оставаться в своих регионах без особого вмешательства. Я упоминал, что племена держались особняком на протяжении веков, и последствия ощущались даже в 1928 году. Они с подозрением относились к белому человеку, по опыту зная, что знакомство с ним не принесет пользы.
Все изменилось, как я уже говорил, после того, как с 1929 года началась вторая коммунистическая революция. Коммунисты решили, среди прочего, полностью изменить старые обычаи и социальные уклады азиатских народов, и делали это упорно и систематически. Представителей этих народов против воли бросили в плавильный котел, и с тех пор там готовится нечто необычное и удивительное.
Русские, как я понимаю, уже несколько столетий представляют собой сочетание Европы и Азии. При жизни многих поколений страной правили монголы, и в жилах немалого числа жителей Европейской России течет азиатская кровь. Они признают это. Я слышал, как одна русская женщина с улыбкой рассказывала, что ее предки были татарами, ветвью монгольской расы, объясняя свои высокие скулы. И похоже, переживают из-за азиатской крови не больше, чем американцы, у которых есть предки индейцы.
Во время моей работы в России Москву посетил английский чиновник, который всю жизнь проработал в Центральной Азии. Он сказал, что русские всегда лучше, чем англичане, ладили с азиатскими народами, как до, так и после революции, потому что просто не осознают расовых различий. Англичане, напротив, редко способны разрушить барьеры в своем сознании.
Один мой американский знакомый на Дальнем Востоке был дружен с монгольским князем, который получил образование в военном училище для детей аристократов в дореволюционном Санкт-Петербурге. Князь признался ему, что всегда с удовольствием вспоминает те годы, потому что никогда не сталкивался ни с малейшими признаками расизма среди своих русских сокурсников. По словам князя, когда он приехал в Англию, с ним держались вежливо, но как с чужаком. Русские же относились к нему как к своему. Они знакомили его со своими сестрами и приглашали на вечеринки, казалось не замечая разницы в цвете кожи.
Американский негритянский певец Пол Робсон несколько раз посещал Россию, пока я был там, и в конце концов решил отдать своего двенадцатилетнего сына в московскую школу. На вопрос газетчиков, почему так поступил, он ответил, что хотел бы оставить своего сына там, где он не столкнется с предубеждением против негров, и, по его мнению, в России это реальнее, чем в любой другой стране. Робсон также сказал, что раньше сын жил во Франции, но в России меньше расовых предрассудков, и это полностью обусловлено большевизмом. Но похоже, таких предрассудков в России и до революции было очень мало, за исключением антисемитизма.
Я не могу авторитетно говорить о дореволюционной России, но знаю, что с 1928 года советское правительство энергично проводило в жизнь законы, объявляющие малейшие проявления расовых предрассудков уголовными преступлениями. За годы, проведенные среди азиатских народов, я убедился, что ни одно преступление не каралось быстрее. На самом деле власти в этом отношении даже перестарались, и всякий спор в советском суде, касающийся представителей национальных меньшинств, решался не в пользу русских.
Я уверен, что горнодобывающая и другие отрасли промышленности в национальных республиках не развивались в полную силу, потому что коммунисты строго следили за соблюдением правила, согласно которому местные мужчины и женщины должны были занимать по крайней мере половину рабочих мест, а также половину руководящих должностей на любом местном предприятии. Такой подход, на мой взгляд, доводил до абсурда. Я сталкивался с некомпетентными, невежественными и высокомерными представителями местных народов, занимающими руководящие должности на рудниках и на заводах, которым они совершенно не соответствовали. Русские подчиненные скрывали грубые ошибки своих начальников и боялись потребовать их отстранения от должности, опасаясь обвинения в шовинизме, за который строго карали по советским законам.
Тот же принцип соблюдается и в политической сфере, и большие районы переживали террор или, по крайней мере, отстали в развитии, потому что высшие политические посты там были отданы неграмотным представителям азиатских народов. У местных чиновников обычно есть русские помощники, которые стараются держать ситуацию под контролем. Но требуется недюжинное терпение, чтобы иметь дело с этими людьми, особенно после того, как они поняли, что у них в руках кнут и русские подчиненные не посмеют встать у них на пути.
Иногда, как во время недавней чистки, московские власти настолько выводит из себя глупость или откровенное взяточничество национальных чиновников, что их арестовывают направо и налево, многих расстреливают, а остальных отправляют в лагеря или на принудительные работы. Помешать азиатам, занимающим официальные посты, брать взятки нелегко: взяточничество было признанным атрибутом власти в азиатских странах на протяжении веков. Но советские власти делают все возможное, чтобы борьба с коррупцией стала традиционной, и добились определенного прогресса, без промедления наказывая за такие правонарушения.
Естественно спросить, почему коммунисты, которые сейчас управляют всей советской промышленностью посредством контроля над правительством, очевидно, действуют вопреки интересам государства, назначая так много местных на важные должности в национальных республиках и заполняя новые государственные предприятия некомпетентной и необученной рабочей силой. Ответ состоит в том, что никто не сможет понять позиции русских коммунистов, если не осознает, что они прежде всего реформаторы.
Будучи реформаторами по духу, коммунисты хотят полностью изменить мир, перестроив его в соответствии со своей идеологией. Но остальная часть мира за пределами России ясно дала понять, что в настоящее время не хочет подобных преобразований. И российские коммунисты с 1929 года оставили внешний мир на произвол судьбы, однако усилили рвение к реформированию собственного населения. По мере того как каждая социальная группа распадается, центральный комитет партии укрепляет свою власть и расширяет реформы.
Что касается азиатских республик, коммунисты хотят их более или менее европеизировать. По их мнению, ни одно сообщество не станет прогрессивным, пока не будет индустриализировано. Сельскохозяйственная община, говорят они, и особенно кочевая сельскохозяйственная община, будет оставаться отсталой, пока не сформирует собственных промышленных рабочих. Коммунисты, в большинстве своем горожане, пренебрежительно относятся к жизненному укладу сельского населения. Азиатские племена России занимались в основном сельскохозяйственным трудом и отчасти ремеслами. Коммунистические реформаторы активно толкают их по пути промышленного развития.
По этой причине они зачастую открывали в азиатских республиках экономически неоправданные предприятия, главным образом для того, чтобы превратить местных кочевников в промышленных рабочих и механизаторов. Коммунисты, по-видимому, думают, что оказывают азиатам хорошую услугу, забирая их из степей и с их полей и обучая работать в шахтах под землей или обслуживать машины на фабриках.
Во всяком случае, азиатские регионы России преобразились почти до неузнаваемости за то время, которое я их знаю. Переход от сельскохозяйственного