— Это жестоко.
Он не удостаивает меня ответом. Молча убирает прядь волос с моего лица. В его огненных глазах пляшут смешинки.
— Береги себя, Никки Гонсалес. И молись, чтобы мы никогда не встретились вновь.
Порыв воздуха заставляет зажмуриться. Я слышу взмах крыльев, но когда открываю глаза, то уже стою одна.
Запрокидываю голову и кричу в небо:
— Верни мне его! Верни, слышишь? Я люблю его! Верни его мне, умоляю!
Ноги меня плохо держат, и я опускаюсь на каменистую землю, которая уже покрыта тонким слоем снега. Сколько времени я провела под землёй?
На мне та же одежда, в которой я была, когда мы с Демианом вышли в библиотечный сад. Свитер пусть и толстый, но на зимнем морозе он не спасает. Как и джинсы с тонкими ботинками. Но мёрзну я не снаружи, а внутри.
— Демиан, — всхлипываю, захлёбываясь раздирающей болью. — Ты обещал, что будешь со мной всегда… Ты обещал мне! Ты обещал!
Ударяю кулаками по смеси снега, земли и камней. Сдираю кожу в кровь, обламываю ногти, зову и Демиана, и Люциана, но всё напрасно.
Как мне быть, если Демиан не вернётся? Возможно, никогда…
* * *
Я не помню, как спустилась с вершины. Не помню, как добралась до города. Пришла в себя, только увидев надвигающуюся на меня разъярённую толпу, и ужаснулась.
По всей видимости, ситуация полностью вышла из-под контроля, потому что это даже не центр города, а мятежники выглядят так, словно идут на охоту. У них зажжённые факелы и оружие. Их очень много, и столкновения уже не избежать.
Что я вообще тут делаю? Зачем вернулась? Смогу ли найти Тристана и как объясню ему всё? И какой теперь во всём этом смысл?
Меня толкают. Отшатываюсь и понимаю свой промах. Нельзя позволить, чтобы меня затянуло в самый центр этого хаоса. Меня там попросту затопчут.
Надо передвигаться, держась близко к зданиям, и ни в коем случае не выходить на дорогу. А я сглупила, попытавшись сдать назад, а не в сторону.
Работаю локтями, пробивая себе путь к ближайшей стене. Меня вновь толкают, и я падаю, ударяясь коленями о мёрзлый асфальт и обдирая ладони. Кто-то наступает мне на руку. Взвизгиваю от боли и заставляю себя подняться. Следующий удар прилетает в рёбра, и я охаю. Не успеваю преодолеть и метра, как снова лечу на усыпанную мусором дорогу.
Чей-то ботинок проезжается по моему лицу. Кровь заливает глаза, волосы липнут к коже. Кто-то пинает меня в живот, и в глазах становится темно. Не могу встать. Я умру тут. Вот прямо сейчас…
Сильные руки тянут меня наверх, помогая подняться.
— Смотри куда прёшь, — рявкает мой спаситель. — Чего тебя сюда понесло? Нам не нужны хлипкие дамочки. Толку от вас ноль. Только мешаетесь под ногами.
— Прости, — отвечаю, смотря на мужчину. Он совершенно обычный. Наверняка до всего этого был представителем среднего класса.
— Топай домой, запри двери и приготовь пожрать. Мы планируем задать жару этим ублюдкам. Когда вернёмся, будем голодны.
Он помогает мне дойти до ближайшего здания и буквально припечатывает к стене. Благодарю его, всё ещё не веря в чудесное спасение.
Когда толпа иссякает, я осматриваюсь. Ориентируюсь я в городе довольно плохо, но, кажется, до клуба Тристана не так уж и далеко. Я должна добраться туда. Идти всё равно больше некуда.
Ночь уже опустилась на город, и передвигаться вдвойне опасно, но я продолжаю идти вперёд. Меня трясёт от холода, глаза опухли от слёз и болят, ноги в мозолях, тело ломит от ударов, а кровь засохла и стянула кожу. Я крадусь в тени зданий, прячась от мародёров и многочисленных групп мятежников, которые следуют в том же направлении, что и первая встреченная мной толпа. Полицейских нет, и это странно. Что произошло в моё отсутствие?
Никогда ещё не ощущала себя настолько одинокой и бесполезной. Я даже не знаю, в правильном ли направлении иду. О том, чтобы призвать магию стихий или вообще хоть какую-то магию и речи быть не может. На использование такой силы нужны силы физические, а я чертовски устала. Ещё немного — и свалюсь где-нибудь. Но тогда мне точно крышка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Заворачиваю за угол и сталкиваюсь с тремя парнями. Это явно не мятежники и уж точно не полицейские. Вот чёрт…
Один из них присвистывает и облизывает губы. Пячусь, но он хватает меня за руку.
— Куда, сладкая? Задержись с нами.
Взываю к внутренней силе и приказываю:
— Отпусти! Сейчас же.
Но это не действует. Раздаётся дружный взрыв хохота. Парень толкает меня к стене, и мародёры обступают меня со всех сторон.
— А она бойкая, — говорит тот, что постарше. — Будет интересно. Подержи её, Дик. Мы быстро. Потом можешь оставить себе. Ох, ты ж! — присвистывает он, заметив моё кольцо. — Вот это камушек. Уйдёт по тройной цене. Девчонка не из простых, удачный у нас сегодня улов. Держи крепко, Дик. Опробуем её королевскую задницу.
Один из парней притягивает меня к себе и удерживает за руки. Вырываюсь и зову на помощь, в то время как двое других расстёгивают мои джинсы.
Когда они спускают их, я уже не могу выговорить внятных слов. Просто ору как раненое животное. Горло саднит, запястья от жёсткой хватки горят огнём, но я ощущаю только то, как грубые ладони лапают мой голый зад.
— Отпустили её и отошли, — доносится сзади.
— Не лезь, — огрызается один из мародёров. — Она сама захотела.
— Сомневаюсь, что женщины именно так кричат от наслаждения.
— Да чё те надо?
— Чтоб вы отвалили от неё на хер.
— Держи её, мы разберёмся, — приказывает один из парней Дику.
Как только они отходят от меня, раздаются два выстрела. Уже готовлюсь, что сейчас эти двое вернутся и продолжат начатое, но вдруг Дик отпускает мои руки и пятится.
— Не надо, — мямлит он.
— У тебя был шанс поступить правильно.
Гремит ещё один выстрел, и Дик валится замертво.
— Надень штаны, Никки.
Дрожащими руками натягиваю джинсы и застёгиваю. Лишь после этого оборачиваюсь и узнаю в своём спасителе Роба, правую руку Тристана. Я готова броситься ему на шею, пусть и вижу его второй раз в жизни.
— С-спасибо, — выдавливаю, подавляя новую порцию слёз.
— Тебе повезло, что мы до сих прочёсываем город. Идём.
— А код-довая фраз-за? — спрашиваю, клацая зубами. Мне так холодно. И, кажется, я в шоке.
— Господи, Никки, какая нахрен фраза? Ты бы видела себя. Сомневаюсь, что в таком состоянии у кого-то получится морочить другим голову. Хорошо, что ты вообще можешь идти.
Молча следую за ним. Он не спрашивает про Демиана, а сама поднять эту тему я не в силах.
Огибаем бывшую закусочную. Роб проводит меня через арку, затем мы заходим во внутренний дворик какого-то ранее жилого дома. Там тоже находится потайная дверь, куда мы и юркаем. Пока идём по тёмному туннелю практически на ощупь, Роб информирует:
— Лесные пожары удалось свести на нет, новых очагов возгорания не наблюдается. Луис утратил влияние на обычных людей, но Совет, Орден и часть полицейских он всё ещё контролирует. Некоторые из последних перешли на сторону ополчения. Орден и те, кто к нему примкнул, базируются за городом. На прошлой неделе ополченцы выбили их из города. Во время бойни обе стороны понесли значительные потери. Но ни Орден, ни ополчение не собираются отступать. Сегодня ополченцы выдвинулись за город, к новому месту дислокации Ордена. Теперь это не просто мятежи, а гражданская война. Во всём графстве хаос и анархия. Как обстоят дела за пределами Сайена, мы не знаем, никто из знакомых не выходит с нами на связь. Мы искали вас две недели, Никки, но вы как сквозь землю провалились.
Роб даже не представляет, насколько близок к истине.
Две недели…
Хочу много о чём спросить, но тут он открывает дверь, и меня ослепляет свет. А следом оглушает голос Тристана:
— Никки!
Он обнимает меня, и я наконец позволяю себе расслабиться. Растекаюсь в его руках безвольным кулём, пока Тристан не отстраняет меня.
— Господи… — выдыхает он, осматривая моё лицо и остальные повреждения. — Что с тобой случилось?