ударить тебя, – возвращается к Лие сарказм, но сразу угасает, как недавно угаснувшие звезды. Не хочет шутить именно сейчас, когда Марк подставил своё тело удару. На его месте могла бы быть она. Но у Марка были другие планы.
– Он псих? – Клара подходит к отключенному Роме и хочет завязать ему руки своей лентой для волос. Сарказм Лии не оценила, а лишь удрученно покачала головой.
– Не надо этого делать, – замечает ее движения Дали.
– Почему? – Роза удивляется. Она все еще обнимает Лию, но и не спускает глаз с Ромы.
– Потому что сделаем ему больно.
– Но он сам сделает больно, – Роза настаивает. – Это бант. Ему бы наручники да в тюрьму.
– Мы не знаем, что у него на душе. Мы совершим грех, делая ему больно. Не нужно.
– Но ты его уже ударил и сделал ему больно, – замечает Клара, точнее вспоминает. В ее голове начинает все проясняться. Шестеренки в мозгу начинают крутиться.
– Это была защита. Разные вещи. Мы доверимся ему и не станем завязывать руки.
– Я ему не доверяю, – Роза злится на Дали. Она не понимает его якобы святых намерений. Он до жути правильный парень. Дали начинает ее здорово раздражать святостью.
– Я тоже. Ты видел, как он ударял Марка? Будто черт в него вселился. Я не хочу, чтобы такое повторилось, – беспокоится Клара.
– Да не сильно он меня ударил. Всего-то два слабых удара. Говорю же: он тюфяк.
Марку не нравилось, что его считали жертвой. Жалость со стороны Клары была ему бесполезна. Клара пытается вести себя взрослой, но это лишь бессмысленные попытки.
– Короче, Дали, засунь ненужное благородство себе в одно место. Я даже это слово этим словом называть не буду. Ради тебя, – выпалила Роза, причем сразу же раскраснелась почему-то, но слов назад не взяла.
Дали стоял с открытым ртом, удивленно глядя на свою обидчицу. Он не смог ничего сказать и лишь молча стоял.
– Лия, прости меня, пожалуйста, но, почему Рома это сделал? Я не понимаю. Вообще ничего не понимаю. Его нужно засунуть в психушку или сдать в полицию! Он – зверь.
– Ты сказала слово «химчистка», – ответила за, пока в шоковом состоянии Лию, Роза.
– Что? Что в этом такого?
– Мы сами не в курсе. Вся наша школа знает, что нельзя говорить при нем этого слова. Это глупо и неправдоподобно, но так и есть. Чистейшей воды правда. Говорят, он избил кого-то за этот проступок. Сейчас произошло то же самое, – Роза говорит быстро и нехотя.
– Тогда его точно надо завязать и вызвать полицию.
– Ничего не нужно вызывать, – снова вмешивается добрый Дали. – Он одноклассник. Вообще, это человек со своими проблемами и трудностями.
– Мы его завяжем, – злостно проговорила сквозь сжатые зубы Роза.
Пришлось завязать. Дали не стал спорить со слишком настойчивой Розой. Тем более, она болеет. Снова эта проклятая болезнь, сыгравшая сейчас наудачу.
Долго идти не пришлось.
Родным Розы было бы странно видеть рыжего паренька, со связанными руками, причем связанными бантом.
Как раз начинается дождь. Если будет и гроза, вовсе прекрасно. Роза стучится, в уже мокрую благодаря дождинкам, дверь. Она вспоминает, что вообще-то есть волшебный звонок. Вовсе не нужно барабанить маленькими кулачками в поисках ответа.
– А кто у тебя дома? – спрашивает Клара.
– Бабушки.
– Со стороны папы и мамы? Здорово.
В прихожей включается свет. Слышатся торопливые и короткие шаги, а лучше сказать шарканье тапочек.
– Кто это? – за дверью раздается сонный взрослый голос, бабушкинский.
– Это я.
– Кто-кто? – еще не окончательно проснулась бабушка.
– Да я! Роза. Кто же еще. Бабушка?
Эта бабушка немного повозилась около двери, чуть-чуть потопталась в нерешительности, но все же открыла.
Милая бабушка открывает дверь и не понимает, что видит перед собой. Она была в белой ночнужке и с растрепанными, уже давно седыми волосами. Напоминает пушистого, еще не проснувшегося кота. Она стоит на пороге и не решается впустить свою внучку. Еще бы! У Розы лицо все мокрое и грязное от черной туши и слез. Рядом какая-то взрослая девушка, от которой мерзко несет за километр, хотя сегодня она была у них в доме и общалась с одним парнем, но сейчас от нее разило, как от свиньи. И кто этот юноша, держащий на спине паренька, руки которого завязаны в бант? Рядом девушка со светлыми волосами и бледным лицом. А что с ее любимым Марком? Почему он устало прижат к стене. Он же не пил? Так надеется бабушка.
Через секунды четыре слышится еще одно торопливое шарканье тапочек. Это вторая бабушка, но уже одетая в халат и с очками на носу. Ее волосы аккуратно спрятаны в платке. Она также неуверенно всматривается в своих внуков. Наверное, думают, что видят галлюцинации. Вообще-то дождь начинается. Ребята стоят не под укрытием, а как раз под небом.
– Бабушки! – будит их Роза.
– Что это с Марком и вашими эм… друзьями? – Последнее словами было выделено с вопросительной интонацией.
– Да это долгая история. Честно, расскажу позже. Может, впустите, все-таки дождь начинается.
– Баааабушки? – Устроил показ собачьих милых глазок Марк. Видимо это всегда срабатывает. Ведь именно на бабушках скользнули добрые улыбки, тающие и теплые.
– Конечно-конечно. Вы же наши пельмешки. – Бабушка с седыми волосами похлопала Розу по спине. – Я – Рина, бабушка со стороны папы Розы, а вон Лонита. – Кивает в сторону второй.
Радушнее приема и не ожидать. Наконец, дождик позади, а спереди лишь большой теплый зал, посреди которого огромный стол, заваленный вкусной едой. Не буду говорить о том, как долго они ели, восхищаясь каждым лакомым кусочком. Они пили вишневый компот, наверное, лучший в их юной жизни.
Две бабушки постоянно переглядывались и хихикали, очень уж они были оптимистичными. Лонита не спускала глаз с Марка. Роза все же уговорила их лечь спать, иначе они устанут, но бабушки хотели знать правду о том, что случилось в лесу. Тогда Роза придумала историю, будто бы эта такая игра: связать одного участника и тащить его до дома. Бабушки претворились, что поверили, но с тяжелым грузом на сердце отправились в свои спальни.
– Они поверили? – спрашивает все та же любопытная Клара.
– Нет. Зато они поняли меня.
– Класс.
– А вы не думали о том, что в палатках остались Микки, Карина и Август? – Голос Дали вовремя.
За окном все завывал ветер, дождинки подавно обсыпали собой большие окна дома. В зале различались тихие голоса Розы, Клары и Дали. Самым громким голосом был дождь. Он барабанил, не оставляя пустого места на стекле. Молния ослепительным мгновением проникала в затемненную комнату, а гром оглушал всю тишину, заставляя вздрагивать Лию. Она пока не могла признать тот факт, что всю боль, предназначавшуюся ей, принял совершенно другой человек. Немного шоковой терапии, горькой правды и осознания реальности были уже на подходе в ее голове. Да, она знает, что нравится Марку, но чтобы на столько.