подобной чепухи постепенно отказались, как обычно делают русские после таких приступов.
Стахановское движение было окружено такой восторженной шумихой в России и столь ошибочно и противоречиво толковалось за рубежом, что я сомневаюсь, имело ли какое-либо представление большинство из тех, кто писал об этом, что же это было. Я уверен, что многие русские никогда не понимали простых принципов, которые Стаханов и его последователи использовали в работе и которые власти раздували для того, чтобы отбросить некоторые устаревшие коммунистические представления, влияние которых все еще сохранялось в советской промышленности, хотя любому здравомыслящему человеку должно было быть ясно, что они не сработают.
Меня спрашивали, верю ли я, что это движение действительно началось снизу, со спонтанного открытия, сделанного Стахановым, или Стаханов был просто символом, используемым партийным штабом для инициирования изменений в производственной практике, которые они заранее готовили. Я думаю, что Стаханов натолкнулся на некоторые простые принципы, которые привлекли внимание властей и которые они, возможно, раньше не рассматривали в таком свете. Но движение Стаханова, очевидно, управлялось сверху и позволило коммунистическому руководству создать дымовую завесу, чтобы скрыть изменения в своих теориях и практике, которые в противном случае могли бы быть дискредитированы.
Стаханов сделал простое открытие: в особых условиях советской промышленности он мог бы добывать гораздо больше угля, по-другому организовав работу. Он сказал мастерам и инженерам на своей шахте, что, если они предоставят ему необходимые инструменты и оборудование и дадут помощников, он сможет добыть во много раз больше угля, чем он и его помощники могли бы добыть отдельно и без помощи мастеров и инженеров.
Инженеры подготовили для него специальный забой, разложили инструменты и оборудование, помощники были наготове, чтобы оказать ему любую необходимую помощь, вплоть до передачи инструментов, и он устанавливал один рекорд за другим. Конечно же, высокие результаты обеспечивал не он один, а бригада, в которую входили все его помощники, а также содействие мастеров и инженеров.
Иначе говоря, были обеспечены все условия, чтобы он мог полностью посвящать время продуктивной работе. При прежнем движении ударников упор делался на большую физическую производительность самих рабочих, тогда как при стахановском методе – на лучшее снабжение и большую специализацию обязанностей каждого работника, и все это при сдельной оплате труда.
Хорошо подготовленный инженер, изучая методы, используемые Стахановым, сразу увидел бы принципы, на которых все строилось. В них не было ничего уникального или оригинального; с инженерной точки зрения они были не более и не менее чем подход к советской промышленности со здравым смыслом, что считалось в порядке вещей в других индустриальных странах, но по тем или иным причинам встречало сопротивление правящей коммунистической партии в России.
Одна из слабостей русских инженеров – склонность черпать информацию из книг, а не опираться на непосредственные наблюдения, их тяготение быть скорее теоретиками, чем практиками. Многие из них действовали по этому же принципу и в случае со стахановским движением. Они пытались понять принципы движения, штудируя поток книг и брошюр, опубликованных о нем, а не анализируя, что Стаханов и его последователи делали. Очень часто залогом успеха они считали простое требование большей физической отдачи от рабочего. В то же время они пытались применить принципы, которые достаточно хорошо показали себя в горнодобывающей промышленности, к отраслям, в которых могли только дезорганизовать производство, и без того динамично развивающееся.
Я уже упоминал, что наш трест «Главзолото» лидировал среди советских предприятий в выполнении производственных планов и снижении затрат на рабочую силу. Когда возникло стахановское движение, наши инженеры проигнорировали литературу, которая была скорее запутанной, чем поучительной, и присмотрелись к тому, что на самом деле сделали эти ударники. Нам стало ясно, что большинство частностей новых методов применялись на наших рудниках и фабриках в течение некоторого времени, когда нам это разрешали. Мы приветствовали это движение, потому теперь власти разрешали нам использовать определенные методы, которые до сих пор были под запретом.
Стахановское движение никогда не сбивало «Главзолото» с выбранного пути, как это произошло со многими другими советскими трестами. Даже в угледобыче, где работал Стаханов, движение в конце концов потерпело провал, и добыча угля в 1937 году настолько отставала от запланированного объема, что большинство других отраслей советской промышленности снизило темпы из-за недостатка топлива. У нас никогда не возникало таких трудностей. Меня могут критиковать за подобное утверждение, но чистая правда, что самым полезным принципом стахановского движения было требование, чтобы инженеры и мастера отвечали за постоянное снабжение рабочих инструментом и оборудованием. Нехватка мелких инструментов на советских предприятиях из-за воровства или небрежного обращения была и до сих пор остается одним из самых досадных и самым разрушительным событием в промышленности.
Стаханов сказал своим мастерам и инженерам, что они должны постоянно снабжать его инструментами. Иначе говоря, он возложил на них ответственность за сбор своих собственных инструментов. Этот принцип стал основополагающим в стахановском движении. До этого работникам приходилось самим искать свои инструменты, и они тратили на это уйму времени. Из-за нехватки инструменты были настолько ценными, что их стоило унести с собой.
Во всех развитых индустриальных странах мелкие инструменты на предприятиях всегда в достатке. Например, у большинства шахтеров на Аляске много своих инструментов, и они не ищут возможности присвоить чужие. Но в России, особенно в то время, когда началось стахановское движение, общая нехватка инструментов побуждала рабочих уносить их с предприятий. Если советский рабочий откладывал кирку или лопату и на мгновение поворачивался спиной, снова повернувшись, он, скорее всего, их не обнаруживал. И немедленно заменить их было невозможно, потому что советские предприятия запасных инструментов в нужном количестве не имели.
Советские инструментальные заводы никогда не поспевали за спросом, и, если на шахте или заводе не хватало инструментов, поставки происходили нескоро, а тем временем производство сокращалось. Инженеры и менеджеры, понимая безнадежность попыток справиться с недостатком инструментов, перестали даже думать об этом. И рабочие всегда тратили драгоценное рабочее время, следя за своими инструментами, чтобы не пропали, запирая их всякий раз, когда прекращали работу даже ненадолго, и теряли больше времени, доставая их из шкафчиков.
Я пытался убедить советских руководителей в том, что эту проблему можно решить достаточно быстро, наводнив страну ручными инструментами. Я сказал им, что если они станут выпускать больше мелких инструментов на своих фабриках, то скоро достигнут точки насыщения, как это произошло у нас в Соединенных Штатах, и у рабочих больше не будет соблазна уносить их с собой. Но мне не удалось донести эту идею до соответствующих властей.
Стахановское движение сделало инженеров и мастеров ответственными за обеспечение рабочих инструментами.