потом тихо заканчиваю этот балаган.
— Вас я хочу поблагодарить за многое. За то, что Вы потратили на мою скромную персону целый год, за то, что так ловко сочиняли столько тонн лжи. За то, что расширили мои границы отдельное спасибо с низким поклоном. Спасибо Вам за то, что переступали через себя, общаясь со мной, за то, что пошли на такие жертвы, как игнорирования своего типажа в пользу тупой, малолетней сучки. Наверно это было очень сложно, представляю, как сильно Вам приходилось напрягаться ради дела, так что минимум, что я могу сделать — это сказать еще одно «спасибо». Но…
— Прекрати.
— …Но больше всего я хочу поблагодарить Вас за то, что вы поспорили с вашими друзьями на мою ничтожную задницу, лишили меня девственности и записали это все на видео, которое после отправили всем своим высокоморальным и благородным друзьям.
Краем глаза вижу, как Марина плавно переводит взгляд на своего брата, как Миша делает тоже, и, наверно, они не были в курсе…
«Или просто не ожидали, что я подниму эту тему за столом…Камон, ты действительно думаешь, что кто-то здесь был не в курсе? Ха!»
Действительно… «ха». Приподнимаю бокал, как бы говоря «вздрогнем», и начинаю пить. Текила обжигает горло, вообще напиток так себе, но это дело принципа добить до конца, что мне, само собой, не позволяют сделать. Точнее явно не хотят этого, ведь я вижу, как ко мне стремительно приближается мой тюремщик. Бунт на корабле, понятное дело, надо прекратить и прекратить жестко, только такое положение дел меня не устраивает.
Швыряю бокал в его сторону и попадаю в ноги, точнее под них. Хрусталь бьется звонко, обливая штанины господина фонтаном брызг, на что он не обращает внимания. Мне удается выиграть лишь секунду, движение снова набирает обороты, и тогда я толкаю в его сторону стул, поставив на него ногу и приложив максимум своих сил. Резная мебель попадает точно ему в колено, Максимилиан спотыкается, и я отхожу на безопасное расстояние, так что теперь нас разделяет стол.
— Господин Александровский, вам необязательно подходить, чтобы я поняла ваш приказ. Самые грязные шлюхи Москвы читают его по глазам.
Берусь за кожаный ремень и усмехаюсь, начиная его расстегивать.
— Ну и? Кого мне обслужить сначала? Может быть Ромочку? Трахнет для разнообразия «не-бревно», вы же многому меня научили, чтобы я им не была.
Максимилиан молчит, тяжело дышит и смотрит исключительно на мои руки. Желваки танцуют ча-ча-ча, я даже вижу венку на его шеи и лбу, улыбаюсь сильнее, откидывая в сторону первую часть своей одежды, берусь за пуговицы.
— Может быть Арая? Кристина, как тварь дрожащая и безропотная, простит ему и это. Простила же, что он поверил в наличие и у нее «гена шлюхи». Поплачет конечно, но ей не привыкать плакать и прощать.
— Только попробуй, — хрипло выдыхает почти неслышно, но я слышу каждое слово и жму плечами.
— А может быть сразу Вашего брата, хозяин? Ну…чтобы он точно понял, кто здесь победитель и кому достанется главный приз.
Скидываю с плеч его пиджак и разворачиваюсь в сторону Алексея, который сидит через стул от моего нового местоположения.
«Какое… совпадение…» — мерзко улыбаюсь про себя и снаружи, подхожу ближе, так как он упорно на меня не смотрит.
И продолжает «не смотреть». Алексей, прижав кулак к губам и облокотившись на один подлокотник, не поднимает глаз. Он смотрит куда угодно, но не на меня, и это даже забавно. Я тихо смеюсь, делаю еще один шаг, встаю точно перед ним и наклоняю голову на бок.
— Что такое, Алексей Петрович? Ваш брат сказал, что я вам очень даже «приглянулась». Ну и? Теперь я готова послушать, как вы хотите, чтобы я вас называла, а главное, что вы хотите, чтобы я делала.
Резко поднимает голубые глаза, но смотрит не на очевидное, а в мои, тихо предупреждая.
— Советую тебе остановиться сейчас, Амелия. Не продолжай. Тебе очень не понравится то, что будет, если ты не прекратишь.
«Какие высокопарные речи…» — издаю еще один злой смешок и завожу руки за спину и касаюсь застежки бюстгальтера, но не успеваю даже подумать, чтобы его расстегнуть.
Меня очень сильно дергают за руку, жестко сжимают, намного жестче, чем до, и куда как больнее, и с силой буквально вбивают в стену. Я ударяюсь затылком, чувствую давление на своей шеи, а также характерный, опасный аромат этого самого давления, смешанный с запахом зеленых яблок. Не удивлена нисколько. Медленно поворачиваю голову и сталкиваюсь взглядом с самым настоящим разъяренным хищником, но не боюсь. Мне вообще не страшно, я так дико злюсь, что даже намека на вибрации внутреннего датчика не чувствую. Вместо того собираюсь и плюю в лицо наследному принцу и начинаю тихо смеяться, наблюдая за тем, как ему опускает забрало.
«Мне конец…» — пищит что-то рациональное внутри меня, но дикая, горделивая половина хлопает в ладоши и ликует в ответ, — «Плевать! Это того стоило!»
Глава 14. Призраки прошлого
18; Декабрь
Максимилиан дышит медленно, глубоко, выдыхает хрипло. Все его тело напряжено до безумия, а хватка мощная, даже болевая. Он сжимает мне горло, вонзая пальцы, и я догадываюсь, что завтра на этом месте останутся синяки, но это разве имеет значение? Точно не для меня. Моя ярость не уступает в объеме, полностью задавливает все инстинкты, звоночки, страхи — мне плевать. Я даже не до конца понимаю в какой непростой ситуации оказалась — мне плевать и на это, как и на то, что он гораздо сильнее меня. Во всех смыслах этого слова. Я собираюсь продолжать, даже рот открываю, чтобы сказать что-то мерзкое сверху, на что Максимилиан реагирует тут же.
Удар. Резко он меняет положение своей руки и теперь прижимает меня к стене предплечьем, а когда я кошусь вправо от своей головы, вижу, что его кулак пробивает стену в каких-то паре сантиметров от моей головы.
Пробивает. Стену.
Нет, ну конечно "не пробивает", он все-таки не Халк, хотя вмятина значительная. Тут то что-то внутри меня и начинает ворочаться и соображать, правда поздновато как-то. Он также резко прижимается ко мне лбом и начинает орать, что, конечно, стремно, но тот факт, что он лупит по стенке кулаком снова и снова, куда стремнее.
Я холодею, смотрю на него во все глаза, стараюсь не дышать, но меня уже не спасут простые уловки из животного мира. Не в этот раз! Внезапно отстранившись, он снова хватает меня за