голосов попечителей, составляющих большинство, хватило бы для принятия решения согласно парламентской процедуре голосования. После того как Эндрю Форрестер позвонил Ярдли, обсудив с ним некоторые вопросы, было решено, что Мими выступит в качестве его посредника. В пользу этого были приведены следующие аргументы: на момент голосования «Сотбис» не были заинтересованы в имении Найтов ни в правовом, ни в финансовом плане; Ярдли не являлся выгодоприобретателем, будучи готовым подписать под присягой соответствующее заявление; наконец, его опыт в качестве оценщика объектов культурного и литературного наследия не шел вразрез с благотворительными целями организации.
После того как было объявлено о скором прибытии наследника, мистера Нетчбулл-Хьюгессена из Бирмингема, доктор Грей предложил проголосовать за то, чтобы выкупить у него библиотеку Чотон-хаус и коттедж эконома.
Голосование было единогласным.
– Теперь нам необходимо назначить цену, так как подлинная стоимость книг еще неизвестна. Эви? – обратился к ней доктор Грей.
Девушка поднялась со своего стульчика у фортепиано. В руках у нее был блокнот с описанием двух тысяч трехсот семидесяти пяти книг и копия письма. Блокнот был передан каждому из присутствующих.
Первым его принял доктор Грей и принялся листать страницы, не веря своим глазам.
– Я правильно понимаю, что некоторые издания еще никогда не продавались?
Эви утвердительно кивнула.
– А мистер Синклер это видел? – спросила Аделина.
– Да, в ночь после прошлого собрания. Он пришел в библиотеку и застал меня за работой. Я показала ему кое-какие книги, и он ненадолго забрал у меня блокнот, чтобы ознакомиться с содержимым.
– И? – нетерпеливо спросил доктор Грей.
Мими ответила за нее:
– Сегодня в Лондоне он передал мне каталог, и я привезла его обратно. Заглянула в него, пока ждала поезда. Хорошо, что все вы сидите, – он ознакомился с некоторыми из доступных источников и сказал мне, что речь идет о сумме большей, чем сто тысяч фунтов стерлингов.
– Насколько большей? – спросил Адам, вместе с Аделиной стоявший за спиной доктора Грея и изучавший блокнот.
– Одно лишь третье фолио стоит порядка десяти тысяч, может, больше. Там десятки первых изданий литературы семнадцатого и восемнадцатого веков, научных и ненаучных. Есть, например, «Первая книга Уризена» Уильяма Блейка и первое издание «Дон Кихота» – каждое стоит десятки тысяч фунтов.
– Это просто невероятно, – проговорил доктор Грей. – Эви, ты понимаешь, с чем мы имеем дело?
Лицо Эви сияло гордостью ученого, совершившего открытие.
– Конечно, поэтому я этим и занималась.
Наконец дошли до копии письма Джейн ее сестре, Кассандре, датированного шестым августа 1816 года.
– В том месяце она закончила писать «Доводы рассудка»! – воскликнула Аделина.
– Почему… – Доктор Грей переводил взгляд с Эви на Мими. – Бог мой, этого не может быть!
Девушка и актриса переглянулись, улыбаясь.
– Мы бы сказали вам раньше, но по понятным причинам мисс Франсес хотела, чтобы мы держали все в тайне, – объяснила Эви. – Только я и она знали об этом, потом узнал Ярдли, а сегодня днем Мими.
Доктор Грей начал читать копию письма, сделанную Эви. Оригинал был в безопасности, спрятанный в одной из тысяч книг библиотеки. Эви заверила всех, что письмо на самом деле принадлежит Джейн Остен – она сравнила косой почерк с рукописью «Доводов и рассудка» из Британского музея, где побывала в один из выходных, желая убедиться, что она верно разобрала и скопировала письмо, – и они полностью совпадали.
Доктор Грей откинулся в кресле, не сказав ни слова, и передал копию Аделине. Она подошла к лампе у фортепиано, встав рядом с Адамом, и тоже принялась за чтение.
В гостиной воцарилась абсолютная тишина.
– Есть какие-нибудь соображения о том, насколько оно ценное? – наконец спросила Аделина.
– На самом деле нет, – отозвалась Мими. – Ярдли проверил все, что только можно, – так мало ее писем выставляли на продажу. Одно из них продали на аукционе «Сотбис» в 1930 году, всего за тысячу фунтов.
– Дело не в цене, – уточнил доктор Грей.
– Да, главное – то, что мы узнали, – добавил Адам, приковав к себе взгляды всех присутствующих.
– Да! – с гордостью объявила Эви. – Этому цены нет!
– Но само письмо там же, где было? – спросил Грей. – Не хотелось бы, чтобы нас обвиняли в воровстве.
– Не переживайте, оно на месте. Я просто переставляла книги, пока убиралась там, – ответила Эви. – Если мистер Нетчбулл-как-его-там захочет все пересчитать, пусть приезжает.
– Так на какой сумме мы остановимся? – спросил доктор Грей.
– Сорок тысяч фунтов, – решительно сказала Мими. – Я годами слежу за продажей имущества Остен на «Сотбис» и «Кристис», но война внесла свои коррективы. Если мы оценим каждую книгу в двадцать фунтов, эта сумма покажется вполне разумной для того, кто захочет поскорее все продать.
– Но где мы возьмем столько денег? – воскликнула Аделина.
– У меня, – ответила Мими, поднявшись и оглядевшись вокруг. – Знаю, что вы не решались принять от меня деньги, но, насколько мне известно от Эндрю, пожертвований после публикации того объявления в «Таймс» поступило совсем немного. Для меня это немного, как гонорар за один-два фильма, – я не хвалюсь, просто у меня их более чем достаточно. Да и у моего жениха бог знает сколько. И потом, если продать все книги, не имеющие отношения к делу, у фонда будут средства для приобретения как коттеджа, так и любых предметов из наследия Остен, и не стоит забывать о процентах для будущих сделок.
Аделина и доктор Грей посмотрели друг на друга, затем на Мими.
– Вы не станете возражать, если мы вернем вам деньги, когда фонд получит средства, вырученные с продажи?
– Если вы настаиваете, – улыбнулась Мими. – Я верю Ярдли и Эви и уверена в том, что эти средства многократно превысят необходимую нам сумму.
– Что ж, – раздался голос Грея, – пора голосовать.
Когда заседание подошло к концу, Мими уже не успевала на лондонский поезд. Аделина предложила ей остаться у нее на ночь в одной из свободных спален, чтобы не идти в усадьбу, и Мими согласилась, так как события этого вечера порядком утомили ее, и она была рада провести ночь там, где все напоминало ей о Джейн Остен.
Светила луна, они приближались к саду Аделины, и Мими оглянулась на ночную дорогу, оставшуюся позади.
– Кажется, сегодня доктор Грей был в лучшем настроении, чем в прошлый раз.
– Наверное, виной тому такие потрясающие открытия, – предположила Аделина.
– И вы были не так резки с ним. На прошлом собрании вы выглядели так, будто вот-вот зададите ему хорошую трепку. Простите мне мое любопытство, но что же такого могло случиться?
– Думаю, мы просто не поняли друг друга.
Аделина придержала калитку, пропуская Мими вперед – она все еще робела перед знаменитой актрисой, хоть в