Читать интересную книгу МИССИОНЕР - Евгений Кабанов

– Отлично. Давайте её сюда, – скомандовал шеф секретарше.

Дверь тут же открылась, и вошла секретарша с большим запечатанным конвертом в руке.

Шеф нетерпеливо вскрыл пакет. В нём оказалась… новая "Заря коммунизма". Почти всю её последнюю страницу занимала большущая статья, которая была обведена красным карандашом. Посреди статьи красовался какой-то тёмный прямоугольник со светлым пятном посередине. Шеф вытащил из пакета лист с переводом, и прочитал заголовок статьи:

– "Портрет героя".

Глава XX

Стихи – дело трудное, или Какая заря у коммунизма

В связи с простоем завода спирт в подвале кончался, и для его вывозки на станцию достаточно было одной цистерны. Так что, в понедельник Глиста перевёл Аполлона – в связи с производственной необходимостью – со спиртовоза на старенький "ГАЗ-52" Антона. Антон, как с ним нередко случалось, ушёл в очередной отпуск без сохранения содержания в связи с очередным запоем, вместо того, чтобы ехать в Сенск за запчастями. Такой поворот событий был для Аполлона весьма кстати: он не хотел афишировать свой перебитый пузырьком палец, а так в поликлинику он мог заглянуть, не отрываясь от работы, без всяких лишних пересудов.

Начальник базы, которому он протянул накладную, долго всматривался в документ, затем пристально посмотрел на подателя оного.

– Значит, со спиртзавода… Что ж вы так долго ехали – ваши железки уже кончились.

Аполлон так же пристально посмотрел на завскладом, и, ни слова не говоря, расстегнул имевшийся при нём портфель, достал оттуда две бутылки спирта и поставил их на стол.

Заведующий как бы ненароком скользнул взглядом по бутылкам:

– Вообще-то, где-то там, по-моему, завалялось что-то ещё, – он взял со стола какой-то листок, заглянул в него. – Ну точно, на ваше счастье – есть.

Он убрал бутылки в тумбу стола и махнул рукой куда-то вглубь склада:

– Пошли, там они…

В поликлинике в рентгенкабинет никакой очереди не было, поэтому снимок сделали быстро. Надо было только подождать, пока проявят плёнку.

Аполлон вышел из кабинета в коридор, ознакомился с висящими по стенам различными полезными для здоровья плакатами типа

"НЕ МАТЬ, НЕ ОТЕЦ ИСЦЕЛЯЮТ НЕДУГ, А ВРАЧ – ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ПРЕДАННЫЙ ДРУГ!", и задержался у аптечного киоска, разглядывая различные пузырьки и коробочки.

Невдалеке группа ребят лет семнадцати, проходивших медосмотр, возвещала время от времени о своём наличии весёлым беззаботным смехом. Краем глаза Аполлон видел, как один из ребят подошёл к ожидавшему своей очереди в кабинет терапевта старику и стал ему что-то втолковывать. Старик, простой колхозник из какой-нибудь окрестной деревни, выглядел довольно бодро, несмотря на то, что на вид ему было лет семьдесят, а также невзирая на наличие лысины и, наоборот, отсутствие почти всех зубов во рту. Сначала он никак не мог понять, чего от него хотят, но потом согласно закивал головой и, взяв рублёвую купюру, протянутую ему парнем, направился к киоску с медикаментами.

Подождав, пока хозяйка киоска отпустит покупателя, просившего аспирин, старик протянул ей смятую рублёвку.

– Мне этих… презера… тивов, – попросил он, простецки улыбаясь беззубым ртом.

Девушка-аптекарь удивлённо посмотрела на него, потом – заговорщически улыбаясь – стрельнула смеющимися глазами по Аполлону, затем снова окинула взглядом старика с ног до головы.

– Вам, дедуля, сколько лет?

Старик, не ожидавший, видимо, такого вопроса, и слегка струхнувший, как нашкодивший школьник под строгим взглядом учителя, проронил:

– Мне? Семьдесят шесть… А что такое, дочка?

– Дедуля, у вас уже и зубов-то не осталось, не то что…

– Нет, дочка, у меня ещё два с той стороны сверху… – старик растянул рот заскорузлым пальцем, – и три с другой снизу, – прошепелявил он.

– Ясно, ясно, – заулыбалась аптекарша и, бесцеремонно перейдя на "ты", посоветовала: – Не надо тебе, дед, никаких презервативов – дуй так, не бойся. И бабке твоей, и тебе только больше удовольствия будет.

Старик недоумённо посмотрел на неё, глупо заулыбался и, совсем обескураженный, отошёл от киоска.

– Между прочим, – обратился к аптекарше Аполлон, – науке известны случаи, когда мужчины и в сто двадцать шесть лет становились отцами, а стошестнадцатилетние бабули рожали здоровых младенцев. СмотрЗте, как бы не пришлось вам стать крёстной матерью.

Аптекарша хмыкнула и, глядя прямо в глаза Аполлону, сказала:

– Вы, я не сомневаюсь, и в сто пятьдесят потомство принесёте.

Аполлон хотел уже было отпустить ответный комплимент, но тут его позвали из кабинета хирурга:

– Иванов!

Перелом, по словам хирурга, оказался очень удачным, и заживёт, как на собаке. При упоминании собаки Аполлона передёрнуло. В общем, "поломанец" сам может снять гипс недельки через две. Ну, если будут какие-то опасения, пусть заглянет в поликлинику.

Когда Аполлон, отказавшись от больничного, вышел из кабинета, намереваясь продолжить прерванный разговор с аптекаршей, той в киоске уже не было, а на стеклянной дверце шкафа с медикаментами висела табличка "Ушла за товаром".

"Жаль", – подумал Аполлон, но на самом деле он не очень-то и сожалел. Что-то в этой аптекарше было не то, какая-то вульгарность, или развязность, и, пожалуй, какая-то излишняя самоуверенность, что ли. А девушки такого типа ему не очень-то нравились.

На следующий день Аполлон опять был в Сенске, и купил там в киоске несколько газет, в том числе и свежий номер "Зари коммунизма". На последней странице он нашёл большую статью Вишневского о себе. Содержание её он прекрасно себе представлял, а вот фотография, помещённая в самой середине статьи, была настоящим шедевром фотоискусства. Как и обещал Яков Моисеевич. По всему полю на тёмном фоне какие-то более светлые пятна, едва угадывающийся горизонтальный контур, а в середине – яйцеобразное светлое пятно. Как ни напрягал Аполлон своё зрение, а себя на фотографии он так и не смог разглядеть. "Чёрт-те что! Не фото, а, что называется, вьюга смешала землю с небом". Впрочем, другие фотографии в газете были не лучше. И вообще, было видно и невооружённым глазом, что качество печати – на допотопном уровне.

Уже вечером, валяясь в постели и рассеянно вперив взор в телеэкран, Аполлон всё не мог успокоиться, что портреты героев в "Заре коммунизма" получаются такими невыразительными. "Да-а-а, эта "Заря коммунизма", конечно, не "Deep News"… Вместо портретов героев люди видят портреты свежевспаханной пашни…"

Тут ему в голову вдруг пришла счастливая мысль: а что если организовать свою газету, и поставить всё на должный уровень? Деньги у него есть. Неизвестно, правда, хватит ли на свою типографию с новейшим полиграфическим оборудованием. В крайнем случае, можно будет взять кредит… Да ему же ясно, как божий день, что никаких конкурентов на сотни миль вокруг ему не будет… Можно будет взять в штат Вишневского, он со своим неудержимым напором может пригодиться…

Аполлон прикрыл глаза и размечтался. Для начала можно будет ограничиться восьмиполосным выпуском. Потом увеличить объём до шестнадцати: местные новости, новости со всей страны,, вести со всего мира, культура, спорт, медицина, развлекаловка, реклама… Потом можно будет наладить выпуск воскресного… нет, субботнего, приложения…

Аполлон вскочил и в возбуждении зашагал по комнате. Надо будет узнать, как это тут всё можно организовать. Планы свои, он пока, естественно, никому выдавать не будет. Завтра как раз он опять едет в Сенск. Надо будет потихоньку выведать всё через Вишневского. Нужно придумать какой-нибудь предлог… Если фотография, старик может обидеться… Стоп. Он что-то там про стихи говорил. Это идея! Нужно накатать какой-нибудь стишок, и тогда можно будет смело заявиться в редакцию…

Аполлон подскочил к столу. Так, про что тут у них стихи сейчас пишут? Он лихорадочно начал ворошить лежавшие на столе газеты. Ага, вот: "Нам не страшны ни возраст, ни усталость…" А вот ещё: "Борьбе за мир, за счастье на планете Мы отдаём сегодня нашу жизнь…", "Мы любим нашу партию, Ей отдадим все силы. Все люди станут братьями Благодаря России!"

Просмотрев все газеты от корки до корки, Аполлон уже знал, о чём писать. Через полчаса было готово стихотворение, на его взгляд, довольно патриотичное, с глубоким, даже философским, содержанием, и с хорошей рифмой. Это был первый поэтический опыт Аполлона, да ещё на одном из языков предков.

Ночь он провёл крайне беспокойно, возбуждённый идеей организации своей газеты.

Вишневского в редакции не оказалось – уехал по заданию в какой-то колхоз. Аполлон решил зря времени не терять, и в ожидании Вишневского познакомиться с редактором – из него тоже можно выудить полезную информацию.

В приёмной никого не было, даже секретаря. Аполлон решительно распахнул дверь кабинета.

За обычной для подобных учреждений складкой столов в виде буквы "Т" сидела жгучая брюнетка лет пятидесяти и разговаривала по телефону. Увидев Аполлона, она, не переставая говорить в трубку, указала глазами на стулья, стоявшие возле стола.