«Зонтик с серебряной ручкой»… Или же… или же «Фулминия»…
(Не двигаясь с места.) Собственно говоря, я еще не знаю, напишу ли ее вообще…
М а к л а у д. Но почему?
М о р р и с (глядя на мертвого Луиджи). Не знаю… я вдруг подумал… имею ли я право писать эту книгу.
Занавес.
ДЕНЬ, КОТОРЫЙ НЕ УМРЕТ
Сценарий
Перевод Л. Васильевой
Редактор И. Марченко
I. ЛЕТО
1 КАРТИНА
В буковом лесу
Это не ветер, шумящий в лесу, это — резкое, прерывистое дыхание человека.
Мы еще не видим его, мы лишь слышим и ощущаем его — его солдатские ботинки, его пот и его страх; пока лишь — по мельканию веток деревьев и чащобы кустарников — мы воспринимаем стремительный, отчаянный бег невидимого человека.
И по этому резкому, прерывистому дыханию, от которого разрываются легкие, понимаем: человек бежит давно, и теперь уже из последних сил.
Под скалой — источник, хрустально-прозрачный родничок.
В его зеркале на миг отразилось лицо беглеца: потное, измученное, с запавшими глазами. Лицо солдата.
Но гладь воды тут же покрывается рябью, брызги фонтаном разлетаются в разные стороны — солдат, припав к воде, жадно пьет.
По лесу разнесся неистовый лай собак.
2 КАРТИНА
Опушка леса и железнодорожное полотно
Две пары жилистых босых ног застыли в неподвижном летнем воздухе.
В кадре — спины повешенных с приколотыми листками, на которых написано по-польски:
Я ПОМОГАЛ ПАРТИЗАНАМ
Из букового леса выбегает преследуемый человек — это молодой смуглый мужчина в форме словацкого солдата.
Оружия у него нет, он давно бросил его или потерял.
У него не осталось ничего — ничего, кроме отчаяния: он понимает, что у него нет никаких шансов.
На секунду он было заколебался, оглянулся, а затем, пробежав мимо повешенных, спускается к железнодорожному полотну и мчится к туннелю, виднеющемуся неподалеку.
В кадре — в просвете между неподвижными ногами повешенных — мы видим, как солдат исчезает в черном зеве туннеля.
Бешеный собачий лай приближается, заполняя собой все вокруг.
3 КАРТИНА
В туннеле
Солдат, шатаясь, спотыкается в полутьме о шпалы, но продолжает бежать, страх подгоняет усталые ноги.
Туннель не слишком длинный: уже начинает светлеть, уже виден овальный выход.
А там, в этом овале, полном света, — два силуэта жандармов немецкой фельджандармерии; широко расставив ноги, они стоят на колее с автоматами наготове, они уже поджидают.
Солдат поворачивается, бежит — назад, туда, откуда прибежал, к другому выходу, он еще не сдается, он бежит, он борется…
Два таких же силуэта немецких жандармов с автоматами видны и на другом конце туннеля.
Беглец застывает, опершись о влажную стену; на лице его, залитом потом, — страх.
Грязные капли с мокрого свода туннеля.
Один из жандармов спускает собаку.
Немецкая овчарка бросается во тьму.
Своды туннеля оглушительно повторяют неистовый собачий лай, многократно умножая его силу.
4 КАРТИНА
Монтаж под титрами фильма
Со свистом вырывается пар из-под колес, готовых отправиться в недобрый путь.
Ноги узников, которых заталкивают, безжалостно швыряют в утробу вагонов.
Крики, команды, брань, грубые голоса охранников.
Мелькание фонариков с синим фильтром светомаскировки.
Колеблющихся, недостаточно расторопных охранники «подбадривают» кулаками и прикладами.
Вагоны переполнены, заключенные — штатские и солдаты — спрессованы как сельди в бочке.
Грохот, скрипучие звуки задвигаемых железных засовов. Один за другим, на каждом вагоне…
Этот поезд, отправляемый в концентрационный лагерь, кажется до бесконечности длинным.
В зарешеченном окошке появляются две ладони.
Ладони и глаза Матуша Сироня, словацкого солдата, которого немецкие жандармы схватили у леса где-то на польской земле.
Пар вырывается с пронзительным свистом, поезд трогается.
Подслеповатые, затуманенные огоньки какой-то польской станции медленно отдаляются, исчезая во тьме летней ночи.
5 КАРТИНА
Ветерна полонина
Высокое летнее небо над Ветерной полониной. Ее могучий, широкий гребень, покрытый альпийскими лугами, высоко возвышается над остальным миром.
Со всех сторон, куда ни бросишь взгляд, — горы, холмы, леса, светлые контуры гребней полонин и темные, затененные углубления долин; все — в каком-то прекрасном и диком беспорядке; Ветерна полонина — как бы центр этой земли, ее сердце: возможно, стоит лишь приложить ухо к ее душистой, покрытой ароматными травами спине, и услышишь его биение.
Круто спускающиеся альпийские луга пестреют яркими цветами, и ветер, который здесь никогда не утихает, свистит и, играя ими, меняет их цвет.
Может, из-за этого непрестанного ветра и зовется полонина Ветерной, а может — кто знает, — причиной тому белые дикие нарциссы: в определенное время на солнечных, теплых ее склонах цветет их такое множество, что людям в долинах порой даже кажется, будто на Ветерну полонину в разгар жаркого лета уже выпал первый снег.
Горная природа дышит умиротворяющим теплом и торжественной тишиной, безучастная и равнодушная к жестокости войны.
Но там, внизу, в одной из долин, которые со всех сторон окружают могучий массив Ветерной половины, взбирается, тянется длинный товарный поезд.
Это транспорт в концентрационный лагерь.
В будках на тормозных площадках — вооруженная немецкая охрана.
Заросшие лица узников, глаза, запавшие от долгого, мучительного пути, неподвижно следят, как за решетками вагонных окошек убегает солнечный летний день.
6 КАРТИНА
На паровозе
Рука машиниста на рычаге регулятора.
Машинист Гудец хмурится, словно преодолевая постоянное искушение закрыть пар и остановить поезд.
— Всю дорогу меня это гложет… — бормочет он недовольно. — Что будем делать, Ямришко?
На лице кочегара, черном от сажи, сверкнули глаза.
— Не знаю, что… Но Гитлеру мы их не повезем, лучше уж…
Он не успевает договорить — внезапный толчок бросает его вперед: машинист вдруг резко тормозит, скрипят колеса, летят искры.
Впереди на путях — несколько деревьев, что-то вроде наскоро сооруженного и отнюдь не непреодолимого барьера.
Поезд уже послушно остановился перед самым завалом.
Со склона раздаются первые выстрелы.
К паровозу подбегает немецкий солдат.
— Partisanen! Weiterfahren… Weiterfahren![2]
Машинист Гудец высовывается из будки, указывая на завал.
— Нельзя… не видишь?!
— Das ist nichts!.. — кричит солдат. — Nichts! Weiterfahren![3]
Он взбирается на паровоз, доставая пистолет.
— Schnell!.. Schnell! Sofort![4]
Кочегар Ямришко без размышлений ударил его лопатой.
— Иначе с ним не столковаться… — бурчит он, глядя, как тело немца медленно сползает вниз с паровоза.
Стрельба в долине усиливается.
7 КАРТИНА
Склон над железной дорогой
Из-за камней и деревьев партизаны обстреливают транспорт.
Немцы выскакивают из тормозных будок, прячутся за вагонами, залегают за насыпью и отвечают огнем на выстрелы партизан.
Кочегар