Ярдар. – И что было?
– Ну, стало быть, была у старика дочь-красавица, и раз увидал ее сам Кощей. Приходит к старику и говорит: отдай мне дочь в жены. Тот не хочет Кощею отдавать, а куда денешься? Говорит: построй мне за одну ночь терем каменный, как в Костянтиновом граде, тогда отдам. Принялся Кощей строить. Как засвистит по-змеиному, зарычит по-звериному, слетелись к нему со всех сторон куды, синцы да игрецы, принялись по небу камни таскать – из-за тридевяти земель. Таскают, один на другой кладут, стены возводят. Целую гору уже навалили. Видит Любушка, беда: до рассвета далеко, а терем уже почти до неба. Побежала она к курам, зажгла лучину да петуху и сунула под самый клюв. Он проснулся, видит – свет, думает, утро настало. Как закричит! Эх, Кощей говорит, не успел! Грохнул со зла кулаком по горе, что его поддатни натаскали – только камни во все стороны брызнули. Вот они и лежат, – Заволод обвел рукой каменистый склон. – Видишь, вон где стена была, – он показал на нагромождение глыб, как будто обтесанных громадным топором.
– А с девкой что?
– А она от того удара под землю провалилась. У нас многие думают, что вот здесь Кощей кулачищем и вдарил, – Заволод показал на Чашу. – Дыру пробил. Оттого и вода в ней черна. А Любушка по се поры под землей сидит, под развалинами, да горько плачется – это слезы ее Чашу наполняют.
– Ну у вас и предания тут! – Ярдар содрогнулся, с неприязнью косясь на черную воду в каменной чаше. – Ладно, мы что, сказки сказывать сюда пришли?
Хазарский меч, присланный Азаром, был не из самых дорогих: клинок работы итильских кузнецов, с толстым обухом клинка и легким изгибом в нижней части. Рукоять простая деревянная, с небольшой бронзовой отделкой. Не то что у самого Азар-тархан – клинок из Дамаска, рукоять сплошь одета серебром с чеканным узором и позолотой. Но такая роскошь воеводе вятичей была бы и ни к чему, он ее и в руки взять бы побоялся.
– Смотри, – Ярдар, привычный к хазарскому оружию, вынул клинок из ножен и покрутил перед собой, выписывая петли. – С земли не очень удобно – клинок снизу тяжелее, но им же с коня работают. Давай, попробуй.
Заволод охотно сжал в пальцах рукоять и покрутил перед собой, подражая Ярдару. Но, несмотря на предупреждение, без сноровки не сумел удержать клинок в равновесии и тот собственной тяжестью стало заносить ему за спину, так что Заволод отвесил сам себе пару ударов плашмя по ребрам.
Видя это, отроки прыснули со смеху.
– Сам себя пополам перерубит! – фыркнул кто-то из них.
– А вот я вас! – Заволод, опустив клинок, свободной рукой погрозил им кулаком.
– Мы их к делу пристроим, – подавляя улыбку, сказал Ярдар. – Давайте, дренги, нарежьте веток, вот такой толщины, – он показал на пальцах, – в человеческий рост, и в землю повтыкайте.
– Как ты их назвал? – с любопытством спросил Заволод, решив, что это какое-то неведомое ему ругательство.
– А? – Ярдар вспомнил, что сказал. – Дренги, ну, это отроки на русском языке. Мой отец так говорил, а он от деда Ульфаста научился. Так-то я русского не знаю почти, с проезжими русами едва могу объясниться. У нас для этого Хельв имеется, он хорошо знает…
Отроки пошли резать ветки, а Заволод продолжал махать мечом, приноравливаясь. Потом Ярдар показал, как «рубят хворост» – три удара быстрой чередой.
– Бьешь не прямо, а или сверху вниз, или снизу вверх – раз, раз, раз, – показывая, он прочертил клинком три быстрых черты воздухе.
Потом показал на хворосте – каждая ветка оказывалась разрублена на четыре части, из которых три верхние падали наземь, а самая нижняя оставалась торчать. У Ярдара получалось так ловко, будто в этом не был ровно ничего сложного. Клинок будто сам знал, что ему делать. Но стоило взяться Заволоду, легкость куда-то подевалась, а меч поглупел. Он вертелся в непривычной руке, бил обухом вместо клинка и ломал или сшибал хворост, вместо того чтобы рубить.
– Да-а, нескоро ты так печь растопишь… – протянул Ярдар.
В ответ послышалось хихиканье. Оглянувшись, Ярдар заметил, что кроме отроков у них появились и другие наблюдатели. На замшелой серой глыбе сидели в ряд три девицы в одинаковых серых кожушках: Унева, ее сестра Горлица и еще какая-то, похожая на них.
– А вы чего тут? – в это время Заволод тоже их заметил. – Расселись, ишь, как куры на насесте! Сейчас Кощей выскочит и вас в яму утащит!
– Мы тоже хотим хазарский меч посмотреть, – мягко промолвила Унева.
Голос у нее оказался довольно низкий для девушки, но у Ярдара от него аж дух занялся. В груди разлилось ощущение счастья: этот голос, эти слова, и то, что она пришла сюда, означало, что ей не противен их полусговор – иначе она бы от него пряталась. Ярдар, хоть и был слегка сам не свой, все-таки понимал: ради хазарского меча девушки не пошли бы в лес.
– Не девичье это дело! – Заволод был недоволен их присутствием, будто пустое женское любопытство оскорбляло оружие хазарских всадников. – Знайте свои прялки!
– Воевода нам прикажет – мы на прялки верхом вскочим да в сечу поедем! – заявила Горлица, девушка бойкая.
– Да я вас…
– Оставь их! – улыбнулся Ярдар. – Мы сейчас всем дело найдем. Ты пока хворост руби, а вы, – он глянул на отроков и девушек, – сделайте нам болвана глиняного.
– Чиво? – удивились отроки, и даже Унева приподняла брови.
– Нужен болван, из глины сырой, вот чтобы голова, а под ней плечи, – Ярдар показал на себе. – И тоже в рост человека. Но всего целиком не надо, найдите колоду вот по грудь, а на нее болвана. Поняли?
– Я поняла! – Горлица с охотой вскочила.
– Дак замерзло! – Домыш, старший из родных братьев Уневы, почесал в затылке. – Глина у нас вон там, в овраге у реки, да сейчас не раскопаешь.
– Воды нагрейте да полейте, – велел Заволод. – Будете усердны, я и вам дам за меч подержаться.
Отроки ушли, с ними увязалась Горлица. Пристроив лишних к делу, Заволод упорно продолжал рубить хворост – видно, был твердо намерен овладеть хазарским искусством рубки, тем более что и времени на учебу у него оставалось мало.
– Ничего, воз нарубишь – научишься, – приговаривал Ярдар.
Унева и другая девушка остались – они сидели на камне, наблюдая за упражнениями. Под их взглядами оба бойца так старались, что вскоре умаялись.
– Может, отдохнем? – предложил Ярдар. – Нам еще болвана рубить.
– Отдохните, а мы господину пещеру покажем! – предложила третья девушка, по имени Чтислава, а