считаю, что человек, осужденный на смерть, имеет право вкусить хоть немного радости…
И з а б е л ь. Мой муж даже перед казнью не позволит себе непристойности!
Л у и д ж и (не сдержавшись). Спросите-ка лучше, что она сама вытворяла во время нашего свадебного путешествия!
Д о н ь я Д о л о р е с (обращаясь к Луиджи, с достоинством). Я никогда не вмешиваюсь в чужие дела. (Изабель.) А вы, пожалуйста, не суйтесь в мои… Тем более что это, так сказать, дело коммерческое.
М а й о р. Верно, мадам. (Изабель.) Будьте так любезны, оставьте семейные сцены для дома.
И з а б е л ь. Что происходит… какая тут может быть коммерция? (Подозрительно.) А может, дело в том, что… вы отдаете ему дочь, а эта свинья отдает вам свое…
М а й о р. Пардон! Его сердце принадлежит мне. Я уже уплатил за него!
И з а б е л ь (саркастически). У вас, майор, тоже есть дочь?
М а й о р. Я уплатил наличными — сорок тысяч!
И з а б е л ь. Сорок тысяч!.. (Луиджи.) А мне ты не дал ни гроша, скряга! (Обращаясь ко всем.) Так вот, господа: ваши сделки недействительны. Существует закон. Права супруги — на первом месте!
Л у и д ж и (Диане). Закрой мне лицо (бессильно, с отвращением) …чтобы я больше не видел этой женщины…
Диана медленно, послушно закрывает ладонями лицо Луиджи.
И з а б е л ь (визжит). Оставь его!.. Оставь его! (Набрасывается с зонтиком на Диану.) Гляди, что я сейчас сделаю с твоей красоткой! Ее даже родная мать не узнает!..
Девушка прячется за электрический стул. Донья Долорес защищает ее своим зонтиком. Майор беспомощно бегает около разъяренных женщин. Луиджи, сидя на электрическом стуле, словно из ложи, спокойно наблюдает за поединком.
М а й о р. Вы изувечите друг друга! Прекратите, ради бога!.. Я вызову полицию. (Разнимает соперниц.) Это бессмысленно. Его сердце уже продано!
И з а б е л ь. Оно принадлежит только мне. Я его законная жена. И буду его законной вдовой!
Л у и д ж и (презрительно). Вдовой Джонни Брайана, но не моей!
М а й о р. Его сердце принадлежит американской армии!
Д о н ь я Д о л о р е с. Это сердце получит мой муж!
И з а б е л ь (высокомерно). Все преимущества на стороне законной супруги. А не мужа какой-то посторонней женщины!
Д о н ь я Д о л о р е с. Для чего вам это сердце! Вы же молодая, здоровая!..
Л у и д ж и (сухо). У нее столетний любовник.
М а й о р. Тихо!.. Армия имеет преимущество перед любым гражданским лицом!
Д о н ь я Д о л о р е с. Самая красивая в мире девушка имеет преимущества даже перед американской армией. Он сам скажет вам это! (Доверительно.) Ну скажи, Луиджи… кто его получит?
Л у и д ж и (немного помолчав). Почему все вы думаете, что… что человеческое сердце можно купить?.. Как телевизор… или автомобиль?
М а й о р. Я ничего не думаю. Вы его продали, я его купил!
Д о н ь я Д о л о р е с. Он обещал его нам! Только нашей семье…
И з а б е л ь. Мадам, он обещал его всем! Вы что, не читаете газет?
М а й о р (резко). Как вы объясните это, Ломбарди?..
Л у и д ж и. Очень просто. (Пожимает плечами.) У нас на Сицилии говорят: обещаниями дурни тешатся.
Д о н ь я Д о л о р е с (вне себя). О, да ты, оказывается, жулик! (Подняв зонтик, бросается на Луиджи.) Ах ты бандит!.. Дважды убийца!..
Д и а н а (выскакивает из-за кресла и загораживает собой Луиджи). Не бей его, мамочка!..
И з а б е л ь. Почему это вы «тыкаете» моему мужу! И не смейте его обзывать!..
Д о н ь я Д о л о р е с. Он опозорил мою дочь… Осквернил наше имя.
Д и а н а (она как будто разочарована). Мамочка, ведь еще ничего не произошло…
Д о н ь я Д о л о р е с. Он обманул нас… снова обманул нас!
И з а б е л ь. Так вам и надо, бабушка!
Д о н ь я Д о л о р е с (в ярости). Кто бабушка? Ах ты… ты… (Растерянно.) Ты это кому говоришь? Мне?..
И з а б е л ь. Тебе, сводница! Ну и дрянная же ты мать!
Д о н ь я Д о л о р е с. А ты косоглазая блоха!
И з а б е л ь. Что ты сказала?! Ну-ка, повтори еще раз!
Д о н ь я Д о л о р е с. Косоглазая блоха.
И з а б е л ь (швыряя зонтик). Я тебе все волосы выдеру… ноги переломаю… Ты… ты…
Д о н ь я Д о л о р е с. Ну подойди, подойди… (Бросает зонтик). А я тебе глаза выцарапаю, чтоб ты больше ни на кого не косилась!
Л у и д ж и (с электрического стула). Давайте, давайте, девочки!
Д и а н а. Мамочка… задай ей трепку!
Обе дамы вцепляются друг другу в волосы.
М а й о р (нервозно). Еще шаг — и я включу ток! Сердце Луиджи погибнет! И тогда уже не достанется никому!
Явление восьмое
Ф р э н к М о р р и с и прежние действующие лица.
Моррис — в темном пальто, с портфелем и зонтиком. При виде его женщины отскакивают друг от друга. Они с враждебной настороженностью всматриваются в лицо вошедшего, единодушные в своей неприязни к нему.
М а й о р (нервозно). У вас есть разрешение на свидание?..
Моррис показывает пропуск.
Д о н ь я Д о л о р е с (подозрительно). Почему вы явились сюда с портфелем? Для чего он вам тут?
И з а б е л ь. Ясно для чего — для денег!
М а й о р. За сердце уже уплачено. Ваше присутствие здесь совершенно излишне.
М о р р и с (спокойно). В портфеле у меня рукопись и сегодняшние газеты. (Луиджи.) Я хотел прочитать вам главу… Но теперь… (Пожимает плечами.) Разве я не говорил вам: не слишком надейтесь на общественное мнение.
Л у и д ж и (тихо). Я уже ни на что не надеюсь.
М о р р и с. Улицы запружены людьми. Они направляются сюда, к тюрьме.
Д о н ь я Д о л о р е с. Бог мой! И все они хотят получить его сердце?!
М о р р и с. Не знаю. Полиция окружила здание. Надеюсь, что сюда никому не удастся проникнуть…
Л у и д ж и. Что произошло, Фрэнк? (Равнодушно.) Чего хотят эти люди?
М о р р и с. Видите ли, Луиджи, сперва вы завещали свое сердце больнице и этим снискали всеобщую симпатию. Но потом вы пообещали его стольким людям, что…
Д о н ь я Д о л о р е с. Да!.. Он и нас обманул! Всю нашу семью!..
И з а б е л ь. И меня. Свою собственную жену!
Л у и д ж и. Ну, тебе-то я не обещал ничего… Тебе, единственной, ничего не обещал!
М а й о р. Он всех нас оставил в дураках! (С ненавистью.) Осрамил… разорил!
М о р р и с (Луиджи). Люди — те, что собрались там, на улице… они… они возмущены, просто ополоумели. Но возможно, они хотят только, чтобы вы… все это объяснили, Луиджи. Как-то оправдались…
Л у и д ж и. Я?.. (С удивлением.) Но для чего? И перед кем?!
Д о н ь я Д о л о р е с. Он еще спрашивает!
И з а б е л ь. Перед всеми нами, Луиджи Ломбарди.
М а й о р. Оправдаться? Чепуха! Мне этого недостаточно!
Л у и д ж и. Не знаю, чего вы все от меня хотите. Никогда я не слыхал, чтобы обреченный на смерть просил прощения у коршунов, которые кружат над его телом. (Презрительно, всем.) Это у вас я должен просить прощения?..
Д о н ь я Д о л о р е с. У него нет ни капли сердечности… А может, у него вообще нет сердца?
И з а б е л ь. Да, у него никогда не было сердца, уж я-то знаю!
Л у и д ж и. О нет, оно у меня есть… И оно еще бьется… еще бьется… (В какой-то печальной завороженности.) Слышите, как бьется мое сердце?..
В тишине раздается несколько хрупких и нежных аккордов баркаролы.
М а й о р. Пора кончать. Мы ждем вашего последнего слова.