потом друг на друга. Тамаре даже страшно стало.
…Шли долгие минуты. Все расселись вокруг прямоугольника на полу, оставив Нюру с Солнышевым внутри.
На лицах обоих отражалось что-то болезненное. Они даже смотреть друг на друга не могли, постоянно скользя взглядами вокруг силуэтов оппонента, но сам силуэт не задевая.
«Что между ними могло произойти такого…»
Лебедева — само воплощение терпения и спокойствия — какое-то время стояла, зачем начала бесшумно ходить вокруг «вагона», сунув руки за спину. Затем у неё зазвонил телефон.
— Простите, — взяв его, она стремительно отошла в сторону кабинета Светы. — Да-да? Слушаю…
Воцарилась тишина.
— Можно мне уже выйти, — негромко спросила Нюра.
— Не думаю, что можно, — хмыкнул Серёжа. — Но вам лучше что-нибудь уже сделать.
— Ребяты-ы, ну что сложного? — спросила нетерпеливая Ксюха. — Я уже сидеть заманалась.
— Вам легко говорить, — Нюра до сих пор стояла с покрасневшим лицом. Тамара никогда не думала, что люди вообще способны так краснеть.
— Так что вообще между вами случилось? — спросила Тамара без обиняков.
На неё все воззрились с ужасом. И к её удивлению, ей ответил Саша:
— Мы поцеловались.
— «МЫ»?! — вспыхнула Нюра. — Да ты просто засосал меня, как…
Они вновь замолчали, и теперь краснела уже Тамара.
— Я уже извинился, — мрачно буркнул Солнышев, отводя глаза. — Я виноват.
— Как будто этого достаточно!
— Мне на колени перед тобой встать? Уж извиняй…
— Пипец у вас тут драмы, конечно, — вдруг рассмеялся Ромка, закинув руки за голову и потягиваясь. — Но пацан же перед тобой извинился, чё ты как я не знаю…
Костя с Серёжей мрачно посмотрели на него. Тамаре подумалось: а как они замешаны во всей этой истории?
— Да как будто можно это так легко простить, — процедила Нюра, глядя куда-то в сторону.
— Я не знал, что у тебя есть парень, — негромко сказал Саша, всё ещё не поднимая глаз. — Ты не говорила.
— Серёжа не мой парень!
— А чё он мне врезал тогда…
— Потому что она мой друг, — спокойно ответил Серёжа. — А ты её довёл до слёз.
Все снова тягостно замолчали.
— Между вами… всякое могло быть, — подала голос Тамара. — Но Людмила Юрьевна права. Здесь вы — не Нюра и Саша, а совершенно другие люди. Здесь вы должны быть кем-то другим, и плевать, что между вами происходит в реальной жизни.
Нюра сердито посмотрела на неё.
— Ты у нас такая умная, Тамара! Если бы это было так просто — я бы вообще не парилась! Но нельзя просто взять и стать кем-то другим. Ты, например, можешь?
— Я могу, — спокойно сказала Тамара. — Но ведь речь идёт о вас двоих.
— А ну-ка, давайте я покажу, чё как деется! — подскочила с места Ксюха.
Она кашлянула, ссутулилась и подошла к краю «вагона». Встала возле него. Несколько секунд молча переминалась с ноги на ногу, поглядывала на часы и куда-то вбок, изображая ожидание. Снова кашлянула.
— Ааа… — протянул, догадавшись, Серёжа, а после приложил руки ко рту «ракушкой». — Поезд метро прибывает на станцию, держитесь подальше от путей…
Тамара хихикнула, а Ксюха послушно отступила назад. Подождала, пока поезд остановится и вошла внутрь. Днём народу было не слишком много, так что тесниться и толкаться не пришлось. Как только двери закрылись, она взялась за поручень. Огляделась по сторонам.
— О, Санёк! Эй, Шурик! Я к тебе обращаюсь!
Помахав рукой Солнышеву, стоящему неподалёку, она подошла к нему и прижалась, приветственно обняв. Тамара чуть не прыснула с его выражения лица, а Ксюха по какой-то причине была предельно серьёзна — и улыбалась так, будто и правда встретила старого друга.
— Приве-ет, давно не виделись! Ты что, ты как вообще? Учишься?
— Ааа, ну… — Саша заикнулся. — Да-а… Да, учусь, вот…
— Ты в каком классе уже? У-ху-ху. ты как вымахал-то, баскетболист, э! Ты что ешь такое?!
Дедушка с соседнего сиденья смотрел на них неодобрительно: слишком громко говорили. Хотя и в грохоте поезда всё равно было ничего не разобрать, но дедушка был вредный, так что ему всё не нравилось.
— С-слушай… Та девушка как-то на нас странно смотрит, — сказал Саша, немного наклонившись к девушке. Ксюха молниеносно обернулась, найдя взглядом стоящую посреди вагона в недоумении Нюру.
— Ой, да это ж Нюрка! Погнали, я вас стусую вместе!
Взяв Сашу за запястье, она потащила его через вагон.
— Нюр, здоровеньки булы! — радостно улыбнулась Ксюха. — Куды едешь?
— Да так… По магазинам… — неуверенно ответила та, косясь то на Тамару, то на Сашу за её спиной.
— О, ништяк! Короче, знакомься! Это Санёк Солнышев, мой приятель! — Ксюха толкнула Сашу вперёд. — Шур, это Нюрка, моя одноклассница.
— Привет. Рад… познакомиться, — Солнышев протянул руку, стеснительно отводя глаза в сторону. Тамара заставила себя рассмеяться.
— Да ты чё такой стесняха-то! Когда знакомишься — в лицо надо смотреть, глянь, какая Нюра у нас красотуля!
Не выдержав, Саша с Нюрой тихонько прыснули — но тут же этого смутились и остыли. Не слишком уверенно Солнышев протянул руку вперёд.
— Будем знакомы. Я Саша.
Нюра побегала глазами по сторонам, скользнув по стёклам «вагона» (из-за которых на неё почему-то смотрело несколько пар глаз), втянула носом воздух и робко пожала протянутую руку.
— Я Нюра.
17. Конфронтация
— Кость, а что вы с Серёжей за кафе хотели открыть?
— Не напоминай об этом, пожалуйста. Вместо этого мы открыли только… рану в моём сердце. Размером с опухоль слона. Больше я с этим дебиком даже шаурмячную открыть не решусь…
На Новый год и последующие каникулы Тамара