Тапочек у Грега не было, Кей выудила носочки из-под стопки штанишек в корзинке, одела их на ножки и взяла малыша на руки.
— Я думаю, что ему нужна одежда, — заметил Джейк и посмотрел на Марка, до сих пор молча наблюдавшего за происходящим.
— Завтра мы купим все, что надо, — сказала Кей.
— А где ты положишь его на ночь? — спросил Джейк.
— С собой, в свою кровать.
— Кей, он наверняка намочит тебе постель, он же совсем маленький, — заметил Джейк.
— Что-нибудь придумаю.
— Ладно, — вздохнул Джейк, — пойду я в магазин за клеенками и пеленками.
— Закрыты ведь уже магазины, — возразила Кей.
— Есть у меня один знакомый, владелец магазина, надеюсь, он мне не откажет, — сказал Джейк и глянул на Марка.
— Куда от вас денешься, — ответил тот и усмехнулся, — тогда пошли быстрее. Видно, не удастся мне попить у вас чаю.
— Я и не знала, что у тебя есть магазин, — удивилась Кей.
— Это все моя скромность. Никогда не спешу хвалиться своими достоинствами, особенно перед дамами.
— Разошелся, — буркнул Джейк снял с вешалки плащ и добавил, — Раз у тебя так много достоинств, может, ты окажешь спонсорскую помощь сироте и не возьмешь с нас ни копейки?
— А это уже вымогательство, — Марк тоже накинул на себя плащ и весело улыбнулся Кей, — ну, что с вами поделать? Придется терпеть убытки.
Кей улыбнулась и закрыла за обоими мужчинами дверь.
Она принесла свою коллекцию зверей, чтобы хоть как-то успокоить малыша, пока варилась молочная кашка. Но уставший Грэг напрочь отказался от еды, упрямо сжимая рот и отворачивая голову. Лишь печенье с изюмом ему понравилось.
— Ну, что ж, дорогой, — сказала ему Кей, — поешь хоть печенье.
Грэг съел несколько печенек и выпил кружку какао с молоком, после чего сделал на полу кухни большую лужу.
— Ну, вот, Джейк оказался прав, ты все-таки дуешь в штаны, — усмехнулась Кей, вытирая мокрый пол, — но ничего. Я думаю, что мы с этим как-нибудь справимся.
Малыш Грэг лишь посматривал на нее своими большими, темно-карими, как каштаны, глазищами и крошил на пол печеньку.
После этого Кей унесла его купать в ванную комнату. Мытье оказалось последней каплей в чаше терпения Грэга, и он закатил настоящий рев, протестуя против попыток Кей вымыть его голову. И, когда Кей с ребенком, завернутым в махровое полотенце, поднялась в свою спальню, он орал вовсю, безутешно и громко, и Кей жалела и уговаривала его, как могла.
В это время вернулся Джейк с коробками вещей, и занес их в комнату Кей. Девушка нашла в них почти все, что было необходимо годовалому ребенку.
Надевая на Грэга новую, голубую с кружевами, пижамку, Кей все приговаривала и приговаривала, успокаивая малыша:
— Наш мальчик сейчас будет спать в теплой кроватке, под мягким одеялом. Не плачь, мой хороший…
Джейк предусмотрительно принес непромокаемые клеенчатые трусики, куда Кей вставила пеленочку. Теперь она сможет положить малыша в свою кровать без всяких опасений оказаться подмоченной.
Наконец, она взяла маленького на руки и принялась укачивать, напевая песенку. Уставший мальчик уснул сразу. Глядя на его нежную головку, прижавшуюся к ее груди, Кей понимала, что он тоскует по матери, боится незнакомых людей и чужого дома, понимала, как ему грустно и одиноко. А ведь он всего лишь маленький мальчик, и он ни в чем не виноват. Как и ее брат.
Она тихонько поцеловала его мягкие, пахнущие ароматным мылом волосики. Где теперь его родители? Как чудовищно и странно, что злые силы превратили нежное сердце его матери в камень и убили в нем всякую любовь. Думает ли сейчас эта женщина о своем мальчике? Ответа не было. Никогда Кей не сможет это узнать.
В мире, который она покинула, действуют такие же злые силы. И сердце матери Кей тоже было каменным. Не капли любви не было в нем для Кей и Тома. Они так и росли рядом с каменным сердцем своей матери. А что могло бы быть с этим малышом, если бы его мать забрала его с собой?
Кей прижала к себе ребенка. Она знала, что Грэгу будет хорошо вместе с ней. И Кей была уверенна, что никогда не оставит и никогда не забудет этого мальчика. Любовь ее сердца всегда будет рядом с ним, и это — главное.
И кто знает, может в ее мире кто-то тоже пожалеет Тома и позаботится о нем…
Глава 15
Лэстин
Утром следующего дня Кей проснулась от голода. Есть хотелось ужасно. Но не успела Кей понять, отчего это она такая голодная, как под боком у нее раздался резкий стук задвигаемого ящика комода. Кей подскочила и, сонно хлопая глазами, уставилась на сидящего на полу Грэга. На улице едва рассвело, и в спальне было еще серо и сумрачно, но это не мешало проснувшемуся мальчику выбраться из кровати и вытряхнуть носки, колготки и чулки Кей из нижнего ящика комода. Теперь он деловито тряс добытыми вещами и пытался добраться до следующего ящика.
— Ах ты, шустрик, — засмеялась Кей, высовывая ноги из-под одеяла, — ты так рано встаешь? Ты — ранняя пташка, так ведь? Но, наверно, мы не будем играть этими вещами. Давай-ка их уберем. Иди ко мне, иди на ручки. Ой, да ты прописал свои штанишки! Ладно. Тогда пойдем, проверим, не осталась ли у нас теплая вода с вечера. Потому что если не осталась, то придется ее греть, а это дело не быстрое. Ты понял?
Последние слова Кей произносила, спускаясь по лестнице с Грэгом на руках.
В доме было тихо. Джейк, судя по всему, еще спал, Мит-Итен так рано не приходила. Мельком глянув на часы в гостиной, Кей сказала:
— Без пятнадцати шесть. Раненько ты, малыш, поднялся.
Кей переодела ребенка и наскоро простирнула его вещички. Пока она стирала, Грэг ползал по полу в коридоре и пытался вытрясти обувь из шкафчика. Затем Кей затопила плиту и поставила чайник и молоко. Ребенок в это время стучал поленом по деревянному кухонному полу, табуреткам, и умудрился парочку полешек накидать в коридор.
За ним нужен был глаз да глаз. Несколько раз Кей удалось пресечь его попытки что-нибудь бросить в открытую дверцу печки. За все это время она только и смогла положить себе в рот пару кусочков хлеба. Теперь Кей поняла, почему проснулась от голода. Вчера она, навозившись с малышом, так устала, что уснула без ужина.
Приготовив себе и мальчику чай, девушка поставила Грэга на табуретку у стола и дала ему кружку с теплым чайком. Но малыш еще плоховато умел пить из кружки, зато хорошо умел разливать, и половина его чая оказалась на полу. В это время закипело молоко для кашки, девушка, быстренько опустив мальчика на пол, кинулась к плите. Пока она варила манную кашу, Грэг возил руками по разлитому на полу чаю и облизывал пальцы. И Кей чувствовала себя совершенно беспомощной. Грэг вообще постоянно что-то делал, он казался сгустком неиссякаемой энергии. А о себе Кей не могла такого сказать. Ей ужасно хотелось спать, или хотя бы, по крайней мере, спокойно попить чаю с бутербродами, но, судя по всему, ничего такого ей сделать не удастся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});