кольнуло болью. Она поморщилась, схватившись за чашечки.
На неё смотрели мужчина и женщина. Мужчина был полноватым, с овальным лицом, красными от мороза щеками и густыми чёрными бровями. Женщина — накрашенная, со светлыми кудрями, опускающимися на чёрную дублёнку. Оба смотрели на Тамару ошеломлённо.
— А вы кто?! — спросила та сквозь зубы, морщась от боли. — Откуда у вас ключи?
— Мы эту квартиру снимаем вообще-то! — изумилась женщина. — Уже заплатили залог… Толя, вызывай милицию.
— Какую милицию, какой залог?! — взвинтилась Тамара. — Это квартира моей бабушки! Как вы её можете снимать, она же…
До женщины, кажется, дошла суть, и она открыла рыбий рот в догадавшемся «аааа!»
— Так ты дочка хозяев?..
— Вам здесь делать нечего, ясно вам?! — сказала Тамара зло, глядя остервенелым взглядом то на женщину, то на мужчину. — Плевать, что вы там и кому заплатили, это не ваша квартира! Это квартира моей бабушки, и она ей и останется! Убирайтесь отсюда!
— Ты на кого гавкать-то собралась, девочка? — медленно проговорила женщина, подняв брови так, что лоб её уменьшился почти вполовину. — Давай-ка сама выметайся отсюда, пока мы тебя силой не выкинули!
— Вы?! Меня?! — разозлилась Тамара. — Ну попробуйте!
Ей до самого конца не верилось, что эти люди хоть что-то способны ей сделать. Однако по велению истеричной жены здоровяк Толя легко схватил Тамару за подмышки, поднёс к двери и грубо вышвырнул в коридор. Стикер полетел следом, больно стукнув её рукоятью в голову.
— Толь, поаккуратнее, она инвалид… — запоздало сказала здоровяку жена.
— Ну и чё, что инвалид… — и муж закрыл дверь. Защёлкали замки.
Взвыв от боли и обиды, Тамара попробовала вскочить, но заболевшие ноги подвели её — и она рухнула на пол подъезда.
— СУКА!!! — крикнула она в слезах, чуть не охрипнув. — УРОДЫ!!! Твари! ЧТОБ ВЫ… — поток ругани, не успевший даже толком начаться, закончился, когда Тамара закашлялась и снова подавилась плачем.
Долго сидеть на полу было холодно. Охрипшая и замёрзшая, Тамара с трудом поднялась на ноги. Снова хотелось заплакать, но что-то её остановило.
«Слёзы лить будешь, когда получишь ответы, — сказал ей Стикер. — А пока — стисни зубы и докажи, что не тряпка».
И сколько ни унижала её раньше вредная трость — сейчас Тамара от всей души почувствовала, насколько сильно и прочно Стикер всё это время её поддерживал. Пусть его голос и был по большей мере воображаемым, но никто из её близких не знал её настолько же хорошо, как он. Сделав пару глубоких вдохов, Тамара стиснула зубы и вытерла уже засохшие глаза рукой.
Шмыгнула носом.
Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько бессильной перед внешним миром — который, как оказалось, не собирался с ней церемониться.
18. Переполох в 68А
Сэт был раздосадован. И даже, кажется, зол. Тем страннее и неуютнее было ребятам, сидящим сейчас в тёмной кухне с выключенным светом.
В дверь квартиры 68А поминутно кто-то стучал. Иногда начинал безостановочно нажимать на звонок, а затем снова переходил на стук. Открывать дверь никто не бежал — все жители квартиры сидели здесь — но когда стук возобновлялся, кто-то из них всё равно бросал опасающийся взгляд на дверь.
Все сидели. Только Сэт, скрестивший руки на груди, стоял.
— Кто из вас сделал это? — спросил он тихо.
Меланхолик чуть не плакала, спрятав лицо в поджатые колени.
Сэт смотрел на Роберта и Мишу.
— Кто. Из вас. Продал. Меланхолик?
— Да с чего ты взял, что это мы? — спросил Робби со вздохом. — Никто бы из нас не стал делать этого.
— Я вообще не шарю, о чём речь, — признался Миша. — Мне было не до того…
Вместо ответа Сэт взял свой телефон, включил, перевернул и показал Мише. Тот взял устройство в руки.
Пост в соцсети гласил об открытии программы под названием «FACEON». Авторы программы сотрудничали с администраторами одного из крупнейших в Сети пабликов; администраторы обещали крупную сумму денег тому, кто сообщит им местонахождение нескольких популярных в Сети персон, список которых к посту прилагался. Личность «сдавшего» администраторы обещали скрыть, однако предоставленную информацию — опубликовать.
В списке было около двух десятков имён. И Меланхолик была среди них.
За информацию о ней админы обещались выплатить сумму в размере семидесяти тысяч рублей.
— Твою мать… — у Миши в горле пересохло.
Сэт молча забрал у него телефон.
— Если это не вы, то хорошо. Но тогда встаёт вопрос — кто именно. Никто, кроме сидящих здесь, не знает, что она тут живёт.
— Соседи? — робко предположила Женя.
— Тут одни бабки. Вряд ли кто-то здесь знает, кто она такая.
— На улице кто-то видел… и проследил?
— Вполне возможно.
— В любом случае, это какой-то пиздец, ребятишки.
— Так там что… все её фанаты? — спросил Миша.
— Ага. Какие-то ёбнутые фанбои.
— У тебя и такие есть, Алён?
— К несчастью, — грустно и тихо подтвердила Меланхолик.
Ребята сидели в молчании. Каждый думал о чём-то своём, а снаружи, за дверью, было слышно, как толпятся и переговариваются фанаты Меланхолик, которым кто-то сообщил её местоположение.
— Валить отсюда надо, — сказал Миша негромко.
Все посмотрели на него.
— Как ты через этих полудурков свалишь… — с сомнением поморщился Сэт, стоящий возле окна, скрестив руки. — Их там такая толпень. Нам нужно, чтобы кто-то снаружи пригнал машину… И при этом, чтобы нас не раздавили, когда мы выйдем из квартиры. Есть у кого идеи, как это провернуть?
После недолгой паузы заговорил Роберт:
— Вообще, да. У меня есть одна идея.
Полчаса спустя.
Тамара успела продрогнуть, сидя в автобусе, прежде чем поняла, что больше не хочет домой. Конечно, телу её — и ногам особенно — хотелось куда-нибудь в тёплое и, желательно, родное место, но теперь Тамаре думалось, что она не сможет доверять родителям так же безоговорочно, как раньше. Стремясь уберечь её от всего на свете, они скрыли от неё правду, заперли в четырёх стенах и неизвестно, выпустили бы вообще. Ещё и неожиданные квартиранты оказались редкими сволочами — как таким вообще можно было отдавать бабушкино доброе жильё?!
Тамара пошарила в карманах в поисках телефона, чтобы написать Задире и спросить, можно ли остаться у него на ночлег — однако вспомнила, что разбитые запчасти её «Самсунга» сейчас лежали на кухне бабушкиной квартиры. Если уже не в мусорке.
— Чёрт.
Дома был только Егор, которого никто не посвящал в ситуацию, так что на контакт с буйной сестрицей он не шёл. Запершись в комнате, Тамара взяла школьную сумку, запихнула в неё несколько учебников и тетрадей, а также сложила футболку, пижаму и школьную рубашку (вместе с